Натиск - Денис Старый

глупец! — усмехнулся я. — Ну, и зачем идти на уступки, можно вас покорить, вырезать ваших детей, сжечь дома? Лазарь, это самое лучшее предложение, на которое может рассчитывать твой народ. Войдите почти равными в Православный Союз.

— Свобода даётся сильным и решительным, — ответил я. — Покажите, что достойны её.

— Я опоздаю на битву, все сербы опоздают! Но ты должен выполнить своё обещание. После победы земля Рашки будет свободна, — сказал Лазарь, лихо запрыгнул в седло и ускакал.

— Пусть опоздает… Уже легче, но без драки с венграми все равно не обойтись. И видит Бог, я сделал для сербов все, что мог, — прошептал я, также усаживаясь на коня и направляясь в свой лагерь.

Лазарь зло усмехнулся, но ничего не сказал. Мы оба понимали, что эта сделка — временный союз. Но сейчас нам был нужен общий враг, а значит, мы будем стоять плечом к плечу. До поры.

Основу венгерского войска всё ещё составляла конница. Пусть она уже не была полностью той степной, при помощи которой венгры и добились существования своего государства, то войско устарело. Однако, назвать венгерскую армию слабой не поворачивался язык.

Впрочем, пришедшая мне на помощь Орда Башкорда численно немногим уступала всему тому венгерскому войску, которое привёл с собой король Геза II. Так что рассчитывать на победу я не просто мог, я был в ней почти уверен. Вопрос заключался в том, на чью сторону станут сербы. Их вооружённые отряды были, наверное, самыми плохо вооружёнными и неважно подготовленными из всех вероятных участников будущего сражения. Однако, именно они могли склонить чашу весов в ту или иную сторону.

Вопреки традициям перед сражением никаких переговоров не случилось, даже не было попыток что-то друг другу передать, пусть даже и угрозы. У меня были предположения, что Геза каким-то образом обиделся на меня. Как-то случилось, что я уже немало способствовал пролитию венгерской крови, когда бежал из плена. Вот из-за пленения и у меня на него точился зуб. Всё же пребывание в плену у короля, пусть это был и почётный плен, не может оставаться безнаказанным для венгерского короля, поправшего незыблемым правилам посольств.

Сербы пришли на битву. Они стали в стороне в трёх верстах от вероятного места сражения, и, можно сказать, «не отсвечивали». Это был вполне разумный политический ход. Я был почти уверен в том, что они и не будут участвовать ни в каких сражениях, ни на чьей стороне, при этом создадут напряжение и для меня, и для венгров.

Однако нельзя быть и «нашим и вашим». Это, кстати, посыл сербам из будущего. Всегда есть необходимость выбирать сторону, когда сильные дяди собираются бить друг другу морда-лица.

В общем, если сербы себя никак не проявят, то у меня, да и у византийского Регентского Совета возникнет немало вопросов, на кой-ляд тогда предоставлять почти независимое государство сербскому народу? Как я уже говорил, только сильные и решительные могут быть свободными! Тут нужно поставить ставку и сыграть, или проиграть, но знать, что сделал все, чтобы было лучше. Иначе, ты статист, который способен лишь подавать напитки игрокам.

И, да, я прекрасно понимаю, что сербское общество сейчас расколото. И далеко не все пошли за Лазарем, часть сербов осталась в войске венгерского короля Гезы II и принесла присягу лично его матери Елене Сербской. Но и тут история знает, к сожалению, очень много примеров, когда соплеменники режут друг друга с большим упоением.

Чего долго ходить? Если бы не мое вмешательство, то русичи так и уничтожали бы друг друга, пика усобиц достигнув к 1216 году. Тогда в междоусобной битве под Липицей участвовало по разным оценкам от тридцати до шестидесяти тысяч русичей и больше половины от всех были убиты. А через семь лет была битва на Калке…

Сражение начинали мы. Я рассчитывал сразу же захватить инициативу, чтобы диктовать правила боя и тем самым иметь возможность отработать тактические схемы. Однако, не было мощнейшего кавалерийского удара тяжёлой конницей, который мы могли бы продемонстрировать. Ангелы и византийские катафрактарии ждали своего часа.

Мне удалось тяжёлую конницу в русско-византийском войске довести до двух тысяч пятисот человек. Также в составе вверенных мне сил было две тысячи пехотинцев, отдельно было до трех тысяч варягов, ну, и Орда хана Башкорта.

С одной стороны, если бы не союзная половецкая Орда, то численно мы бы сильно уступали противнику. Но я помню наше отступление после моего бегства из плена. Тогда мы полутысячей смогли не просто прорваться через все заслоны сербов и венгров, но и значительно уменьшить численный состав вооруженных сил противника. А теперь в нашем арсенале ещё двадцать пять катапульт, которые сейчас спешно собираются и настраиваются, три пушки, пусть к ним всего-то по два выстрела. Ещё у меня в союзе отряд генуэзских стрелков численностью в три сотни весьма искусных арбалетчиков.

Нет, венграм не сдюжить нас.

Вместе с тем, и в нашем войске были проблемы, которые только перед началом сражения удалось решить. Прежде всего, нужно было четко определить подчиненность.

Так, чуть не довел до драки спор с ханом Башкортом. Этот деятель претендовал на лидерство. Хан считал, что именно он должен руководить всем войском, так как самый знатный из присутствующих. Пришлось в серьёзной, даже опасной, манере его одергивать.

Не хочется признаваться, но мне пришлось прикрыться юбкой императрицы. Мол, именно она приказала, мол, пришло письмо от великого князя Изяслава, так что получается, что я ещё и Изяславом Мстиславовичем прикрылся. Однако, если для общего дела нужно, то можно пойти и на такие хитрости. Хан Башкорт является нынче вассалом великого князя Киевского, а потому, скрепя сердцем, но согласился отдать мне первенство и лидерство в этом сражении.

— Хан, я вижу, что ты смущён, но поступи по совести и так, как гласит твоя клятва. Я обещал тебе две трети обоза венгров, за то, что ты пришёл ко мне на помощь и что будешь отважно воевать. Или плата для тебя мала? — сказал я и последние мои слова были наполнены сарказмом.

Даже по самым приблизительным подсчётам, исходя из докладов разведчиков Стояна, было очевидно, что венгры собрали огромные обозы, и пока всё никак не удосужились отправить награбленное домой. Награбили они в Византии, видимо, всё же немало, несмотря на то, что на византийско-венгерской границе были далеко не самые богатые поселения.

— Не считай, воевода, меня глупцом. Я видел то, как быстро ты взял Биляр. Столица булгарского эмирата ни для