Во власти твоих глаз - Александрия Скотт

После этого все расселись по своим экипажам, и Джереми проводил Брук до кареты Тревиса, в которой ее уже ждала мамми.

– Почему Тревис не воспользовался своим выстрелом? – спросила Брук.

– Если бы он убил Д'Акуина, то никогда бы не прекратились разговоры о том, что молодой человек злоупотребил своим превосходством над стариком. Теперь, когда Тревис пощадил его, Д'Акуин остается трусом, потому что он смошенничал. Еще хуже то, что Тревис пощадил Д'Акуина, это пятно на его репутации. Креолы не прощают таких поступков.

– Понимаю, – сказала Брук. – Спасибо, что ради него вы сегодня оказались здесь.

– Нет ничего на свете, чего бы я не сделал для Монтгомери. Мы с детских лет были друзьями. – Джереми улыбнулся Брук. – Я слышал, что вас надо поздравить. Он мне сказал, что вы собираетесь пожениться через две недели. – Джереми усмехнулся. – Лично я думаю, что он, наконец, сделал правильный выбор.

Брук почувствовала, что краснеет, чего с ней давно не случалось.

– Спасибо, я еще думаю.

Джереми, усмехаясь, отошел от нее.

Кабинет доктора находился на Тулуз-стрит. Кучер быстро доставил их туда. Он остановил карету рядом с каретой доктора, которая прибыла всего лишь за несколько минут до их приезда. Брук, не дожидаясь, пока кучер поможет ей выйти, соскочила на землю.

Войдя в дом, Брук оглядела чистую, аккуратно прибранную комнату. У стен стояло несколько стульев. Она поняла, что это комната для ожидания.

Поскольку никто их не встретил, Брук приготовилась заглянуть во все двери, пока не найдет, куда поместили Тревиса. Но не успела – из двери дальней комнаты высунулась голова доктора, и он крикнул:

– Мне потребуется чья-нибудь помощь. Моей сестры нет на месте, и у нас нет времени посылать за ней. Мамми, принеси мне бинты и горячую воду. А вы, леди…

– Меня зовут Брук.

– Брук, мне надо, чтобы вы держали Монтгомери, пока я буду извлекать пулю. Нельзя, чтобы он дергался.

– Но я ничего не понимаю в медицине.

– Это не важно. Все, что от вас требуется, – крепко держать его. Пойдемте. – Он нетерпеливо жестом позвал ее за собой.

Следуя за ним, Брук спросила:

– А как ваше имя?

– Доктор Смарт или Смарти, как некоторые зовут меня, – с усмешкой сказал он. Затем он с деловым видом разложил инструменты.

Тревис сидел, согнувшись, рядом на столе. Опираясь на одну ногу, он держал в руке бутылку виски, из которой недавно пил.

– Не смущайтесь, – не глядя на Брук, сказал доктор. – Помогите человеку снять рубашку. Не смогу ничего сделать, если он не разденется.

Брук рассмеялась.

– Вот уж чего я не умею, доктор, так это смущаться, – сказала она, суетясь около Тревиса.

– Рад слышать, – сказал Тревис, бесцеремонно разглядывая ее.

У нее создалось впечатление, что он бы предпочел раздеть ее, а не наоборот.

Брук заняла позицию между ногами Тревиса, ухватившись за край стола на случай, если тот ослабеет и упадет. Не тратя зря времени, она расстегнула его рубашку. Ее пальцы коснулись его ключицы, задержавшись на мгновение, затем она продолжила раздевать его. От ее прикосновений его мышцы вздрагивали. Ей было приятно, что она так действует на него. Наконец она добралась до самой нижней пуговицы и из-под ресниц взглянула на него. Что-то чувственное было в этом взгляде.

В ответ Тревис сдвинул ноги, зажав между ними Брук. Их бедра соприкоснулись, и Брук чуть не задохнулась от неожиданного ощущения. Но его попытка заставить ее смутиться пробудила в ней коварство.

– Вот так, позвольте спустить рубашку с вашего плеча, – ласково заговорила она, забираясь на низенькую табуретку, и когда она снимала рубашку, ее груди прижимались к его груди, но при этом она старалась не коснуться его раны или временной повязки, наложенной доктором.

Все тело Тревиса напряглось. Его дыхание согревало ей шею, и она остро ощущала прикосновение к ней его теплой плоти. Даже раненный, Тревис излучал жизненную силу, притягивавшую ее к нему.

– Все, – сказала она и отступила назад. Она заглянула в синие глаза, приковавшие ее к себе, и с радостью увидела в них разгоравшееся пламя. Ее сводило с ума высокомерие Тревиса, который уже и так слишком нравился ей. Между ними явно возникало взаимное притяжение. Однако она должна была сохранять самообладание.

– Мне надо, чтобы вы легли на спину, Монтгомери, – разрушая возникшую между ними связь, сказал доктор Смарт. – А вы, леди, возьмите у Тревиса бутылку и встаньте у его головы. Вы должны крепко держать его плечо.

Брук выполнила его указания, а тем временем мамми принесла воду и свежие льняные бинты доктору, который сказал ей, где их найти.

Доктор для удобства подложил подушку под плечо Тревиса.

– Это будет больно, – предупредил он.

Брук стояла справа от Тревиса, а доктор промывал рану. Затем он взял бутылку с виски и плеснул немного на рану.

– Это хорошее виски, – прошипел Тревис от боли и напрягся, когда виски полилось на открытую рану.

Воспринимая его боль как свою, Брук поежилась. Затем положила руку на его плечо, чтобы он не шевелился. Его кожа под ее ладонью была гладкой и горячей. Ей не хотелось видеть, как он страдает.

– Сейчас буду вынимать пулю, – сказал доктор.

Тревис кивнул.

– Кончайте с этим, – прохрипел он.

– Возьмите, – доктор протянул Тревису бутылку с виски. – Сделайте еще несколько глотков. Это поможет.

Тревис приподнялся, опираясь на локоть. Он схватил бутылку и с жадностью выпил янтарную жидкость.

– Порядок, док, – сказал Тревис заплетающимся языком и отдал бутылку Брук, которая не раздумывая поднесла ее ко рту и отхлебнула. «Совсем неподобающе для леди», – упрекнула она себя, сообразив, что сделала. Но она не была уверена, что сможет смотреть, как доктор разрежет Тревиса, не подкрепившись.

Тревис усмехнулся:

– Вот уж не думал, что вы поклонница виски, моя дорогая.

– Вы многого обо мне не знаете, – ответила она.

– Держите его крепче, – приказал доктор. – Мамми, будь готова подавать мне бинты сразу же, как только подашь нож, – распорядился он.

Брук прижала к столу здоровое плечо Тревиса, и кончик ножа вошел в рану. Она ожидала, что Тревис застонет или закричит, но он не издал ни звука. Он весь напрягся и так ухватился за край стола, как будто от этого зависела его жизнь. Нож доктора проникал все глубже, свежая кровь сочилась из раны, и Брук больше не могла этого видеть. Она поспешно перевела взгляд на Тревиса.

Лежа на столе, он смотрел на нее. Она видела, как боль проступает в его затуманенных синих глазах. Он взял ее руку и крепко пожал. Что-то растаяло в душе Брук. Тревис страдал от боли и все же пытался успокоить ее. У него на самом деле в этой гордой упрямой груди скрывалось доброе сердце.