Зомбосвят (СИ) - Арьков Сергей

— Да уж знаем, — поморщился Костя. После порции восхитительно вкусной каши ему было неприятно обсуждать кормовые особенности зомби.

— Да, пища им не нужна, — продолжил отец Серафим. — Проглоченная человечина просто остается внутри их тел и гниет там. Они пожирают людей не с целью пропитания. Ими движет ненависть. Столь сильная ненависть, что любого, угодившего к ним в лапы человека, они разрывают на части зубами и ногтями.

Тут даже Павел поморщился. В самом деле, вести подобные разговоры после вкусной трапезы определенно не следовало.

— Есть еще кое-что, — добавил отец Серафим. — Мертвецы не являются существами, подобными нам или любым другим животным этого мира. Их органы не выполняют никаких функций, их плоть продолжает функционировать вне зависимости от степени повреждения. Отруби одержимому руку, и она сохранит активность. Каждый кусок их тухлого мяса существует сам по себе.

— Да, это нам тоже известно, — сообщил Павел. — Но о чем, по-вашему, все это говорит?

— О том, хотя бы, что одержимые, бывшие прежде людьми, ныне являются чуждыми этому миру организмами. Это, в некотором роде, пришельцы. Силы вторжения. Вражеская армия.

— И кто же наш враг? — спросил Павел. — Откуда вторглась эта ваша тьма?

Отец Серафим удивленно посмотрел на него, будто бы ответ представлялся ему очевидным.

— Разве не ясно? — произнес он. — Тьма вторглась в наш мир из ада. Откуда еще ей было взяться?

— Ну, это лишь ваше предположение, — скептически заметил Павел. — Для начала надо бы доказать наличие того самого ада. Да и все остальное тоже нуждается в доказательстве.

— Доказательств более чем достаточно. Все эти существа, которых вы зовете зомби, одержимы демонами. Это объясняет их суть и поведение. Демоны подчинили себе их тела. Но демон не может жить в человеческом теле, ибо то было сотворено господом. Отсюда и определенные изменения, происходящие с одержимыми. Они меняются. Превращаются из творений божьих во вместилища темных сил. Отсюда же и их ненависть к людям. Не к живым существам вообще, а именно к людям. Люди сотворены по образу и подобию божьему, и он ненавистен выходцам из ада. То, что вы называете зомби-апокалипсисом, на самом деле является вторжением дьявольских сил в этот мир. Армия преисподней решила захватить его. И да, знаю, сейчас вы спросите у меня, почему эта армия действует как стадо безмозглых существ. Почему до сих пор она не уничтожила остатки человечества. Что ж, друзья мои, всему свое время. Ведь наш мир чужд для демонов. Сейчас они проходят период акклиматизации, приспосабливая под себя захваченные людские тела. А вот когда этот процесс завершится, тогда-то они и прихлопнут всех уцелевших людей. Всех до одного. Никому не удастся спастись. И час всеобщей гибели уже не за горами.

Отец Серафим замолчал и посмотрел на слушателей. Костя взирал на него с безграничным доверием, уважением и немножко обожанием. Павел отнесся к прозвучавшим откровениям с большей осторожностью. Впрочем, нельзя было сказать, что слова отца Серафима показались ему такой уж чушью. Объяснение всех происходящих событий было, конечно, странное, с мощным налетом религиозного мистицизма и притягиванием за рога инфернальных сущностей, но ведь и зомби-апокалипсис тоже был событием неординарным. Объяснить его с точки зрения науки, да и просто здравого смысла, было нереально. И сколько бы Павел ни думал на эту тему, он всегда скатывался в какую-то мистику и чертовщину. Иначе все это просто невозможно было объяснить.

— Ну, допустим, что вы правы, — сказал он, обращаясь к отцу Серафиму. — Но что нам это дает? Зомби ли, демоны — нам что так, что этак их не победить.

Отец Серафим улыбнулся какой-то хитрой улыбкой, будто знал что-то такое, что не было ведомо его собеседникам.

— Полагаю, что это не совсем верно, — произнес он. — Против дьявольских сил есть весьма действенное средство. Оно называется богом.

Тут Павел не удержался и издал кощунственный, в контексте беседы, звук — смесь фырканья и страдальческого стона.

— Бог, — проворчал он. — Конечно же. Как же я мог о нем забыть? Он же так круто помогал нам последние полтора года.

— Эй, прекращай! — шикнул на него Костя.

— Нет-нет, все хорошо, — поспешил вмешаться отец Серафим. — Я понимаю, ты ждал от бога непосредственного вмешательства и решительных действий. Но бог так не работает. Бог не может просто явиться в этот мир и уничтожить всех демонов.

— Почему? — спросил Павел. — Что ему мешает? Он вроде как всемогущий. Или уже нет?

— Я же говорю — все непросто, — повторил отец Серафим, и впервые с начала общения в его голосе просквозило нечто похожее на раздражение. Павел догадался, что его паства не склонна задавать каверзных вопросов, и пастырь не привык отвечать на них.

— Не буду утомлять вас деталями, объяснять это долго и сложно, — как-то суетливо произнес отец Серафим, будто торопясь соскочить с неудобной темы. — Скажу лишь одно — у нас есть возможность обратить божественную силу против адского воинства.

— То есть, вы хотите сказать, что знаете способ уничтожения всех зомби? — восторженно спросил Костя.

Отец Серафим скромно кивнул головой и вновь улыбнулся.

Павел скептически нахмурился. В Цитадели ему доводилось слышать истории о том, как служители разных культов пытались бороться с мертвецами молитвами и обрядами, и все эти попытки закончились одинаково плачевно. Так что он решил для себя — если отец Серафим предложит в качестве метода борьбы с нечистью крестный ход или аналогичное мероприятие, он тут же развернется и пойдет по своим делам. И заберет с собой Костю, пока тот из-за своей доверчивости не вляпался в секту.

— И каков же этот метод, если не секрет? — спросил он.

— Метод, проверенный веками, — прозвучало в ответ. — С древних времен с силами тьмы удавалось справляться особым людям, которых называли святыми. Только святому по силам изгнать нечистого духа обратно в преисподнюю. Благодаря массовой культуре и не самым порядочным священнослужителям, среди людей распространилось заблуждение, что обряд изгнания способен провести чуть ли ни человек с улицы, и все, что для этого требуется, это прочесть пару строк из библии, помахать распятьем и побрызгать святой водой. Но это не так. Никакой обряд не в силах изгнать демона. Его изгоняет бог. И для того, чтобы обряд сработал, бог должен присутствовать в том, кто изгоняет нечистого. Притом присутствовать, если так можно выразиться, в концентрированном виде. То есть, этот человек должен быть святым. Понимаете?

Понимать-то Павел понимал, отец Серафим не говорил ничего сложного и недоступного. А вот чего он не мог понять, так это где наставник крестоносцев собрался раздобыть настоящего святого. Потому как все святые, о которых он слышал, жили очень-очень давно.

Костя, как ни странно, подумал о том же, и озвучил свою мысль:

— Да, оно, возможно, и так, но разве святые еще бывают?

— Увы, — горько вздохнул отец Серафим. — В наш темный век торжества богопротивной науки и отвратного атеизма святые люди перевелись. Сие, я полагаю, есть знак свыше, сигнализирующий о неправильности избранного человечеством пути.

Павел вновь почувствовал раздражение, и резко бросил:

— Если ни одного святого не осталось, то ваш эффективный метод борьбы с демонами можно отправлять на помойку. И вообще, знаете что, нам, наверное, пора. Дел у нас много. Костя, идем.

— Да подожди ты! — уперся друг. — Дай ему договорить.

— Да ведь все уже ясно, — едва сдерживая злость, сказал Павел. — Нужен святой. Святого нет. Вопрос закрыт. А у нас с тобой задание. Важное. Или ты забыл?

— Но это важнее, — заявил Костя. — Он знает, как остановить зомби-апокалипсис.

Павел уставился на друга с новой порцией удивления. Нет, он явно пожадничал, когда счел того излишне наивным. По всем внешним признакам Костя был просто туп.

— Да ладно тебе, — негромко произнес Павел. — Ничего он не знает. Идем.

Но тут он наткнулся взглядом на Ивана, который, всеми забытый, стоял за их спинами, и осознал, что крестоносцы могут их и не отпустить. Потому что смешное лицо Ивана стало уж слишком суровым, а ладонь, нервно подрагивая, лежала на рукояти торчащего из кобуры пистолета.