Янтарный меч - Ольга Ромадина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так что? – нетерпеливо топнула она. – Дашь зелье?
– Нет, Весёна, не дам. Не будет любви, если разум затуманить. Ни любви, ни счастья.
Ярина старалась объяснить так, как говорила с просительницами матушка, но судя по вспыхнувшей в глазах злобе, не получилось.
– Чародейка бы дала.
– Я не чародейка. – Не похоже, чтобы госпожа Илея варила приворотные зелья, судя по теплым рассказам домового, любившего прежнюю хозяйку, не такой она была. Хотя запасы дурман-травы в избушке были. И еще много чего.
– Так ты и не леший! Ничего не умеешь, курица глупая! – прокричала Весёна и бросилась назад, в лес, оставив Ярину в недоумении смотреть ей вслед.
***
Капище притулилось неподалеку от села, на пологом холме, у которого словно великан исполинским мечом снес вершину, оставив ровный срез. Мрачное место, совсем не похожее на то, что было в Белом Бору или ненавистном Заболотье. Пятеро Охранителей, выдолбленные из черного, будто оплавленного камня, расположились полукругом, ликом к вошедшим. Ох, и суровы были эти лики! От них веяло древностью и мощью. Белое пламя плясало в чашах, что сжимали каменные ладони, отбрасывало причудливые тени.
Краду – высокую просмоленную кладку из дров – сложили в самом центре. Огромная, тело Милавы на ней казалось совсем худеньким, одиноким.
Волхв так и не появился, зато колдун был тут как тут. Собрались и все селяне, все взрослые, ни одного подлетка. Ярина неловко притаилась у входа, чтобы не привлекать внимания, но то и дело ловила на себе настороженные взгляды. Враждебности поубавилось, но жители все равно держались подальше, а Ивар, стоявший возле костра, наоборот, поманил ближе.
– Пришла… – на его поникших плечах словно лежала непомерная ноша, хотя в голосе слышалось облегчение.
– Я же обещала, – печально улыбнулась Ярина, переводя взгляд на костер. – А где волхв?
Никого в белых одеждах поблизости не оказалось. Но при таком древнем капище обязан быть служитель.
– Здесь нет волхва. – Колдун черной тенью вырос рядом. – Обряд буду проводить я.
– Я не дам кольгриму вести мою жену через вашу Темную дорогу! – взвился Ивар. – Ты дуришь людям головы, а она заблудится!
Колдун поморщился, закатив глаза:
– Ты видишь здесь кого-то, кто способен завершить обряд? Может, сам попробуешь?
– Ивар, не надо… – не выдержала Ярина, осторожно положив ладонь на сжавшийся кулак. – Он прав.
Мужчина с ненавистью глянул на колдуна и отвернулся, резко вырывая руку. Тот в ответ только головой покачал.
– Если готовы, начинаем.
Ивар в последний раз склонился над женой: гладил ледяное лицо и шептал что-то. В последний раз коснулся губами лба. Уже уходя, снял с запястья одно из обручий и через силу кивнул колдуну.
По мановению руки люди отпрянули, белое пламя хранителей с гулом взметнулось в закатное небо.
Тяжело душе одной идти на ту сторону: через Реку Смородину, по Калиновому мосту, вдаль по Темной дороге. Провожает ее белокосая дева – Переправщица. Ведет она душу не весь путь, часть нужно пройти самому, и тяжела та дорога. Если человек был сильным, добрым – преграды не страшны. А если с черным сердцем пришел он на дорогу, или сомнения его не оставили – собьется и будет кружить вечно в кромешной тьме, пока не найдут его навьи, не выпьют досуха, не оставляя ничего.
Волхв должен заставить душу позабыть горести, дать силу пройти до последнего перекрестья, где расступается мрак. И Переправщица берет плату за работу кровью, выпивая из нее силу. Чем сильнее волхв, тем легче путь.
Милаве не повезло.
С ладоней колдуна сорвались потоки огня, змеями обвили краду, вмиг скрыли лежащее тело.
– Мила-ава-а, – надрывно закричала ее мать, бросаясь к костру. Староста едва успел перехватить тучное тело. – Дочка! – причитала она, обвисая в его руках. – Доченька моя!
– Веша, не надо, – староста пытался ее удержать, к нему подскочили еще двое. – Ты мешаешь.
Огонь ревел, вздымаясь в небо, дым раздирал горло, ел глаза. Ярина не могла сдержать слез. Поэтому едва не упустила из виду мелькнувший в пламени тонкий силуэт и взметнувшиеся белые косы.
Колдун пошатнулся, несколько человек кинулись к нему, придерживая, но он продолжил лить пламя с ладоней в костер, пока тот с шипением не погас, словно невидимая рука окатила прогоревшую краду водой.
– Все, – устало выдохнул мужчина, утирая пот со лба трясущейся рукой. – Получилось. На рассвете похороните.
– Эк вы, господин, – с беспокойством покачал головой староста, выпуская тетку из объятий. – Каждый раз как последний выкладываетесь.
– Ничего, не надорвусь, – просипел колдун. У него подкашивались ноги, но он упрямо стоял.
Ярина непонимающе уставилась на него: этот у них еще и вместо волхва?
Ивар, глядевший на пепелище, стряхнул оцепенение и зашагал сквозь толпу к воротам.
– Стой! – раздался хриплый оклик. Мать Милавы, еще недавно заходившаяся воем, решительно поднималась на ноги. – Куда это ты? – Следы скорби на покрасневшем лице исчезли, сменяясь деловитостью. – Пора тебе другую жену найти, раз одну погубил.
Ивар замер, неловко повернувшись к теще. Сквозь непроницаемую маску на миг проступила растерянность.
– Веша, не надо. Рановато еще, – староста осторожно дернул бабу за рукав, но она вырвалась и громогласно продолжила:
– Рановато? Он один собирается моего внука воспитывать? Еще приведет в дом какую-нибудь убогую. Нет уж, мы родичи, мы вправе ему новую невесту дать!
Тетка рванулась к толпе, за руку вытащила оттуда девку. Та молча упиралась, не поднимая головы. Такой же густой каштановый оттенок волос как у Милавы, то же круглое лицо, но Ивар глянул на нее с открытой неприязнью – видно, не по сердцу ему пришлась схожесть с любимой женой.
– Меньшая моя, Слада, – провозгласила тетка.
– Нет, – веско бросил Ивар.
Люди, до того равнодушно наблюдавшие за происходящим, удивленно зашушукались.
– По нашим традициям, коли у жены есть немужние сестры, одинец должен взять одну из них и о ней позаботиться. – Староста выступил вперед, делая страшные глаза готовой заскандалить бабе. Не лезь, мол.
В глухих бедных селах бытовал такой обычай. Но злость на лице Ивара ясно указывала, куда он готов отправить возможных родичей, решивших не выпускать богатство из рук. Не уступит он. Староста, словно не замечая, продолжал увещевать:
– Сам посуди. Дитенок твой мал совсем, ты в разъездах, тебе жена нужна. Она бы дом вела, хозяйство, о сыне заботилась. Слада – девка хорошая. И сродная твоему Орму, опять же. Не чужая.
Слада на миг подняла голову, во взгляде полыхнула и погасла брезгливость, но Ярина успела заметить это прежде, чем девушка опять уставилась в землю. Хорошо бы Ивар
