Лестница страха - Михаил Ежов

— Значит, он не псих? — спросил Смирнов, укоризненно посмотрев на Дымина. Тот стоял насупившись.

— Нет, не псих, — ответил врач сухо.

— Спасибо. Когда он очнется?

— Думаю, не раньше вечера. Нам пришлось дать ему довольно большую дозу успокоительного: его поведение было несколько… буйным.

— Понятно. Мы оставим охрану.

— Ради бога.

Попрощавшись с врачом, Смирнов вышел в коридор в сопровождении Дымина.

— Чушь! — выпалил опер еще до того, как следователь успел что-то сказать. — Наркота тут ни при чем! То есть его, конечно, укололи, но головой он точно тронулся!

Смирнов досадливо поморщился.

— Слушай, ты что, не знаешь, что люди вытворяют под кайфом?

— Знаю, знаю. Только это… словом, тебя тут не было, Валер. Иначе ты бы понял, о чем я говорю!

— Да что Алик такого делал-то, а?! — Смирнов остановился посреди коридора. — Может, объяснишь все-таки?

— Казимов метался как бешеный, орал, бросался на людей, — понизив голос, проговорил опер. — Его пришлось привязать к кровати. Тогда он начал что-то бормотать, выкрикивал всякий бред — словно на чужом языке.

— Ну, это неудивительно, — перебил с легким раздражением Смирнов. — Казимов дагестанец, знаешь ли!

— Знаю, — не сдался Дымин. — Но это был не дагестанский!

— Откуда такая уверенность? Ты знаешь дагестанский?

— Слушай, он говорил… на разных языках. Не похожих друг на друга. — Опер махнул рукой. — Ладно, можешь не верить!

Смирнов задумался.

— А галлюцинации у него были? — спросил он вдруг.

— Да, кстати, — кивнул Дымин. — Похоже, ему казалось, что в палате есть еще кто-то, кроме нас.

— Он к нему обращался?

— Да.

— И что говорил?

— Не помню уже.

— А ты постарайся вспомнить.

— Да какая разница?

— Давай, давай.

Дымин нахмурился:

— Сейчас, подожди. Так… Кажется, что-то насчет крови и подписей. Я не могу сказать дословно. А почему ты спрашиваешь?

— Не знаю… не важно. А про демонов или бесов говорил?

— По-моему, нет.

— Слушай, мне нужна запись его бреда. Можешь организовать?

— Ну да. Дам охраннику диктофон, и все дела. Или на телефон запишет. А зачем тебе?

— Потом объясню, — отмахнулся Смирнов.

— Ладно. Будет тебе запись. Сегодня очнется, и сделаем.

— Отлично. — Следователь протянул Дымину руку. — Мне пора бежать. Увидимся.

— Ага, давай.

Смирнов поспешил по коридору. У палаты Казимова он столкнулся с Павловым.

— Один вопрос, — остановился он, кое-что вспомнив. — Вы осмотрели одежду Алика?

— Да, конечно. А что?

— Фотографии у него были?

— Нет.

— Вообще никаких?

— Нет, а что?

— Хорошо посмотрели?

— Гарантирую. Валер, в чем дело?

— Потом. — Смирнов сунул оперу руку на прощание. — Убегаю.

— А нам что делать?! — крикнул ему вслед Павлов.

— Ищите того, кто это с ним сделал! — на ходу отозвался Смирнов.

Спускаясь на лифте, он думал о том, что напасть на человека, оглушить и сделать ему инъекцию на улице невозможно. Непременно будут свидетели. Значит, Казимова отравили в помещении. С учетом того, что он собирался в школу, чтобы проверить какую-то свою догадку, ответ на вопрос, где именно с ним могли это проделать, напрашивался сам собой. И все же у Смирнова не было ничего конкретного. Он отлично понимал, что Петрович не даст добро на обыск школы. Но можно было организовать проверку пожарной безопасности или что-нибудь в этом роде. Однако на это понадобится время — даже если начальник согласится. Впрочем, что они будут искать? Да и как? Беглый осмотр едва ли что-то даст, а для того, чтобы созвать комиссию, потребуется серьезное обоснование и время. А вот преступник все поймет. Смирнов не был уверен, что игра стоит свеч. Зато он окончательно убедился, что искать преступника следует в школе. И Казимов, скорее всего, был прав: возможно, имеет место сговор. Вот только подобные дела и распутывать и доказывать куда сложнее, чем обычные.

Выйдя из больницы, Смирнов отправился в церковь. Ему нужно было поговорить с отцом Андреем. До церкви он добрался за четверть часа: она была недалеко от больницы. С неба снова падал мерзкий дождь — словно наверху протекла гигантская труба, а сантехник все не приходит. Смирнов зябко поднял воротник куртки и вошел за ограду. Охранника видно не было — должно быть, он куда-то отлучился. Но полицейскому он и не был нужен. Смирнов дошагал до храма, поднялся по ступенькам, быстро перекрестился и вошел внутрь.

Отца Андрея он увидел сразу: тот стоял справа от аналоя и отдавал женщине крестик на цепочке. Она благодарила и протягивала священнику мятую купюру. Смирнов догадался, что женщина приходила освятить крестик. Когда она отошла, он приблизился к священнику.

— Здравствуйте, — проговорил он.

— Доброго дня, — отозвался отец Андрей. — Скоро благодаря этому расследованию вы станете нашим прихожанином, — пошутил он.

— Да, зачастил я в церковь, — отозвался Смирнов.

— Вы хотели что-то узнать? Или есть новости?..

— Не совсем. Собственно, у меня к вам несколько вопросов. Если вы не заняты…

— Думаю, четверть часа у меня найдется.

— Давайте тогда прогуляемся.

— Хорошо. — Священник подозвал женщину, подметавшую пол. — Марфа, я отлучусь на некоторое время.

— Хорошо, батюшка, — кивнула та.

Смирнов и отец Андрей вышли из храма и двинулись вокруг него.

— О чем вы хотели поговорить? — спросил священник.

Следователь помялся.

— Святой отец, вы верите в дьявола? — произнес он наконец.

— Если веришь в Бога, то приходится верить и в дьявола. — Священник выглядел несколько удивленным. — Да и разве не очевидны дела его?

— В смысле?

— Вам ли не знать. Вы же полицейский.

— A-а, ну да. Значит, дьявол существует?

Отец Андрей посмотрел на Смирнова с недоумением.

— Как служитель церкви, я вам отвечу «да», — сказал он, подумав. — Но что понимать под словом «дьявол»? Зло или конкретную персону? Что вы имеете в виду?

— Я говорю про конкретное существо. С рогами и копытами. И его легионы, конечно.

— К чему эти вопросы? — На лице священника отразилось непонимание. — Я думал, вы хотите поговорить об убийстве отца Севастьяна.

— А я о нем и говорю, — вздохнув, пояснил Смирнов. — Видите ли… мой коллега, вы его помните — лейтенант Казимов, — судя по всему, одержим.

Повисла непродолжительная пауза.

— Вы имеете в виду дьяволом? — осторожно спросил отец Андрей.

— Именно. Понимаю, звучит это дико, но налицо все признаки.

— Какие?

— Он ведет себя агрессивно, у него галлюцинации, и он разговаривает на незнакомых языках.

— Незнакомых вам или ему? — вставил священник.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Это еще предстоит выяснить, но дело в другом. Мне нужно знать, что церковь думает об одержимости.

— Мы называем это бесноватостью. Но, видите ли, установить, что имеет место именно она, очень трудно. Существуют медицинские объяснения подобным явлениям. Ваш коллега принимал какие-нибудь препараты перед тем, как с ним случилось несчастье?

— Да, — нехотя отозвался Смирнов. — Ему сделали инъекцию наркотика.

Отец Андрей развел руками:

— Чего же вы хотите?

— Если это последствия отравления, я буду только рад, — поспешно сказал Смирнов. — Но что, если тут имеет место одержимость?

— А что вас заставляет допускать подобную возможность? — Священник пытливо взглянул на полицейского. — Сигилы? Или тут что-то личное?

— И то и другое, святой отец, — ответил Смирнов сдержанно.

— Надеюсь, вы не собираетесь проводить отчитку?

— Что проводить?

— Экзорцизм. Обряд изгнания бесов. Православие осуждает подобные практики, ибо они связаны с магией.

— Нет, ничего такого я делать не собирался. По-моему, этим могут заниматься только священники.

— Безусловно. Но повторяю, православие этого не разрешает. Хотя некоторые все же проводят такие обряды на свой страх и риск.

— Мне нужно знать, возможна ли одержимость в принципе, — пояснил Смирнов. — Рассматривать ли ее как вариант?

— Медицина называет подобные состояния демономанией или демонопатией. Это психическое расстройство. — Отец Андрей остановился. — Скажу вам честно: если бы ваш коллега начал левитировать, демонстрировать способности к телекинезу или действительно заговорил на незнакомых ему языках, я бы сказал, что да, возможно, это одержимость. Но давайте будем рассуждать логически и здраво. Ваш друг находился под действием наркотика. Вы даже не знаете наверняка, не было ли то, что он говорил, обычным бредом, набором звуков. Предполагать бесноватость в таких условиях…

— Идиотизм! — закончил за священника Смирнов. — Я понимаю. Значит, все зависит от того, что он говорил?