Тварь - Андрей Михайлович Кулагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Столик переместился аккурат под люстру. Превозмогая боль, Максимов взобрался на стол и выпрямился, стараясь опираться на здоровую ногу. Трясущимися руками он привязал один конец галстука к люстре, как можно ближе к центру. Голова оказалась в петле. Максимов застыл в нерешительности. Через несколько секунд он вытащил голову из петли, осторожно слез со стола и вернулся в кресло. Коньяк, который теперь стоял на полу рядом с креслом снова пошёл в ход.
– Для смелости…
На глаза попался лежащий на полу телефон.
– А кто меня снимет? Сенин? Нет уж… Марина снимет! Точно… Я устрою тебе последнюю брачную ночь, сука…
Он подобрал телефон с пола и набрал смс-сообщение жене: "Вызывай полицию и приезжай вынимать меня из петли. Прощай!"
Телефон был брошен на диван, а сам Максимов снова направился к столу. Он снова ощутил на шее любимый галстук, который в тот миг казался ледяным. Максимов представил, как стол уйдёт из-под ног, а под ногами останется пустота. Страх сжал сердце, он даже заглушал боль в ноге. Максимов ещё раз осмотрел комнату, комната расплывалась в тумане, слёзы потекли по щекам.
– Там же нет ничего… – Валерий Павлович встряхнул головой и прошипел, – А тут тоже ничего нет уже!
Ножки стола заскрипели по паркету, стол отъехал и Максимов остался без опоры. Он задёргался, машинально пытаясь её найти, но, разумеется, ничего не нашёл. Затем Валерий Павлович захрипел, а через некоторое время обмяк. Люстра продолжала сильно раскачиваться по инерции. Она выдержала, рабочий не соврал. Выдержал и любимый галстук, в котором он снова выполнил то, что хотел.
С дивана доносилась мелодичная и спокойная музыка. Эта музыка стояла на вызове специально для Марины. Музыка играла долго, звонки повторялись ещё несколько раз, но Максимов всего этого уже не слышал.
Так, совершенно глупо завершилась жизнь этого человека. Он был загнан в ловушку депрессии двумя расчётливыми людьми, враждовавшими между собой, которые, разумеется, не добивались именно такого исхода. Не добивались, но результат от этого уже не мог измениться. У человека, который окончательно растоптал последние надежды (речь о Марине), действительно выдалась ужасная и бессонная "последняя брачная ночь"…
Глава 8
Говорят, что сны с четверга на пятницу часто бывают вещими. Правда это или вымысел? Каждый считает по-своему. Впрочем, речь пойдёт не об этом. В эту самую ночь, с четверга на пятницу, Сергей был бы рад увидеть сон. Любой, хоть вещий, хоть не вещий. Он приехал домой поздно и был очень возбуждён. Вера снова была не в духе и даже не пыталась что-то разузнать. Привычные "антидепрессанты" снова изрядно пострадали, особенно фотография Сенина, принявшая на себя не один десяток дротиков. Спать легли рано, так как Вера собиралась ехать в деревню к родителям, но была не в силах ехать ночевать к себе. Она предложила Сергею присоединиться, но он снова отказал, сославшись на занятость.
Вера уснула, а Сергей уснуть не смог. Он много думал и так же много ворочался. Забыться удалось лишь под утро. Как встала Вера, Сергей не слышал. Он вообще плохо слышал тем утром. Будильник был отключен, но своей функции он не исполнил. В результате, Серов проспал на работу, впервые за всё время.
Он примчал в офис на два часа позже, вернее даже не примчал, а просто прибыл. Сергей был как всегда спокоен и непроницаем. В офисе было довольно шумно. Менеджеры собрались в кучу и что-то оживлённо обсуждали.
– И что, выдержала люстра? – Альберт был серьёзен, но казалось, что он сдерживает ехидную улыбку, – А на чём интересно? Классика? Верёвка и мыло?
– На галстуке, говорят, – печально проговорил Валя.
– Ай яй! На синем том? На том удачном что ли? – удивился Альберт тем же тоном что и до этого.
– Здорова, Серёга, – громко поздоровался Валя, заметивший Серова.
Сергей подошёл к толпе и со всеми поздоровался. Толпа разошлась по своим местам, остался лишь Альберт, стол которого был эпицентром сборища.
– Меня не вспоминали? – спросил Сергей у Альберта.
– Да какой там… Тут новости такие, что не до тебя точно… А где это ты был?
– Да так, задержался чуть.
– А ты в курсе? – с нетерпением спросил Альберт, видя, что Сергея ничуть не интересует фраза о новости.
– Нет. О чём ты?
– Максимов ночью повесился! На люстре…
– Да? – Сергей изобразил лёгкое недоумение на лице и пожал плечами, – Нет, не слышал.
После этого Серов зашагал к своему столу. Альберт пошёл следом.
– Вот ты выдаёшь. Ничем тебя не удивить. Говорят, что ты можешь быть вместо него…
Сергей остановился и резко развернулся.
– На люстре? – тихо спросил он.
– На должности, конечно, – растерялся Альберт.
– Альберт, если я не ошибаюсь, сейчас речь шла о трагедии? А ты сразу же лезешь в сплетни. Я бы посоветовал тебе сесть за стол и поработать. Это помогает чуть забыться, собирает мысли. Аппетит нагуливает. Хотя он у тебя и так отменный…
У Альберта возникло впечатление, что Сергей его отчитал. Сергей говорил монотонно и холодно и при этом смотрел ему прямо в глаза, смотрел пристально, практически не моргая. Альберт густо покраснел, очевидно, что от этого взгляда ему стало не по себе. Он развернулся и молча ушёл к своему столу.
После слов "Максимов ночью повесился" внутри Серова взорвалась бомба. Да, внешне он по-прежнему был спокоен, но в ушах стоял звон. Сергей сел в своё компьютерное кресло и перевёл дух. Он смотрел на выключенный монитор и видел в нём лицо испуганного Максимова. Сергей вспомнил, как бегали его глаза наполненные ужасом, а сам Сергей продолжал нагнетать обстановку и вгонять несчастного собеседника в панику.
"Вот это номер… Что же ты таким олухом оказался? Надо бы подробности узнать, да поскорее. Этот фрукт, пожалуй, и записку мог оставить. Да уж, сколько людей видел, но этот… Это просто край…" – неторопливо рассуждал Сергей и приводил свои мысли в порядок.
Наконец он встал и направился к выходу. Ему нужно было посетить Санько и узнать хотя бы что-нибудь из подробностей.
Санько был один и потому принял Сергея сразу же. Лицо генерального выглядело, мягко говоря, озадачено. Вероятнее всего, пару часов назад оно было в лучшем случае растерянным. На столе стоял полупустой стакан воды, окно было приоткрыто. Сам Санько был слегка
