Чернильный орешек - Синтия Хэррод-Иглз

И слезы, наконец, прекратились. Лицо Руфи опухло и воспалилось, она чувствовала себя отвратительно, испытывая горький и мучительный стыд за то, что так обманулась, что тщеславие так подвело ее – и все это наполняло душу девушки безысходной тоской. Как вообще ей могло прийти в голову, что он полюбил ее? Ее, безобразную, никем не любимую, нежеланную? Нет-нет, никому и никогда она не будет нужна, а Кит… Кит теперь женится на Хиро, хорошенькой и любимой всеми. Руфь думала о тех словах, которые она слышала, о выражении лица Хиро, когда Кит обнял ее, и боль в ее сердце все росла и росла. Ей пришлось постоять, не двигаясь, привалившись к спокойному, все понимающему Зефиру, пока эта боль не отступила и в сердце осталась лишь пустота.

Да, пустота. Пустые, напрасные надежды, тщетное томление по тому, чего у нее никогда не будет. Она внезапно с особой остротой представила себя: нескладная и невзрачная молодая женщина в измятом платье, да-да, уродина с покрасневшим, опухшим лицом, рыдающая, уткнувшись в гриву своего дремлющего скакуна. Вот смех-то, не правда ли? Что ж, она могла бы и посмеяться, но посмешищем для других, хвала Господу, она не станет. Ведь ни единая душа не знала о ее надеждах, а теперь никто уже и не узнает. Она будет блюсти свою гордость, раз уж у нее нет ничего другого. И больше никогда, никогда она не будет настолько глупа, чтобы еще раз влюбиться. Потому что она не желает больше испытывать такую боль!

Руфь говорила все это Зефиру, нежно гладя животное в благодарность за его терпение… А потом она побрела обратно в дом. Теперь она молила Господа лишь о том, чтобы добраться до своей постели никем не замеченной и найти забвение в сне. А вот завтра…

И видение этого завтра, с которого начнется ее новая жизнь, пустая и никчемная, сделало шаги Руфи шаткими. Ей понадобилось призвать на помощь всю свою волю, чтобы сдержать новый поток рыданий и твердым шагом двинуться дальше по темному дому.

Глава 6

Кит и Хиро поженились весной, в 1633 году. Венчание состоялось в часовне Морлэндов, в присутствии лишь родителей жениха и невесты. Это было сделано из-за увечья Хиро, однако родственники, друзья, соседи и слуги не остались в стороне от этого события: ранним утром была отслужена месса, а потом началось многолюдное торжество, на которое, похоже, собрались все йоркширцы. И поскольку день, на удивление, выдался просто замечательным, то и празднование бракосочетания проводилось главным образом на открытом воздухе – в садах и в парке. Разумеется, не обошлось и без обильного пира: ради такого случая вырыли специальную яму, в которой зажарили целого быка, а мастерство Джекоба разыгралось до такой степени, что накрытые перед домом столы ломились от изысканных кушаний. Играли музыканты, гости танцевали и пели. Проводились игры на все вкусы, включая, разумеется, забавы вокруг майского дерева[10]. Желающие помериться силой могли состязаться в борьбе и стрельбе из лука. А крепостной ров стал местом яркой водной феерии. И через все это Кит провел молодую жену, мгновенно появляясь с ней там, где собиралось больше всего народу и царило веселье. По мнению всех присутствовавших, Хиро была прекрасна как ангел Божий в своем подвенечном платье из бледно-желтого атласа, богато украшенном кружевами. В ее длинные золотистые локоны были вплетены белые и желтые цветы, она повсюду скакала на маленьком белом пони, грива и хвост которого были переплетены позолоченными ленточками, а на шее у него красовалась гирлянда из желтых и белых цветов. Так придумал Кит: он не смог бы вынести, чтобы гости увидели Хиро хромающей и, возможно, принялись бы ее жалеть. И вот она гордо парила над всеми, словно королева на белом коне. А если бы свадьбу пришлось справлять в помещении, то Кит предусмотрел и это. Тогда Хиро несли бы на пышно украшенных носилках.

И только одно омрачало для Хиро эту свадьбу – отчужденность ее брата. После того дня, когда Га-миль умчался в Уотермилл, она не видела его почти неделю. И эта неделя показалась самой длинной неделей в ее жизни, ибо Хиро никогда не разлучалась с Гамилем надолго с самого их рождения. А потом он, наконец, вернулся и попросил у нее прощения, даже пожелав при этом счастья, однако держался с ней неловко и сдержанно – словом, было ясно, что хотя Гамиль и смирился с неизбежным, он не смог простить Хиро то, что она предпочла ему другого мужчину. Гамиль пробыл в Морлэнде немного, и когда он собрался в путь, Хиро стала возражать.

– Надеюсь, ты не собираешься уехать снова?

– Я возвращаюсь в Уотермилл. Отныне я буду жить там вместе с Сабиной. Ей нужна моя помощь в управлении имением.

– Но, Гамиль, ты и мне нужен.

– О нет, клянусь Пресвятой Девой, я тебе не нужен, – гневно воскликнул он. – У тебя есть другой. Я ведь тебе уже говорил: ты не можешь получить всего. Ты выбрала его – вот и довольствуйся этим теперь!

– Но… Ты совсем не хочешь больше жить здесь? – в замешательстве спросила Хиро.

– Нет, не хочу: я не могу жить рядом с тобой и с ним. Я желаю тебе благополучия, надеюсь, что ты будешь счастлива, но я не хочу видеть вас вместе. Такого мне не перенести.

Вот так он и уехал, и Хиро не смогла заставить его изменить свое решение. И с той поры Гамиль жил в Уотермилле, и она почти не видела его. Хотя Гамиль и приехал на свадьбу, новобрачных он сторонился, и Хиро узнала о присутствии брата, только перехватив его случайный быстрый взгляд с весьма почтительного расстояния. Кит пытался утешить ее, говорил, что в конце концов Гамиль образумится и вернется в Морлэнд, но только Хиро мало верила его словам, хотя и очень надеялась, что муж окажется прав.

Под конец этого бесконечного дня новобрачных проводили на покой под веселый гомон собравшихся. Они направились в главную спальню, которую должны были занимать всю первую неделю своего супружества. Киту в гардеробной прислуживал Патрик, а тем временем в спальне Лия раздевала Хиро, облачив ее затем в ночную сорочку и расчесав ей волосы. Вся комната утопала в цветах, и воздух был напоен их душистым ароматом и медовым запахом свечей из пчелиного воска. Хиро терпеливо стояла, пока Лия расчесывала ее волосы, и смотрела на гобелен с вышитым на нем единорогом, висевший на стене, напротив кровати. Белый единорог ярко выделялся на темном фоне ковра и длинных черных волос изображенной на нем девушки, которая показывала диковинному зверю его отражение в зеркале.

Проследив за взглядом Хиро, Лия пояснила:

– Это свадебный подарок одной из невест Морлэндов, Бог знает сколько лет тому назад. И она тоже спала в этой самой постели.

– Прямо здесь? А это она на картине?

– Очень может быть. Они же почти все были черноволосыми, Морлэнды.