Терминатор - Больной ублюдок

— Ну, это легче легкого, я такие ребусы лет в семь любил разгадывать. Хочешь, я тебе поведаю настоящую головоломку? Мудреный логический парадокс, который заставляет мозги вскипеть?

— Сначала ответ скажи, — потребовала Сфинкс.

— «Паук». Так как насчет неразрешимой задачки?

— Я заинтригована, — призналась женщина-львица.

— Для любого натурального числа эн больше двух, уравнение вида a в степени эн, плюс бэ в степени эн равно цэ в степени эн не имеет натуральных решений а, бэ и цэ[15]. Если сумеешь это доказать — получишь премию!

И вот, Гарри увидел Кубок.

Он стоял в центре лабиринта, такой невыносимо притягательный в неярком сумеречном свете — и к нему на всех парах несся Седрик Диггори. Поттер тоже рванул к Кубку, но понял, что не успеет.

Внезапно кусты зашуршали, и за спиной Седрика возникло нечто волосатое, огромное и многоногое.

— Давай, сожри его, сожри! — крикнул Поттер. Седрик обернулся и, узрев акромантула сразу за собой, рванул в сторону, вереща, как раненый заяц, пока Гарри подбадривал гигантского паука громкими выкриками и улюлюканьем. Внезапно акромантул остановился и переключил внимание на Поттера.

— Что-то мне это перестает нравиться, — пожаловался тот и схватился за волшебную палочку. Затем, будто опомнившись, сунул ее обратно в карман, и вместо этого расчехлил висевший у него на шее «Узи».

— О да, детка! — сладострастно выдохнул Поттер и нажал на спусковой крючок.

От грохота выстрелов Седрик невольно зажмурился и прикрыл ладонями уши. Когда он вновь осмелился взглянуть на поляну, то увидел, что грозный акромантул лежит на спине, задрав лапки к небу, а донельзя довольный Поттер с гордым видом ставит ногу ему на головогрудь.

— Вот так-то лучше, — сказал Гарри, видимо, в запале битвы напрочь забывший про Кубок. Седрик бочком двинулся к стоящему на постаменте трофею, но Поттер внезапно соскочил с паука и, вытаращив глаза так, что они непременно вывалились бы из глазниц, если бы им не помешали стекла очков, завопил, указывая куда-то поверх плеча Диггори.

— О нет! Еще один!

Седрик обернулся. За его спиной безмятежно шелестели кусты.

— Купился! — ликующе вскрикнул Поттер, одним прыжком преодолевая оставшееся расстояние до Кубка и хватаясь за резную ручку. Еще секунда — и Кубок, и Гарри исчезли, и тишина летнего вечера обрушилась на Седрика с тяжестью грузового контейнера.

4.12

Злая ночь, сегодня точно злая ночь,И светит нам кровавая луна,Сегодня нам с кентами не до сна.Кpyг, а в том кpyгy звездуНачертили на полу,Все вопросы нынче злуЗададим мы…

— Так, я не понял, — сказал Гарри Поттер, плюхнувшись вместе с Кубком в руке на мягкую землю. — Где восторженные толпы? Где шампанское? Где стриптизерши, вылезающие из гигантских тортов?

Он поднялся на ноги и огляделся. Местность вокруг почему-то напоминала…

— Кладбище? У нас будет вечеринка в готическом стиле?

— Петрификус Тоталус, — раздался сзади подозрительно знакомый голос, и парализованный Поттер упал носом в грязь. Единственной частью тела, которой он мог шевелить, был челюстно-лицевой аппарат, чем он не преминул воспользоваться, и пользовался с таким усердием, что лицо Питера Петтигрю — а нашим таинственным нападавшим был именно он — пошло некрасивыми красными пятнами.

— Знал я, крысиная твоя морда, что нельзя тебя в живых оставлять, — бубнил Поттер, пока Хвост привязывал его к могильному камню некоего Тома Риддла. — А все Гермиона — «наш английский суд, самый справедливый суд в мире, давай отдадим его дементорам, хоть раз сделаем все, как надо…» Сделали, мать твою за ногу да в крапиву. Не трогай оружие, сучий ты потрох! Ууу, вражина, вот только дай мне разморозиться, мы с Сириусом тебе еще приготовим фуа-гра по-азкабански, будешь собственную печенку из параши жрать!

Не обращая внимания на льющиеся сплошным потоком оскорбления, Питер накрепко прикрутил Поттера к камню, затем приволок откуда-то огромный котел, больше всего похожий на японскую ванну, где могут одновременно мыться два самурая и четыре гейши, и разжег под ним огонь. Вскоре в котле весело забулькала закипевшая жидкость, и Хвост принес еще что-то — похожее на маленького ребенка, закутанного в какие-то темные тряпки.

— Эй, Петтигрю, никак, ты родил кого? — не удержался Гарри. Из свертка раздалось рассерженное шипение, а затем высокий холодный голос приказал:

— Поторопись!

— Все готово, господин.

Питер развернул пеленки. Внутри обнаружилось нечто, напоминавшее чрезвычайно уродливого младенца: маленькое сморщенное тельце, коротенькие, слабые ручки и ножки и непропорционально большая голова с мерзким змеиноподобным лицом. Вдобавок ко всему, паскудный эмбрион был цвета сырого мяса.

— Бгыгы, — отреагировал Гарри. — Жаль, Риты здесь нет, вот была бы сенсация! Лорд Волдеморт — на самом деле большая креветка!

4.13

Случилось так, я вылез из окопа,Все остопиздело, и наши, и не наши.Я снял штаны и озверевшей жопойОбсрался во врага вчерашней кашей.Такого враг не ожидал подвоха,И захлебнулся, и оглох, и сдох он.

— Ребята, — грустно сказал Поттер, глядя, как аппарировавшие на кладбище Пожиратели Смерти целуют подол мантии своему господину. — Ребята, и как вам не стыдно? Ведь им должно быть стыдно, правда, змейка? — добавил он на серпентарго.

Огромная змея, кольцами свернувшаяся вокруг могильного камня, к которому был привязан Гарри, лениво подняла голову и прошипела:

— Мол-ш-ши, ш-шмертный.

— Мне скучно, — пожаловался Гарри и завопил:

— Малфой! Эй, Малфой! Как твоя малиновая шерсть — уже сошла?

Одна из фигур в масках заметно вздрогнула и склонилась перед Волдемортом еще ниже, практически распластавшись на земле.

— Вот о чем я и говорю, — печально вздохнул Поттер, вновь обращаясь к змее. — Устроили тут малобюджетный ужастик, только кетчупа не хватает.

— Молш-ши, — вновь приказала змея.

— Ш-што-то у тебя с-с дикс-с-цией не то, — передразнил ее Поттер. — А ну скажи: «She sells sea shells on the seashore»[16].

— Ши-ше-ши-ше…

— Зелье, воскресившее меня, хорошо известно в черной магии, — вещал в это время Волдеморт, разгуливая по кладбищу. Пожиратели внимали ему, боясь шелохнуться. — Для него были необходимы три компонента. Один из них — плоть слуги — у меня уже был, не так ли, Хвост? Второй — кость отца — означал, что придется отправиться сюда, на кладбище. И третий — кровь врага…