Тяжкое золото - Александр Михайлович Минченков

Рябой с самого начала как оклемался, своей клички новым знакомым не называл, не рассказывал им истинные свои житейские передряги. Не обмолвился и о грабежах на приисках и убийствах людей. Самому было отвратно вспоминать, да и как могли оценить такое деяние его спасители, ведь их он совсем не знал. Назвался пред ними истинными именем и фамилией, так было проще.

– Так вот, раз Матвей заикнулся про главную контору на Надеждинском, расскажу я вам про эту контору, с ног повалитесь, – промолвил Еремей.

Все заинтриговались, проникнувшись вниманием.

Еремей присел на пень, неспешно закурил и начал:

– Заваруха ужо сильная там приключилась. Все прииски на дыбы поднялись и забастовку рабочие устроили супротив властей. Сказывали, в первых числах апреля огромной толпой за правдой в главную контору пошли люди, а их пулями встретили. Говорят, солдат много было, постреляли они рабочих сотнями, а можа и тыщу положили. Вот такие дела, мужики.

– Рабочие-то, наверное, вооружённые были, раз по ним стреляли? – поинтересовался Брагин.

– Да нет, изъясняли якобы все безоружные, без единого ружья, были и такие, что и с иконами шагали, однако положили их в свою угоду. Простаки, нашли, у кого правду искать.

– Да-а, – протянул Драгун, – дела. А какова правда на промыслах, так нам она ведома, не один год тянули жилу задарма.

– Ладно, это всё далеко, а у нас заботы свои, – переменил тему разговора Еремей и обратился к Драгуну: – Ты, Семён, эту водку постарайтесь живее на приисках определить. Трудяги у хозяев уже золото моют, так что деньги пошли, и золотишко, вероятно, появилось. Следующую партию через две-три недели на восьми лошадях притараним.

– Цена та же, али иная? – Драгун пристально глянул на Еремея – не терпелось узнать почём ныне расценки.

– За ведро один фунт золотом, или восемьдесят пять целковых. Не ниже, Семён. Иначе наши хозяева сам понимаешь, загнут нам головы. Так что не дури и чтоб всё без обману было. Не шкурничай, как проведаю, если что умыкнули, первым тебя проучу.

– Да не стращай ты, Еремей, не стращай, пуганный уж на сто рядов. А что касаемо твоих сомнений, так не первый год сбыт ведём и без обману. Нам и того хватает, что откидываете нам.

– Не дуйся, не кипятись. Это я так, к слову, уж больно главный строго настрого наказывал: спуску никому не давать, – пояснил Еремей и хлопнул Драгуна по плечу.

Слукавил Драгун – умыкали чуток и золотишко и денег. А как иначе – быть свинье у грязи и не испачкаться. Вот оно и к рукам прилипает, надо же себе на жизнь достойную скопить, а тут и возможность имеется. Из ведра спирта выходило шестьдесят бутылок водки, продавали от трёх до пяти рублей за бутылку. Когда разводили, когда ценой играли, так что навар был. К тому ж иногда и на золотники удачно обмен шёл – захмелевшему труженику только выпивка и виделась. Хозяева спирта далеко, а тут лишь ловко всё устраивать надобно, и тогда и волки будут сыты и овцы целы. «Не всю ж жизнь прозябать в тайге и таким ремеслом заниматься», – рассуждали Драгун, Разумный и Кузьма Кожемяк.

– Всё ладно устроим, не сомлевайся, Еремей, – заверил Драгун экспедитора. – Народу пьющего на приисках полно, так что помех не будет, главное чтоб не засветиться. Уж пристально власти на торговлю нашу стали смотреть, организовывают даже стрелковые отряды, выслеживают, вынюхивают. Так что за страх-то и доплату добавить не мешало бы.

– Передам твоё пожелание, передам. Но как исполнится, пока знать не могу. В следующий заезд, можа, что и сообщу, можа, уважат твою просьбу. Хотя тебе скажу: все мы по дощечке ходим – кордоны усилены, с каждым разом сложнее доставлять фляги. Вы, главное, как надо верстайте, чтоб гладко всё было. Не мне вас вразумлять, коль ходы-выходы вам ведомы.

Брагин знал со слов Драгуна: на каждом прииске у них есть надёжные и проверенные люди, свои, не продажные. Через них-то и был налажен на местах торг и обмен спирта до горняков и другого простонародья. Спиртоносам только и была работа, чтоб в какое время, куда и сколько подвезти товара. Соблюдали при этом крайнюю осторожность, никак не допускали о них дознаний от охранки.

Власти негодовали, проклиная подпольных торгашей. Некоторые группы спиртоносов, а это особо из бывалых, частенько набегали на участки, грабили, и золото мимо кассы «Лензото» уходило с ними по неведомым тропам. С этим уж никак не могли смириться власти, оттого и принимали меры, какие могли.

Группа же Драгуна разбоями не занималась. Жили в землянке, поставляемый спирт тихо сбывали, деньги и золото, что шло в руки, хозяевам передавали. Жили, не высовывались зазря, а посему и ладно какой год всё получалось. Якуты и те не знали, где землянка людей Драгуна и сколь их человек. Чем они занимаются, якутов тоже не интересовало, своих забот хватает, да и в тайге много разного люду бродит, а выяснять у кого-либо кто такие, не в их интересах – если что не так, и убить могут, а тайга всё покроет, и нет дела властям промыслов до якутов. Кто они для них? Да никто.

Еремей со своим напарником Григорием, отдохнув ночь, с утра направили своих коней в обратный путь. Григорий оказался человеком глухонемым, только на пальцах и мимикой и общался со всеми, всё решал за него Еремей.

Драгун, проводив спиртоносов-экспедиторов, решил за оленями в этот раз идти с Брагиным. «Хватит ему от безделья слоняться, пора новичка к делу тянуть», – решил он.

– Матвей, ноне за оленями с тобой пойдём, – объявил Семён Брагину.

Брагин не удивился решению Драгуна, однако поинтересовался:

– Далёко шагать?

– Ближнее стойбище якутов на Жуе, за перевалом. Ходу, скажу тебе, если без передыху, почти весь день будет.

Брагин в знак согласия кивнул и тут решил поведать Драгуну о затонувшем золоте. Всё ж к Жуе пойдут, как раз к тем местам, где оно и покоится. «Раз такое дело, то и ускорить надобно с золотом. Благо, если отыщем, да вызволим из реки его, тогда и тайгу покинуть можно. Незачем мне мошку кормить здесь и со спиртом возиться, не по мне это. Хлопотное дело, рискованное, вдруг изловят, а того хуже и застрелят, второй раз мне уже не подняться, а то и тюрьма неминуемая…» – размышлял Брагин.

– Семён, отойдём недалече, присядем, потолковать бы надобно, – предложил Брагин Драгуну.

– Об чём говорить хочешь?

– Есть о чём, не всё разом, присядем, вразумлю.

Присели поодаль от землянки на поваленное дерево, закурили.

Брагин