Хрупкие фантазии обербоссиерера Лойса - Анатолий Вишевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иоганн Якоб повел их через Кирхгассе, на которой стоял магазин с изделиями его фабрики. Рядом расположились внушительных размеров павильон фабрики Франкенталь – курфюрста Баварского Карла Теодора и палатка фабрики Хехст – Майнцского курфюрста. Конечно, это не Лейпцигская ярмарка, и из фарфоровых заводов тут не было ни Вены, ни Берлина, ни Мейсена, не говоря уже о других европейских странах, но представительство все же было внушительным. В павильоне Людвигсбургской фабрики Иоганн Якоб перебросился несколькими фразами с мастерами, которые представляли товар, но задерживаться не стал: боялся, как бы коллеги не узнали во множестве статуэток молодых людей на полках стоящего рядом с ним Андреаса. Да и Андреас был бы недоволен, если бы разглядел фигурки. С той ночи, как парень увидел его с фарфоровым продавцом апельсинов, Иоганн Якоб так и не узнал, помнит ли Андреас, что тогда произошло.
С Кирхгассе вышли на Марктплац; она была отдана приезжим торговцам, среди которых было немало венецианцев. Посреди площади расположился портретист; сейчас он рисовал толстого людвигсбургского нотариуса. Законник сидел, надув щеки, а художник мазал по полотну красками, не переставая при этом что-то говорить по-итальянски и не обращая внимания на то, что ни нотариус, ни зеваки, собравшиеся вокруг, его не понимают. Иоганн Якоб подошел: надутые щеки получились отлично, в остальном нотариус оставлял желать лучшего. Рядом другой итальянец – скульптор – выбивал из камня Геракла величиной с Андреаса Иоганна – видимо, для будущего фонтана или садовой клумбы.
Неподалеку от памятника Эберхарду Людвигу разложил лоток с колбами, банками и коробками венецианский аптекарь. Он что-то толок пестиком в ступе – за ним ревниво наблюдал его пухлый людвигсбургский коллега. У жены итальянца в руках был таз, в нем лежали стеклянные полушария размером не больше кофейной чашки. На ломаном немецком она объясняла назначение лечебных банок, размахивая миниатюрным факелом из палочки с намотанной на ней паклей. Здесь же, на топчане, лежал городской сумасшедший, в спину которого всосались стеклянные полушария.
Иоганн Якоб не задержался возле живой рекламы огненных банок – его привлек богатого вида павильон с графитовыми карандашами. За прилавком стоял сам владелец, Каспар Фабер. Мастер познакомился с ним два года назад, когда столяр впервые приехал в Людвигсбург со скромным лотком. Сейчас все изменилось: видно, дела шли неплохо. Иоганн Якоб купил себе и Андреасу Иоганну несколько разных по толщине карандашей.
Они нашли Марту у ларька, в котором смазливенькая венецианка продавала шляпы, веера и муфты.
– Купите себе муфту, господин, – нацелилась на него продавщица.
– Ну, нет, – рассмеялся Иоганн Якоб, – разве я похож на придворного щеголя? Или тем более на женщину? А вот жене могу купить.
Марте так хотелось муфту, что она даже ради приличия не стала отнекиваться; выбрали черную, из козьей цигейки. Купили и веер, который Марта тут же сунула в муфту, туда же спрятала и руки. Рядом была палатка, где продавались специи; они были разложены в шкафу по ящичкам с надписями на итальянском. На земле стоял ларь с крупными кристаллами серой соли, рядом лежали сахарные головы. Марта принюхалась и набрала из шкафа специй, которых не было в Людвигсбурге, а Иоганн Якоб купил Андреасу Иоганну сахарного петушка на палочке. Мальчик сунул леденец в рот и отбежал в сторону, где в богато украшенном театре марионеток шло представление. Большие куклы говорили по-итальянски, но детям это ничуть не мешало.
Старик Панталоне сидел за столом с красавицей Аурелией и время от времени опускал голову в тарелку с итальянской лапшой – ел. У его ног расположился покрытый соломенной плетенкой кувшин с вином. За спиной похотливого старика стоял Арлекин и подавал Аурелии знаки: то прижимал руки к сердцу, то протягивал их к девушке. Она посылала молодому плуту безешки, а Панталоне принимал их на свой счет и после каждого поцелуя хватал с земли кувшин и подносил к губам.
Мастер не любил кукольный театр, и они с Андреасом пошли дальше, через площадь, мимо вечно строящейся церкви, на Шулештрассе. Там свои лавки поставили точильщики, кузнецы и жестянщики. Андреаса заинтересовал павильон гильдии ножовщиков из Золингена, где на стенах и столах висели и лежали сабли, шашки, кинжалы, стилеты, ножи и другие предметы, предназначенные для лишения человека жизни. В вопросе клинков Андреас оказался настоящим специалистом. Он обстоятельно разобрал с продавцом сильные и слабые стороны толедской стали и преимущества ножей с дополнительным упором на рукояти.
– Вижу, вы знаете толк в клинках. Покажу что-то интересное. – Ножовщик открыл ящик на столе перед собой. – Мы только начали делать их и сюда привезли для герцога и придворных.
Внутри на соломе лежали ножи с узкими лезвиями и изогнутыми ручками.
– Золингенский боевой складной нож! – гордо представил он.
Продавец взял в руки один из ножей и пальцем нажал на клинок с тупой стороны; лезвие наклонилось и, сделав полукруг, сложилось в ручку. Ни Иоганн Якоб, ни Андреас такого еще не видели. Парень склонился над ящиком; он открывал и закрывал ножи, завороженно наблюдая, как клинки исчезают в ручках из светлого и темного дерева, черепахового панциря и слоновой кости. Некоторые ручки были инкрустированы серебром, а одна, черепаховая, даже золотом. Она кончалась львиной головой, глаза льва сверкали изумрудами.
– Этот нож для герцога Вюртембергского. Надеюсь, Его светлейшему высочеству понравится.
Андреас не слушал оружейника: он выбирал клинок. Остановился на простом ноже с пятью медными заклепками на ручке из полированного темного дерева.
«Точь-в-точь как на статуэтке мясника», – подумал Иоганн Якоб.
– Сколько за этот? – Андреас протянул нож продавцу, а сам повернулся к мастеру. В глазах парня умоляюще горели зеленые огни.
– Только семь талеров – дешевый.
Нож был в десять раз дороже, чем обычный, и стоил столько, сколько мастер получал почти за полмесяца работы. Плечи Андреаса опустились, глаза погасли.
– Мы покупаем. – Иоганн Якоб протянул ножовщику несколько тяжелых серебряных монет. Мастер как чувствовал – прихватил с собой побольше денег: никогда не знаешь, что может подвернуться на ярмарке.
– Только не говори Марте, сколько он стоил, а то она этим ножом убьет нас обоих, – подмигнул Иоганн Якоб.
Андреас засмеялся и хлопнул мастера по плечу:
– Не скажу! Это тоже будет наша тайна.
Все время, пока они шли к кукольному балагану, где остались Марта и Андреас
