По следу коршуна - Вячеслав Жуков

– Чего, здесь? – спросил водитель немного удивленно, покрутив головой по сторонам. Никакой траншеи нет. – А где трактор застрявший?

– Здесь. Глуши мотор. Пойдем покажу, как тебе лучше проехать, – сказал Войнович и первым вылез из машины.

Едва водитель спрыгнул на землю, как рядом с ним очутились два здоровенных молодца. Рожи у обоих хмурые. Глазищами зыркают так, что и моргнуть страшно. Оба подошли.

– Вам чего, ребята? – немного смутившись, спросил водитель, как вдруг эти оба накинулись на него, выкручивая за спину руки. И водитель вспомнил, как у них в строительном управлении предупреждали о том, что в Москве появилась группа лиц, которые занимаются угоном строительных машин. Тогда он не придал этому значения. Да и разве мог представить, что подобное может с ним произойти.

– Суки! – рявкнул на них водитель, и вдруг почувствовал удар по голове. Сразу отключился.

Пришлось и Войновичу вмешаться. Кто знает, чем бы все обернулось, если б этот бугай вырвался от молодцов и выхватил из-под сиденья монтировку. Тогда бы одними сломанными ребрами не отделаться. Такой ведь если разойдется и черепа вскрыть может. Для него увесистый короткий ломик в руках, все равно, что прутик для заигравшегося мальчугана. С той лишь разницей, что мальчуган никому не причинит вреда, а этот прикончит одним ударом.

Войнович достал из коробочки наполненный шприц, и закатав рубашку на левой руке водителя, влил содержимое шприца тому в вену.

– Больше он буянить не будет, – улыбнувшись, сказал майор и велел затащить водителя в кабину. Сам сел за руль мощного тягача.

– Вы поедете сзади. Потом я пересяду к вам в машину, – сказал майор молодцам, которые побежали к машине.

На углу дома стоял старенький «Жигуль», который Павлов выделил на проведение операции. Молодцы сели в него и поехали за «Кразом».

Ровно в половине двенадцатого из служебных ворот управления уголовного розыска, выехал фургон, в котором конвойные из ИВС везли нескольких подследственных в «Матросскую тишину». Обычная работа. Из сопровождения были, три милиционера. Никто из них не припоминал случая, чтобы во время движения кто-то попытался напасть и отбить подследственных и уж тем более, решиться на убийство их вместе с сопровождением. Поэтому на приближающийся здоровенный «Краз», водитель милицейского фургона даже не обратился внимания. И лишь, когда огромадная машина оказалась совсем рядом, он, слегка удивившись, сказал старшему конвоя, сидящему с ним в кабине:

– Во, разогнался. Прет, не меньше девяносто.

Сидевший рядом усатый прапорщик, глянул в боковое зеркало.

– Да, пожалуй-ка, и все сто будет. Надо сообщить гаишникам. Пусть тормознут его. – Он взялся за переговорное устройство рации, как вдруг сзади послышался скрежет металла, и тут же их фургон тряхануло от мощнейшего удара. Но водитель удержал руль.

В задней части фургона послышались вопли.

Но это еще было не все. Почувствовав, что машина выходит из-под контроля, водитель попытался свернуть вправо и остановиться, но второй, еще более мощный удар, смял машину в лепешку, припечатав ее к стене панельного дома, стоящего рядом с проезжей частью улицы.

Усатый прапорщик, которому до пенсии оставались считанные дни, пытался выкарабкаться из искореженной машины. Но для того, чтобы вылезти из кабины, надо было перелезть через труп водителя, которому рулем сломало грудную клетку, намертво придавив к спинке сиденья. Фургон оказался на боку, и правая дверь прижата к асфальту. Лобовое стекло разбилось, но через него не вылезешь. Крыша смялась и сползла вперед, оставив от переднего окна узкую щель, как амбразуру в искореженном дзоте, через которую и рассмотреть-то ничего путем нельзя.

Обезумевший от всего только что случившегося, прапорщик закричал, пытаясь выбраться к боковому окну, которое теперь нависло над ним. И вдруг увидел как это небольшое пространство закрывает что-то огромное. И только, когда это огромное приблизилось, он узнал в нем колесо. Огромное колесо от «Краза». Сейчас ревущий тягач показался ему безжалостным чудовищем убийцей из фильма ужасов, спасения от которого не будет. И скорее всего, так получилось, что изо всех, пока живой он один. Но это не на долго. Сейчас эта махина надавит сверху и ему придется разделить участь товарищей. И прапорщик приготовился принять смерть, от страха втянув голову в плечи и прижавшись к сиденью. И в тот момент, когда, на спасение, казалось и не стоит надеяться, мотор у «Краза» вдруг заглох.

Возиться с машиной уже было некогда. Войновичу показалось, что один из сидящих в кабине, еще живой. Дострелить бы его не мешало. А может там и нет живых. Он вспомнил, как генерал говорил, что все случившее должно походить на автоаварию. Обколотый водитель тягача, вырубился за рулем и протаранил ментовской «автозак».

Майор выпрыгнул из кабины и побежал к поджидавшей его неподалеку машине «Жигули» с двумя молодцами, которых Войнович взял на случай подкрепления. Быстро запрыгнув в машину, все трое уехали, не дожидаясь, пока на месте аварии соберется толпа.

Зайдя на доклад к генералу, майор Войнович умолчал о своих подозрениях по поводу того, что в кабине ментовского фургона кто-то мог уцелеть. Он старательно пытался вбить себе в голову мысль, что в таком месиве из металла и людской плоти, вряд ли кто выживет. И тот, кто вопил там, обязательно умрет. Должен умереть. Не жилец он.

Генерал Павлов выслушал доклад молча, не перебивая Войновича. И лишь в самом конце спросил озабоченно:

– Сработали чисто? Хвостов не оставили?

Под хвостами, Павлов подразумевал живых или раненных свидетелей происшедшего. У Войновича дрогнуло сердце, но он ответил не моргнув:

– Никак нет. Проверить правда было нельзя… потому что в груду металла пролезть невозможно. Там такое получилось, товарищ генерал.

Говоря так, майор увидел, как лицо генерала принимает недовольное выражение, поэтому тут же поспешил заверить шефа:

– Я уверен, что выжить никому не удалось.

– Хорошо, – сказал генерал, опустив свою ладонь на блестящую поверхность дубового стола, и добавил: – Я вами, майор, доволен. Идите.

Оставшись один, генерал тихонько вздохнул. Но вздох этот совсем не был переживанием за судьбы погибших. Скорее, это было разочарование, похожее на предупреждение, что никто не может противостоять всесильному человеку, генералу разведывательного управления. Ни менты, ни представители преступного мира. Это он вправе решать их судьбу, что сейчас и было доказано в докладе майора Войновича. Каждый шаг и тех и других под контролем у генерала внутренней разведки. И так будет впредь.

Глава 11

– Ты слышал, – спросил Грек заходя к Туманову в кабинет, – наши ребята из ИВС в аварию попали?

Федор сидел с угрюмым лицом. Переживал уход Даши. Это только казалось, что расстаться будет легко. На деле, ее уход оказался для Федора настоящей трагедией. Из рук все валилось. И придя на работу, Туманов откровенно говоря халявничал. Знал, что со временем рана затянется и все опять встанет на свои места, и жизнь его будет как и прежде. А пока… пока приходилось туго. А тут еще Грек лезет.

– Не слыхал, – откровенно признался майор. Грек посмотрел на него. Кивнул. Сам недавно пережил подобное. Но ничего. Жив вот.

– Извини, Николаич, но что-то мне видок твой не нравится. Глазки красные. Ты чего, слезу пустил? – вопрос был задан с сочувствием. Уж Греку ли не знать, что это значит, потерять любимую женщину. Но надо же взять себя в руки. И тогда все наладится. Вот как у него.

– Ладно, Сань, отвяжись, – огрызнулся Туманов, не желая, чтобы кто-то копался в его личном. Во всяком случаи, решать все ему и Даше. Хотя, по большому счету, решать-то как таковое и нечего. Все уже решено. А Греку, просто не стоит лезть и забивать этим голову.

– Как скажешь, – немного обиделся капитан. А Туманов спросил:

– Так что там по конвою? Авария говоришь? Ничего себе.

– Вот и я говорю. Сколько ездили и ничего такого. А тут представляешь, в них врезается «Краз» на большой скорости. Все всмятку. А прапорщик Луценко жив, – начал объяснять Грек. А Федор призадумался. Потом спросил:

– Ну и чего говорит Луценко?

– Его в Склиф отправили. Весь переломанный. Но выжил. Представляешь? Во что значит, хохол. Сало жрет. Живучий, собака.

– Подожди ты. Скажи лучше, он в состоянии говорить?

– Да так. Малость языком ворочает. Дежурный съездил, опросил его. Оказывается, два раза, этот дебил на «Кразе» наехал на них.

– А почему, дебил? – недоуменно спросил Федор, настаивая, чтобы Грек дал подробности. Какой смысл обзывать человека просто так?

– А кто же он еще? Конечно, дебил. К тому же полный. Обкололся и за руль сел, – на это раз Грек был не очень многословен.

– А тебе не кажется странным, что этот обколотый, как ты его называешь, дебил, врезается не в столб, а в «автозак», перевозивший подследственных? – спросил Федор. А Грек равнодушно пожал плечами. Иногда он умел строить из себя недоумка. Вот как сейчас.