Ночь нашей любви - Шеннон Дрейк

Прах к праху. Эти тела станут прахом.

Пепел к пеплу…

А он нашел только обуглившиеся тела, сожженные до его возвращения домой.

Отец Корриган произнес еще несколько молитв и велел пастве расходиться с миром.

Кайра вздрогнула, заметив, что Аррен смотрит в ее сторону, а когда он начал пробираться к ней через толпу, бросилась к своей лошади. Она уже вскочила в седло, когда он схватил ее кобылу под уздцы.

— Вы составите нам компанию за обедом, миледи?

— А у меня есть выбор? — поинтересовалась она, борясь с желанием ударить его по руке и умчаться прочь.

— Я лишь хотел узнать, миледи, не собираетесь ли вы покинуть нас. День был долгим. Я не в том настроении, чтобы устраивать погоню.

— Если вы предоставляете мне выбор…

— Предоставляю. Либо вы обедаете со всеми, либо остаетесь голодной. Знаете, я поражен. Кажется, вы пользуетесь всеобщей любовью. У меня была возможность убедиться, насколько преданны вам люди из замка, но и тут вас тепло встретили. По-моему, вы должны быть со своими людьми, а не пытаться сбежать при каждом удобном случае.

— А вы бы приобрели больше влияния, если бы я сделала вид, что смирилась с вашим присутствием.

— Но вы действительно смирились, миледи, — невозмутимо заметил он, блеснув кобальтовыми глазами. — Даже больше чем смирились.

Кайра попыталась выдернуть поводья из его рук. Не тут-то было.

— Вряд ли я что-то выгадаю благодаря вам, — холодно улыбнулся Аррен. — Напрасно беспокоитесь, мадам, я пришел не для того, чтобы остаться.

— Зачем тогда захватывать то, чего не можешь удержать?

— Во всяком случае, не ради власти. Придет время, и я уйду отсюда.

— После того как разграбите замок и вывезете добычу.

— Не только добычу, миледи, еще и новобранцев. Тут есть чем поживиться.

Господи, он не упомянул о ней! Выходит, он собирается обобрать ее до нитки и просто исчезнуть? Хотя он никогда не претендовал на владение Шокейном. Для этого ему пришлось бы сразиться с королем.

— Какая вам разница, сэр Аррен, спущусь ли я обедать, сбегу или останусь в замке?

— Мне так удобнее, миледи. Иначе придется вас ловить, а это лишняя морока, грязь и беспокойство. К тому же вы представить себе не можете, какой великолепный у меня конь.

— И моя кобыла хороша.

— Да, — улыбнулся он с таким видом, что она снова ощутила страх.

Он собирается украсть ее лошадь! Мало того, что она останется нищей после его ухода, — ему понадобилось и бедное животное.

Кайра напряглась, готовая пустить кобылу в галоп.

— Не стоит, — предупредил он.

— Почему?

— Потому что вам это доставит больше неприятностей, чем мне.

— Пожалуйста, не отбирайте ее.

— Пожалуйста? Неужели вы произнесли это слово, миледи?

— Вы уже слышали его раньше.

— Да, но обстоятельства были иными.

Кайра вспыхнула:

— Может, вам покажется странным, но мне это слово знакомо, сэр. Я не могу остановить разграбление замка, но, пожалуйста, не забирайте мою лошадь.

Аррен невольно улыбнулся. Проклятие, неужели он забыл, в какое бешенство она привела его утром?

— Идите в зал. Добровольно сядьте рядом со мной. Постарайтесь быть приветливой и любезной. Как и полагается хозяйке. Соглашайтесь, миледи! Разве так уж трудно сделать выбор?

Конечно, вы можете устроить скачки, мы вывозимся в грязи, испортим ваше красивое платье. В лучшем случае вы отделаетесь синяками и очередным унижением. Я приду в скверное расположение духа, начну злобствовать всю ночь и Бог знает сколько еще. А когда уйду из Шокейна, заберу вашу кобылу.

— И когда это произойдет?

— Не так скоро, как вам бы хотелось. И сделаю вашу жизнь невыносимой, если пожелаю.

— Моя жизнь и так невыносима.

— Возможно. Хотя, приложив некоторые усилия, я могу сделать ее абсолютно невыносимой.

— А если я соглашусь с вами пообедать, вы обещаете не портить мне жизнь и не трогать мою кобылу?

— Обещаю подумать насчет лошади. Но вы должны явиться на обед и вести себя прилично. Нет! Быть очаровательной. Говорят, вы настолько умны и любезны, что способны усмирить даже такого зверя, как английский король., — Вы пытаетесь меня подкупить?

— А вы как думаете? — улыбнулся Аррен.

Кайра ответила улыбкой, прищурившись и поджав губы.

— Я не продаюсь, сэр.

— Поэтому и выбрали Кинси Дэрроу. — Его глаза опять стали непроницаемыми.

— Я не продаюсь, сэр, — твердо повторила она.

— Любопытное заявление, миледи, если это правда. Однако я не собирался вас подкупать, я вам льстил. И весьма огорчен, что вы не уловили разницы.

— Я равнодушна к лести. Что касается обеда.., мне позволено отказаться?

— Вам понравилось сидеть в башне?

— Там хотя бы компания приятная.

— О Боже! Я польщен!

Кайра залилась краской:

— Мне приятно, сэр, когда я одна!

Он выгнул бровь.

— А теперь вы меня оскорбляете.

— Если бы враги ограничивались взаимными оскорблениями, мы не стояли бы сегодня на кладбище.

— Верно. Итак.., мы в затруднительном положении, миледи. Должен я отпустить поводья или нет? Впрочем, и так ясно. Вы помчитесь во весь опор и сломаете шею. Лучше не толкать вас на безрассудные поступки.

— Может, оставим шутки, сэр Аррен? — нахмурилась она. — Хотя бы из уважения к мертвым.

— Здесь покоятся и мои люди тоже, — напомнил он и вдруг одним гибким движением вскочил в седло позади нее.

— А ваш конь? Он не сбежит? — поинтересовалась она, когда Аррен, обхватив ее, взял в руки поводья.

— Старина Пикт? Никогда. Мы слишком давно вместе. — Аррен тронул кобылу. — Итак, обедаем или нет?

— Главный зал или клетка? — спросила Кайра, стараясь не обращать внимания на его близость.

— Одно из двух. Выбирайте.

— Почему я должна выбирать?

— Потому что я здесь пока хозяин и мое слово — закон.

— Вот именно, пока! Если дойдет до настоящей битвы, вам не удержать замок.

— Никогда не сдаетесь, да? Пользуетесь любой возможностью уколоть меня. Я знаю силу вашего короля и, сказать по правде, не имею ни малейшего желания удерживать эту «клетку».

— Тогда чего же вы хотите?

— Шотландию для шотландцев. Ну, обед или клетка?

Он спрыгнул с лошади и протянул руки. Кайра медлила, глядя в испытующие синие глаза, потом все-таки положила ладони ему на плечи. Аррен снял ее с седла, поставил на землю и, повернувшись, зашагал прочь.

А Кайра неподвижно стояла, наблюдая за возвращающимися с похорон людьми. Одни были задумчивые и притихшие, другие — озабоченные повседневными делами.

Каменщики обсуждали кладку стен, какой-то рыцарь сердито пенял оруженосцу за протертое седло. Жизнь продолжалась. Мертвые похоронены, слезы вытерты, надо думать о завтрашнем дне.