Гусарские восьмидесятые - Андрей Бондаренко

Познакомились, публика разношерстной оказалась — вертолётчики, гидростроители, а некоторые — прямо как мы — токари-слесари-фрезеровщики — с фамилиями простыми, чтобы не забыть их в спешке какой.

В столовую сходили — кухня простая и сытная, а цены смешные, доперестроечные.

В магазинчик заглянули, а там на полках дефициты всякие, позабытые уже, и опять же — по ценам несерьёзным. И главное, книг разных — завались. И Хемингуэй, и Ремарк, и Булгаков — и макулатуру при этом сдавать не надо — фантастика просто!

Набрали книг полные руки, продавщицы только улыбаются:

— Сразу видно — новички.

После книжного отдела очередь алкогольному пришла. Чего тут только не было: водки, вина разные, коньяки — разбегались глаза вдоль прилавка длиннющего.

После совещания недолгого решили всё же отдать должное местным фруктовым настойкам, больно уж экзотические фрукты были на этикетках нарисованы — любопытство разбирало.

Взяли алкоголя и не много то совсем — по бутылочке на брата, закуски лёгкой прихватили: колбаски там, хлебушка, помидоров, да засели в нашем с Тепловым (по документам — Петровым) номере — приезд легонько отметить.

А настойки те фруктовые очень даже ничего оказались, ароматные, пьются легко и приятно, плохо только, что слабенькие какие-то — практически не пьянеешь от них.

Послали сперва Юрца за добавкой, пропал Юрец безвозвратно. Санёк Маленький вызвался сбегать, тоже не вернулся. Крадут их там что ли агенты империалистические?

Сам решил прогуляться, благо недалеко. Встал из-за стола, а ноги то ватные — не слушаются совсем. На ногах сосредоточился, по лестнице на улицу спустился еле-еле — в голове всё помутилось, перед глазами картинка поплыла.

Очнулся уже ночью — звёзды незнакомые над головой светят, лежу себе на зелёном сукне билиардного стола, под головой — подушка небольшая. Ну и дела, коварны эти настойки фруктовые оказались, что ж никто не предупредил?

Подхожу к нашему подъезду, на лавочке мужик пожилой сидит, что давеча гидростроителем Кузнецовым представлялся:

— Ну, ребята, вы даёте, — усмехается в усы Кузнецов, — один на биллиарде уснул, другой с продавщицей в магазине подрался, старшой ваш и вовсе в город учапал — шлюх вьетнамских искать. Не пускала его охрана на КПП, так через забор сиганул, прямо через проволоку ту. Осторожней с этими вьетнамскими напитками надо быть, или пить по чуть-чуть, или — если выпил много, вообще на ноги не вставать до полного отруба. При вставаньи — эти напитки тут же в голову ударяют — раз, и провал в памяти полный, зато потом тебе столько всего интересного расскажут — не хочешь — а уписаешься.

Интересуюсь своими подвига.

— Да не, нормально всё, — утешает Кузнецов, — только вертолётчиков от билиарда кием разогнал да и спать там улёгся. А вот старшого вашего особисты уже часа три ищут.

Все остальные подельники уже безмятежно дрыхнут, у Юрца под глазом фингал — непростые, ей-ей, продавщицы в местном магазине трудятся.

Уже под утро патруль привозит Теплова, майор с ног до головы вымазан разноцветной глиной, смердит от него — что от той помойки.

— В канаве придорожной нашли, в километре от Ким Ли Ена, — поясняет хмурый капитан, начальник патруля, — А что это вы его одного в таком виде отпустили? Здесь так нельзя, всем вместе надо держаться, за пределы городка только втроём можно выходить — согласно инструкции.

Впрочем, узнав про фруктовые настойки, успокаивается, улыбаясь с пониманием.

До обеда нас не трогают. Сразу после традиционного ливня приходит Тхань, предлагает прогуляться по городу.

Ханой, в своём большинстве, двух-трёх этажный. Что характерно, домиков "просто так" и нет совсем. В каждом, обязательно, располагается какая-нибудь коммерческая точка — магазинчик какой, или кафешка крохотная, или мастерская по ремонту чего-либо.

— Всё это практически никогда не закрывается — ни на ночь, ни в праздники, — с гордостью говорит Тхань, — Вьетнамцы очень работящий народ, тем более, что семьи у нас большие — всегда найдётся кому за прилавком постоять.

На улицах очень шумно — туда-сюда беспрерывно снуют многочисленные велосипеды, мопеды, мотоциклы, перевозящие людей, доски, пучки бананов, непонятные тюки устрашающих размеров.

Приходим на центральный рынок, товарное изобилие — после российской многолетней привычки к тотальному дефициту — поражает. Здесь есть всё, о чём мы только слышали или читали. Спешно затовариваемся джинсами — для себя, членов семьи и друзей, рубашками-футболками, электронными часами, прочей мелочью. Кто же знал, что и у нас через пару лет такие вещевые рынки на каждом углу откроются?

Возвращаемся в городок, о вчерашнем происшествии никто и не вспоминает.

— Странно это, — ворчит себе под нос Теплов, — Очень странно, по логике, должны были всех в двадцать четыре часа обратно на Родину отправить — с волчьими билетами.

На следующие утро за нами приходит всё тот же микроавтобус-"Мерседес".

Заезжаем на какую-то военную базу, переодеваемся в полевую офицерскую форму без знаков различия, только на фуражках — красные звёзды.

Едем, по солнышку судя, на север от Ханоя, в сторону границы с Китаем, вокруг — бескрайние рисовые поля. Километров через пятьдесят останавливаемся на перекур.

Метрах в ста — грандиозная свалка металлолома, в основном — уже совсем заржавевшие и почти новые трактора "Беларусь", тесно составленные друг к другу.

— Ну, и что это за ВДНХ такая? — Вопрошает Теплов, некультурно тыкая пальцем в сторону свалки.

— Если тебе трактор, вдруг нужен, то забирай — бесплатно совсем, — отвечает Тхань, — А если несколько сразу заберёшь — так и доплатят ещё. Тут такое дело, товарищи офицеры. Всю землю сельскохозяйственного назначения Правительство Вьетнама раздало в частные руки. Семьи у нас в деревнях большие — в каждой семье по шесть-семь детей, а земли подходящей мало очень. Вот на каждую семью и досталось по крохотному участку, в вашем пересчёте — соток по десять-пятнадцать. И не нужны совсем эти трактора стали- каждый росток риса руками обихаживают. А результат конечный получился — положительный насквозь. Ещё три года назад люди на улицах Ханоя от голода помирали. А сегодня Вьетнам на третье место по экспорту риса вышел. Вот так то оно. Так что, если трактора вам нужны — хоть все забирайте.

На фига нам трактора эти?

Дальше поехали, скоро рисовые поля пропали, начались каменистые предгорья, редким лесом поросшие. Приезжаем в воинскую часть.

Часть как часть, по советскому образцу оборудованная: забор бетонный, КПП со шлагбаумом, казармы барачного типа.

Тхань объясняет:

— Каждый забирает по взводу и занимается с ним до вечера. А вот — расписание занятий.

Приступайте товарищи офицеры, наши бойцы все говорят на русском языке, а кто если и не говорит, то — понимает.

Неделю занимаемся с солдатами: минное дело, строевая подготовка, стрельбы, политинформации — дежавю какое-то.

И такое впечатление складывается, что вьетнамцы всё это, что мы им преподаём, знают уже, и слушают чисто из вежливости.

В воскресенье нам устраивают проводы, рассыпаются в благодарностях, дарят каждому по японским хорошим часам, стол накрывают.

Вы это, — Тхань предупреждает, — поосторожней будьте, вьетнамская кухня — она своеобразная, не каждому желудку впору будет. Так сложилось исторически, что всё немного сыроватое — дрова то у нас всегда в дефиците были, ну, как у вас в России ещё недавно совсем — мыло там, порошок стиральный. Так что вы, на всякий случай, всё это водкой рисовой специальной запивайте. Вот той, что в бутылках с синими пробками. Она противная, правда, но лекарственная очень.

Сели за стол, закусок разных отведали: насекомые какие-то жаренные, колбаски полусырые, улитки всякие, фрукты-овощи незнакомые. Ничего, вкусно — даже под водку гадкую, лечебную.

В конце трапезы блюдо фирменное организовали. Сперва всё убрали со стола, и на отдельной тележке новые ингредиенты доставили. Потом несколько русских самоваров дымящихся внесли, только самовары те усечены наполовину — без верхних составляющих частей. Самовары на стол поставили, и давай, в кипящую воду бросать всё, что на тележке находилось: куски мяса и курицы, улитки, лягушачьи лапки, головы змеиные, кусочки овощей, зелень всякую рубленную, яйца — большие и маленькие — разбивать.

Дали вареву прокипеть — не больше минуты, и тут же давай по мискам поварёшками специальными фарфоровыми распределять. С этим блюдом справится — ох, как непросто оказалось. В смысле, водочные дозы увеличить значительно пришлось — еле потом до "Мерседеса" своего добрались. И похмелье потом утреннее было — не приведи Господь!

Отдохнули пару дней в Ханое — в другую воинскую часть, снова на неделю повезли — с той же программой.