Во власти твоих глаз - Александрия Скотт

Брук приготовилась к долгому спору, но он уступил с такой легкостью, которой она не ожидала. Опустив глаза, она увидела в его руке пистолет. Брук мало, что знала об огнестрельном оружии, кроме того, что существует много разных его видов. Находившийся в его руке пистолет, казалось, был сделан специально для какого-то человека, потому что на гладкой рукоятке из английского дуба были вырезаны инициалы. Длинный ствол из холодно блестевшей синей стали выглядел угрожающе.

Она отвела взгляд от пистолета и снова посмотрела на Тревиса.

– А кто эти люди?

– Два джентльмена рядом с Д'Акуином – его секундант и свидетель. А двое мужчин, те, что в стороне, – указал Тревис, – доктора. И конечно, вы знаете Джереми, он мой секундант.

– Пора, – объявил секундант Д'Акуина.

– Леди, – коротко поклонился Тревис.

– Будьте осторожны, слышите, – шепнула мамми, заламывая руки.

Тревис ласково улыбнулся мамми, затем бросил взгляд на Брук:

– Так что же? Никаких добрых пожеланий?

Брук заметила усмешку на его лице, но не собиралась доставлять Тревису удовольствия пожеланиями быть осторожным. Она уже пыталась отговорить его, и ничего из этого не получилось. Она упрямо вздернула подбородок, но он уже отвернулся.

Мужчины заняли свои позиции на середине поля. Ни один из них не пожелал пожать другому руку. Оба были предельно серьезны.

Некоторое подобие дневного света начало пробиваться сквозь густой туман, когда секундант стал давать указания дуэлянтам.

– На счет три вы оба делаете двадцать шагов и останавливаетесь. Когда я крикну «огонь», вы оба поворачиваетесь и делаете ваш лучший выстрел. – Он посмотрел на обоих мужчин. – Вы меня поняли?

Оба кивнули.

– Мистер Дюбуа и я будем следить за соблюдением правил. – Секундант отошел в сторону.

Противники встали спина к спине, направив вверх пистолеты, готовые к смертельной схватке. Щелчки взведенных курков нарушили тишину.

Слабый солнечный свет прижал туман к земле, и Брук стало все отчетливо видно. Мужчины сбросили сюртуки и остались в белых рубашках и черных панталонах. Поскольку лицо Д'Акуина было обращено в ее сторону, она могла рассмотреть его. Его глаза были лишены блеска юности. Кожа у него была темной, а челюсти тяжелыми. В эту минуту его полные ненависти глаза смотрели прямо на нее. Должно быть, он считал ее виновницей всего происходящего.

Секундант начал отсчет:

– Один, два, три…

Тревис и Д'Акуин сделали шаг точно под счет, как будто это были шаги танца. Туман окружал их, пока они шли по полю.

Брук не могла оторвать глаз от Тревиса. Он шел вперед, такой высокий и гордый, не проявляя нервозности. С каждым его шагом у Брук сжималось сердце. Вскоре она едва дышала и схватила мамми за руку.

– Господи, Господи, – тихо повторяла мамми. Когда счет дошел до восемнадцати, Брук зашептала короткую молитву, прося, чтобы с Тревисом ничего не случилось. Она не хотела и думать, что он пострадает. С кем она тогда будет спорить?

– Девятнадцать.

– Берегись! – крикнул Джереми одновременно с прогремевшим выстрелом.

Д'Акуин выстрелил раньше времени.

В ужасе Брук перевела взгляд в сторону Тревиса, но не увидела его. Там, где он только что стоял, не было ничего, кроме тумана.

– Нет! – крикнула она, почти не сознавая, что этим криком выдала свой страх. Не могже Тревис погибнуть! Это было бы несправедливо. – О Боже, – вновь и вновь повторяла Брук, зажимая себе рот. Она рванулась в его сторону, но мамми удержала ее.

– Вы сжульничали, Д'Акуин! – закричал Джереми, бросаясь на виновника.

Хриплое жесткое «Стоять!» донеслось из тумана. Все повернулись и смотрели, как кто-то медленно поднимается из тумана там, где только что был Тревис. У Брук подгибались ноги, и она упала бы, если бы мамми не поддержала ее.

Тревис медленно и с трудом встал на ноги, яркое красное пятно на верхней части его белой рубашки свидетельствовало, что он ранен. Он упал на землю, но был еще жив.

Радость охватила Брук.

– Мистер Монтгомери, делайте свой выстрел, он за вами, – обратился к нему секундант.

Тревис медленно поднял руку, сжимавшую пистолет.

– Что? – спросила Брук у мамми. – Что здесь происходит?

– Они оба имеют право на один выстрел, – объяснил Джереми.

– Мистер Д'Акуин должен оставаться на месте, или его обвинят в трусости, вот так, – добавила мамми.

Тревис навел пистолет на Д'Акуина. Если бы он нажал на курок, это, без сомнения, кончилось бы смертью старика. Пистолет был нацелен прямо ему в грудь.

– Стреляйте же, черт вас побери! – крикнул Д'Акуин.

Тревис продолжал целиться ему в грудь, напряжение росло. В самую последнюю минуту Тревис вскинул пистолет и выстрелил в воздух.

– Полагаю, сегодня вы получили удовлетворение, – прохрипел Тревис. – Я не лишу вас жизни, трус вы эдакий, так что вы можете помнить о своем позоре. – Тут колени Тревиса подогнулись, и он свалился на землю.

Плечи Д'Акуина поникли, и он опустил голову. Остальные мужчины тихо, но возбужденно обсуждали происшествие. Но Брук видела только Тревиса.

Она поняла, что делает, только когда пробежала почти через все поле к тому месту, где доктора осматривали Тревиса.

– Пуля застряла у вас в плече, – сказал доктор, – но вы будете жить. Я должен ее вынуть, но не могу сделать это здесь. Давайте залезайте в мою карету, и я отвезу вас к себе.

Тревис взглянул на Брук острым, оценивающим взглядом. Сердце у нее бешено колотилось.

Он протянул руку, привлек ее к себе и прошептал ей в ухо:

– Разочарованы?

– Замолчите, – ответила она притворно сердитым тоном. Как он мог так подумать? Она не хотела жалеть его, вместо этого она помогла ему подняться. Даже раненный, этот человек был невыносим. Если бы пистолет был еще заряжен, она застрелила бы его собственноручно.

– Джереми, друг мой, я и так надолго оторвал тебя от уборки урожая. – Тревис похлопал его по спине рукой. – Спасибо тебе за предупреждение. Все кончилось бы гораздо хуже, если бы ты не крикнул мне. Я не знал, что Д'Акуин такой трус.

– А ты понимаешь, что, не застрелив его, ты нажил себе врага? – заметил Джереми. – На твоем месте я бы остерегался.

– Знаю, – ответил Тревис. – Я и так вызвал скандал, отказавшись жениться на его дочери.

– Вы долго собираетесь стоять здесь, истекая кровью? – вмешался доктор. – Почему бы вам не позволить мне обработать вашу рану, пока еще в вас остается кровь, сынок?

– Я готов, – сказал Тревис – по его голосу становилась заметной слабость, которую он всеми силами старался скрыть. Он позволил доктору помочь ему добраться до кареты.

После этого все расселись по своим экипажам, и Джереми проводил Брук до кареты Тревиса, в которой ее уже ждала мамми.