Расплата по счетам (СИ) - Романов Герман Иванович

Царь остановился, прошелся по кабинету, о чем-то размышляя. И через минуту остановился у кресла, из которого Чухнин попробовал подняться, но на его плечо легла ладонь.

— Сидите, Григорий Павлович. Так вот — у нас беда, убит в бою генерал Куропаткин, Ах, бедный Алексей Николаевич…

Скорбь была нарочитой, неестественной, хотя и трудно уловимой — адмиралу даже показалось, что странные интонации в голосе ему просто послышались. А царь продолжил говорить:

— Мой наместник принял на себя командование армией в столь трудный час, когда готовится генеральное сражение с неприятелем, которое решит исход войны. А потому и флот должен действовать теперь совокупно, чтобы объединенной силой овладеть Желтым морем и начать блокаду вражеского побережья. Потому отряд Владивостокских крейсеров с броненосцем «Победа», что потопил «Идзумо» готовится перейти в Дальний. Отряд поведет князь Ухтомский, что так вовремя прошел Корейским проливом в решающий момент сражения с крейсерами Камимуры.

Монарх говорил глуховато, но для адмирала его слова звучали колоколами громкого боя. Григорий Павлович догадался, что последует дальше — но ясно, что Скрыдловым и Безобразовым в столице недовольны. Причины для этого имеются — за три месяца пребывания во Владивостоке оба адмирала не сделали ничего решительного для изменения хода войны, три выхода в море и потопление нескольких транспортов не в счет. И в бою все сделала «Победа» князя Ухтомского, отправленная Матусевичем, что немаловажно — так что орден святого Георгия 3-й степени, полученный Скрыдловым за этот бой, не больше, чем «прощальный подарок».

— Николая Илларионовича мы решили отозвать на прежнюю должность командующего Черноморским флотом, который он хорошо знает. А вице-адмирал Безобразов болен, но, несмотря на это мы приняли решение назначить его начальником Главного Морского Штаба. В Санкт-Петербурге хорошие врачи, и они озаботятся здоровьем Петра Алексеевича. Командующим Тихоокеанским флотом сегодня назначен вице-адмирал Матусевич — кандидатура Николая Александровича внушает нам полное доверие, он знает, как надо правильно воевать с японцами.

В голосе царя послышалась непоколебимая уверенность, которую сам Григорий Павлович вполне разделял. Менять отлично зарекомендовавшего флотоводца нельзя, наоборот, нужно ставить его командующий, что монарх и проделал весьма изящно, «убрав» из Владивостока с повышением двух равных в чине вице-адмиралов, к тому же имеющих преимущество по «старшинству», изрядное, если не более существенное, ведь войну с японцами Матусевич начал в чине капитана 1-го ранга.

— А вас, Григорий Павлович, мы решили назначить командующим 2-й Тихоокеанской эскадрой, которую необходимо немедленно отправить на Дальний Восток, не дожидаясь ввода в строй новых броненосцев, и окончательно сломить неприятеля…

Именно в сражении в Желтом море решался главный вопрос — кто станет победителем в русско-японской войне…

Глава 28

— В своем корпусе я полностью уверен, ваше высокопревосходительство, сибиряки будут драться упорно и с позиций не уйдут. Что же касается двух прежних дивизий 5-го Сибирского корпуса, то задействовать их можно исключительно в обороне, к маневренным действиям в полевом бою они абсолютно непригодны. Но если 54-ю дивизию еще можно поставить на позиции, то 71-ю дивизию нужно незамедлительно убирать с фронта, она не принесет никакой пользы, а станет лишь источником постоянного беспокойства. Ее можно отвести во Владивосток, где она составит костяк гарнизона, и взамен взять 2-ю Сибирскую стрелковую дивизии, придав ей сводный стрелковый полк вместо 5-го, что сейчас в войсках генерала Стесселя на Квантуне.

Генерал-лейтенант Зарубаев, командующий 4-м Сибирским армейским корпусом, говорил уверенно, со знанием дела, и ему адмирал верил. Южная группа, состоящая из трех корпусов сибиряков, и находившаяся под его командованием, встала на пути двух наступающих японских армий прочным заслоном, проломить который вражеские войска оказались не в состоянии.

— Надо вытянуть японцев на равнину, пусть «увлекутся» преследованием. И когда они начнут штурмовать форты, крепко ударить в лоб, благо сейчас у меня в группе не три сибирских корпуса, а четыре. На укрепленные же позиции, построенные генералом Величко, я решил посадить 54-ю дивизию, ей там держать оборону все время — отступление для оного соединения мною не предусмотрено. Что касается 71-й дивизии, то расположить ее в Мукдене, как постоянный гарнизон, и забирать из нее бригады, полки или батальоны лишь в случае крайней нужды, слишком ненадежны запасные. У нас еще есть несколько суток на подготовку, солдаты 54-й дивизии вполне освоятся в окопах. Сибирские корпуса после «затравки» сражения, я отведу за линию фортов, и буду ждать удобного момента для перехода в наступление, всеми силами, включая находящийся в резерве 5-й Сибирский корпус.

Адмирал посмотрел на действительно впечатляющую линию укреплений, которая опоясывала предместья Ляояна, и до начала войны старые китайские укрепления выглядели убогими. Однако под руководством инженера генерал-майора Величко, который по настоянию бывшего военного министра Куропаткина провел необходимые работы с привлечением многих тысяч китайцев и маньчжуров, сейчас город представлял огромный укрепрайон. Были возведены бетонные форты, усилены старые люнеты, прорыты многие десятки верст окопов и траншей, с множеством блиндажей и укрытий, оборудованы закрытые артиллерийские позиции для множества батарей, включая осадную артиллерию. Однако долгая оборона города сейчас не предусматривалась, требовалось лишь нанести потери и измотать японские войска, после чего перейти в решительное наступление всеми силами, включая только что прибывший 5-й сибирский корпус. Состав последнего теперь получил иное «наполнение» — в него ввели полнокровную 1-ю Сибирскую пехотную дивизию. Изъяв четвертые батальоны из всех сибирских пехотных полков, сейчас спешно сбивали 4-ю Сибирскую сводно-пехотную дивизию по штату стрелковой, придав ей два артиллерийских дивизиона, прибывших из Варшавского военного округа, и сведенных в артиллерийскую бригаду.

В надежности нового соединения Зарубаев нисколько не сомневался — это были его войска, с которыми он уже воевал и хорошо их знал. Новым командующим корпусом был назначен генерал-лейтенант Сахаров, бывший начальником штаба у Куропаткина, и замененный на этом посту генералом Жилинским, начальником Полевого штаба наместника, который теперь был объединен со штабом Маньчжурской армии. Адмирал учитывал, что генерал Сахаров долгое время командовал охранной стражей КВЖД, знал местные условия, и, главное — старший его брат сейчас был военным министром, и это нужно было учитывать в будущих «раскладах». А так вроде как повышение — командующий корпусом должность «полного генерала», и гораздо выше штабной по установившейся традиции. Для многих получение корпуса под командование самый верх служебной карьеры, выше, на армии, и то в случае «большой» войны, прорываются единицы.

— У меня в четырех корпусах уже девяносто шесть «сибирских» батальонов, да еще шестнадцать резервных 54-й дивизии. В армиях генералов Оку и Нодзу, если верить донесениям разведки, а у меня нет причин им не верить, всего пять кадровых дивизий и две-три резервные бригады, пусть три — будем исходить из худшего. Итого по штату у противника восемьдесят четыре батальона против моих ста двенадцати, семь дивизий на девять наших, да еще опирающихся на укрепления. Победим неприятеля, ваше высокопревосходительство, не сомневайтесь, у меня сибиряки. А там японцев погоним обратно, до самого Квантуна — бежать морем не смогут, там наш флот господствует. Здесь всех и положим, и закопаем.

Командующий Южной группой не сомневался в своих солдатах в мохнатых маньчжурских папахах и малиновыми погонами на плечах, да и сам Алексеев уже успел оценить их полное превосходство над прибывающими из России армейскими пехотными полками. У сибиряков уровень стрелковой подготовки был намного выше, часами с цепочками за «отличную стрельбу» никого не увидишь, а унтер-офицеры считали обязательным для себя получить этот ценный «приз». Поход на Пекин, подавление «боксерского» восстания приучили сибиряков к «жестокостям азиатским», на которые они отвечали «сибирской суровостью». Стычки с хунхузами давно стали обыденностью, на ночные нападения и вылазки внимания уже не обращали и в панику давно не впадали. Зная реалии, сибиряки никогда не оставляли врагу своих раненых товарищей, и выносили даже убитых, чтобы их тела не подвергались глумлению. Да и воевать среди маньчжурских сопок научились, беря выучку от пограничной стражи, что часто дралась вместе с ними, бок о бок, взаимовыручка не была пустым звуком. И местный опыт командование учитывало — во всех полках были сформированы «охотничьи» команды из добровольцев, по собственное «охоте» явившихся. Эти отборные стрелки способны были действовать малыми группами, отлично стреляли из винтовок, выносливые и крепкие мужики. И достаточно сметливые и грамотные, чтобы уметь провести разведку и не только сосчитать неприятеля, но даже определить конкретно какая идет часть, каков уровень подготовки у вражеских солдат и каков их воинский дух.