Unknown - Muelka

Ты светишься. В прямом смысле слова светишься, словно весна одарила тебя возможностью отражать блики. И внутри меня снова распускаются цветы. Сердце делает круги по всему телу и вопит «Океааааааааааааааааан!!!» Я вновь тону в твоих зеленых глазах, темнеющих от радости и волнения…Вдыхаю родной и любимый аромат, прижимаю к себе и шепчу «Поплыли глубже?»

***

А потом мы плывем…

*****

"Однажды я найду в себе силы приехать к тебе. Ничего не сказав.

Приехать и взять тебя за руку.

Смогу повести к набережной и молча улыбаться на все твои вопросы и удивления.

Я найду в себе силы смотреть в твои глаза без слез. Молча дождавшись заката и первых звезд на небе, я сяду на одно колено перед тобой и так же молча, без слез, протяну тебе бархатную коробочку...В ней будет мое сердце, вырванное еще в первый день, когда я нашла в себе силы полюбить тебя..."

Деяна

Аня

Посвящается Диане Арбениной, 

чье творчество вдохновляет

Часть первая. Второй шанс

    Тогда мне только исполнилось 16, и я со всей силой  юношеского максимализма обижалась на судьбу в целом и родителей в частности. Душу еще царапали отголоски огромного скандала, в результате которого мама все-таки согласилась оставить меня в Москве с тетей. Сама же вместе с отцом  уехала жить и работать в США.

     Даже сейчас, спустя много лет,  не могу четко ответить на вопрос, почему я тогда заупрямилась. Но когда родители завели речь о том, что  мы перебираемся в Калифорнию насовсем, меня просто переклинило.

После недели бесконечных истерик мама сдалась, сказала: «Делай, что хочешь» и купила билет на самолет. Тетя  обещала за мной присматривать, умолчав по моей просьбе о том, что сама она сейчас  за тысячи километров от Москвы. Я обеим клятвенно пообещала вести себя по-взрослому, не искать приключений на всякие части тела и не забрасывать учебу. Странно, что они мне поверили.

***

     В  родной город я вернулась в начале марта, опьяненная чувством свободы и победы над родителями. Благодаря генам и воспитанию родителей-фигуристов меня не привлекали ни алкоголь, ни наркотики, я даже не курила. Мне нравились соревнования, выставки и концерты, где я быстро обросла новым кругом знакомых: в основном, всяческих фанатов, безбашенных художников, начинающих музыкантов и просто откровенных бездельников.

     С кем-то из них я и оказалась на  квартирнике, где выпендривались друг перед другом не совсем трезвые представители рок-сообщества. Было откровенно неуютно, но я стеснялась встать и уйти. Наконец, все угомонились и стали расходиться. Мои приятели задержались, а я так резво выскочила из прокуренного помещения, что буквально впечаталась во «встречную»  девушку. Мое робкое: «Сорри» утонуло в матерной тираде, которая оборвалась как-то на полуслове.

     - Слушай, а у тебя глаза такого же цвета, как у меня, - неожиданно сказала она. – Они зеленеют, когда хорошо, правда?  - И протянула руку: «Аня».

     - Спеть хотела, но опоздала, - продолжала девушка. – Утром новую написала, хочешь послушать? Будешь первой.

     Я неуверенно кивнула: песен мне уже и без того хватило,  заводить знакомства со странной барышней не хотелось, но просто так обижать людей я не любила. Она была явно навеселе и, видимо из-за этого, страдала чрезмерной общительностью.

     Аня выглядела немногим старше меня, без косметики, одетая в традиционную для рокеров  кожу, а из-под бейсболки торчали  обесцвеченные пряди. Обычная девушка лет 20. Однако, ее депрессивные стихи об одиночестве были как будто обо мне. К тому времени я уже успела сильно пожалеть о ссоре с семьей, отчаянно скучала по маме и так и не нашла в Москве ни одного человека, которого хотела бы впустить в свою душу.

      Она заметила мое состояние, но ничего не сказала, просто спросила:

     - Ты ведь не из наших? Понравился концерт?

     - Нет, - резко ответила я и бросилась вниз по лестнице. Не хватало еще разрыдаться при посторонних.

***

     Аня догнала меня на улице. Слезы уже лились ручьем, и я не сопротивлялась, когда она меня обняла. Реветь, уткнувшись в кожаное плечо, было неудобно: оказалось, что я выше сантиметров на семь. Ни у кого из нас не нашлось носового платка, и в ближайшем ларьке она купила бумажные салфетки.

     Как-то незаметно я поведала ей обо всех своих горестях. Призналась, что готова хоть сейчас сорваться в Штаты, да стыдно перед мамой. Было легко, ведь я думала, что мы больше никогда не встретимся. Аня молчала, и это меня слегка взбесило.

     - Ладно, мне пора.

     - Давай провожу, - она пошла рядом. Через десять минут, так и не проронив ни слова, кроме «Пока», мы расстались у  подъезда.

***

     Утром 8 марта Аня разбудила меня звонком в дверь. Вылезать из постели не хотелось, но любопытство все-таки взяло верх. В глазок был виден только букет цветов.

     - Ты?! – вот уж кого не ожидала увидеть, так это ее. И, не подумав, брякнула: - Я не люблю срезанные цветы.

Когда родители катались, после соревнований дома стояли охапки букетов, и мне было очень грустно наблюдать за тем, как они умирают.

     - Ну, извини. Нужен был повод, чтобы тебя  увидеть, - не растерялась Аня и по-хозяйски вошла в квартиру. – Ты вспоминала обо мне?

     - С чего бы? – огрызнулась я. Я стояла  в пижаме «по самое не могу» и жутко этого стеснялась. Она подошла вплотную и сказала, глядя прямо в глаза:

     - Я бы хотела, чтобы  меня кто-то любил так же сильно, как ты свою маму.

     И провела по моей щеке  жесткими подушечками пальцев профессионального гитариста. Больше всего захотелось провалиться сквозь землю, потому что тело непостижимым для меня образом ответило на это прикосновение. До этого у меня был только один мужчина и ничего подобного я с ним не чувствовала.

     - Не бойся, - прошептала Аня. – Я тебя не обижу.

***

     Через неделю она переехала ко мне, хотя мы даже ни разу не поцеловались. Обе ощущали, как сильно нас тянет друг к другу, но я не спешила, а она не давила. Просто жили вместе. Аня уходила после обеда, возвращалась поздно ночью, долго курила и играла на гитаре, на кухне. Утром, проспав часов до 11, рассказывала, как прошел концерт в очередном кабаке.

      Я решилась, когда она заявила, что больше так не может, не железная, съезжает и надеется никогда меня больше не увидеть. Для меня это был эксперимент, в голове мелькало: «Все в жизни надо попробовать». Я коснулась губами ее губ, а вот что было дальше - не помню.

     Она все также пропадала по вечерам, но уже не сидела на кухне, вернувшись домой. Я налетала на нее со всей дурной горячностью молодой ненасытной девчонки, она отвечала  не менее страстно. Я вообще не вспоминала об учебе. Забыла и о тете, которая однажды появилась на пороге и стала свидетельницей весьма недвусмысленной сцены.

     Аня была тут же изгнана, а я сбежала, когда поняла, что мне не удастся вымолить у тети обещание не рассказывать о нас маме. Пришлось порвать все связи с семьей, потому что  понимала: как только меня найдут, шансов остаться с любимой не будет.

***

     Мы были вместе три месяца, жили на съемной квартире.  И однажды утром она сказала:

     - Завтра ты уезжаешь в Америку, к родителям.

     Не обращая внимания на мои судорожные рыдания,  пыталась объяснить, что с ней у меня нет будущего. Я не учусь, не работаю, вообще ничего не делаю. Она не может смотреть на то, как я мучаюсь из-за ссоры с родителями и тетей, самыми близкими для меня людьми.

     - Я очень тебя люблю, но я не хочу сломать твою жизнь. Кем ты станешь со мной – домохозяйкой?!  Если ты не уедешь, я все равно уйду.

     Мы спорили до вечера, но она держалась стойко. Не подпускала меня к себе, в сотый раз повторяла одно и то же о том, что мне всего 16 лет,  и я не должна закрываться от мира. У меня не было выбора - я сдалась. Вместо ночи любви была ночь слез и прощаний. Она просила только об одном:   уйти, не оглядываясь, и не искать встреч, не звонить, не писать, чтобы наша боль не оказалась напрасной.

     Уходя, я по-детски мстительно укусила ее до крови за губу и от души хлопнула дверью.

***

     Возвращение в «отчий дом» прошло без проблем. Родители были рады и даже ни о чем не спрашивали. Тетя, как выяснилось, ничего им не рассказала. Я сама призналась маме, когда она в очередной раз застала меня тупо глядящей в потолок. На удивление, скандала не произошло. Возможно, потому, что все осталось в прошлом.

     Я выжимала из себя любовь к Ане изнурительными пробежками и заплывами в бассейне, тренировками на катке. Хотелось плавать в океане, но отец пригрозил посадить под замок, если еще раз увидит за буйками. Мама взяла отпуск и не отходила от меня ни на шаг.

     Я окончила американскую школу, поступила в колледж, подрабатывала тренером. Жизнь понеслась галопом. Я стерла Аню из памяти и сердца. И даже во снах она больше не приходила.