Посвисти для нас - Эндо Сюсаку
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миновав район Гайэн, такси выехало на проспект в сторону Харадзюку, потом свернуло на боковую дорогу и остановилось перед маленькой гостиницей. Эйити расплатился с водителем и, как он это обычно делал, быстро скрылся в дверях. За ним на удалении, пряча лицо в воротнике плаща, последовала Кэйко.
Горничная проводила их в номер, где Эйити одним глотком осушил чашку безвкусного чая.
— Иди в ванную. — Движением подбородка он указал на крошечную ванную комнату.
— Ты уверен? — На губах Кэйко появилась тонкая саркастическая усмешка. — Неужели опять захотелось?
— Это ты про что?
— Ты же хочешь со мной порвать, разве нет?
— Порвать, не порвать… подумаешь, какое дело. Но если ты так думаешь, зачем пришла? Раз это тебя ранит — можем прямо сейчас отсюда уйти.
Эйити сунул в рот сигарету и посуровел.
— Я на это дело смотрю просто, без ажиотажа. Это все равно что вместе поужинать или сходить в кино. У нас в больнице многие молодые врачи крутят с сестрами. Ты же знаешь.
— А я не такая.
— Ну и дура. Чего ты выпендриваешься? Все это делают. Взять Курихару из клинического отделения… — С этими словами он опустил руку в карман и бросил на стол, весь в пятнах от чая, фотографию. — Вот с этой сестрой развлекается.
Кэйко с нескрываемым любопытством уставилась на фото.
— Ого! Это же Симада!
— Из какого отделения?
— Ухо, горло, нос… — Кэйко вдруг подняла на Эйити глаза. — Откуда у тебя эта фотокарточка?
Эйити выпустил изо рта струйку дыма и сказал безразлично, как бы между прочим:
— Она лежала в книжке, которую я взял почитать у Курихары. В нашем отделении все одинаковые. Я не могу понять: ты одна серьезно к этому относишься…
Часом позже…
Издалека донесся шум проходящей электрички. Эйити опять, как и пару часов назад, когда они приехали в это место, вышел первым и направился из отеля по темному переулку к улице, где можно поймать такси. Теперь, когда дело сделано, он с трудом переносил присутствие Кэйко рядом, хотя, занимаясь с ней любовью, такой острой неприязни он не ощущал. Даже близость ее дыхания теперь вызывала у него раздражение.
«Впрочем, я ничего не потерял. — Эйити слышал за спиной шаги Кэйко. — Нужную информацию она мне выложила. Точно! Чтобы женщину разговорить, надо с ней переспать…
Он вспомнил, какие слова нашептывал Кэйко на ухо, обнимая ее.
В такси Эйити почти не открывал рта. Когда они подъезжали к станции Харадзюку, он протянул Кэйко тысячеиеновую банкноту:
— Я домой на электричке… Тебе на дорогу до общежития хватит.
Эйити повернулся и зашагал к станции. Кэйко что-то сказала ему вслед, но он ничего не ответил.
«Значит, ее зовут Нобуэ Симада… Сестра из уха, горла, носа…»
Дойдя до станции, он, чтобы не забыть, записал это имя в блокнот. У него еще не было никакой мысли, как воспользоваться тем, что ему стало известно, но в любом случае теперь он знал секрет Курихары.
Часы на платформе показывали одиннадцать. Ёсико Ии с отцом, наверное, уже вернулись домой. И Курихара наверняка тоже дома.
От одной мысли, о чем ворковали между собой голубки в окружении своих папаш, Эйити закипал от ревности. Должно быть, компания трапезничала в каком-нибудь пафосном ресторане в Акасаке или на Янагибаси. Он как будто воочию увидел картину: все четверо подливают друг другу сакэ под ослепительно сияющими люстрами. Услышав, как скользит вдоль платформы подошедший поезд, Эйити представил тусклое освещение отельчика, номер с задвинутыми ставнями, который он покинул несколько минут назад.
У ворот отчего дома была припаркована «королла». Эйити узнал машину участкового доктора, жившего неподалеку.
«С матерью что-то?..»
Отворив дверь в прихожую, он увидел перед собой доктора, который обувался, собираясь уходить. Мать и сестра вышли его проводить.
— Это ты? — воскликнула мать. — Отцу опять плохо, пришлось вызвать врача.
— Что такое?
Доктор слегка замялся:
— Наверное, не надо было меня вызывать. В вашей семье есть собственный врач, но…
— Что с отцом?
— Он выкашлял немного крови, — тихо ответил доктор. — Наверняка из желудка. Что нужно было сделать срочно, я сделал, но мне кажется, ему лучше сделать рентген в вашей больнице.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— У него уже это было на днях. Я его осматривал.
— Думаю, ничего серьезного. — Доктор покосился на мать и сестру Эйити. — Может быть, язва желудка на ранней стадии.
— Понятно. — Эйити поблагодарил доктора. — В ближайшее время отвезу его к нам в больницу.
Через пять дней Одзу посетил больницу, где работал его сын, чтобы сделать рентген. Он уже несколько раз бывал здесь, но на обследование приехал впервые.
Он позвонил в клиническое отделение из запруженного посетителями вестибюля, и Эйити быстро вышел его встретить. Выполнив за отца все необходимые формальности, он сказал:
— Пойдем сразу на рентген.
— А к терапевту не надо?
— Между прочим, я работаю в этой больнице. Врачом, — с раздражением ответил Эйити. — Делай, пожалуйста, как я говорю.
Шагая по коридору, где ожидали приема амбулаторные больные, и глядя на сына в белом халате, легким поклоном головы приветствовавшего проходящих мимо, Одзу испытывал одновременно удовлетворение и радость. Конечно, Эйити отличался от него, по-другому смотрел на вещи, но он в присущем ему стиле делал полезную для всех этих людей работу.
— Народа полно. У каждого кабинета сидят, — отметил Одзу, но Эйити, видимо, неправильно его понял.
— Я попросил, чтобы тебя приняли без очереди.
— Ты тоже там будешь?
— Да, буду.
У рентгеновского кабинета, над которым горела красная лампа, с опущенными головами сидели пять-шесть пациентов.
— Я могу подождать своей очереди…
— У меня дел куча. Заходи, пожалуйста.
В затемненном помещении Одзу увидел двух мужчин в защитной амуниции, напоминающей ту, что надевают кетчеры в бейсболе.
— Тадзу-сэнсэй, это мой отец, — представил Одзу сын.
Одзу, оказавшийся в окружении рентгеновского оборудования, поблагодарил рентгенолога:
— Я вам очень признателен за то, что вы делаете для моего сына.
Одзу разделся до пояса и встал на платформу рентгеновского аппарата. Эйити протянул отцу стакан, наполненный белой жидкостью, и листок бумаги, на котором лежало несколько похожих на маленькие фасолины таблеток.
— Отец, выпей, когда Тадзу-сэнсэй тебе скажет, — распорядился он.
— Пейте залпом.
Жидкость была густая и неприятная на вкус. Ощупывая подреберную область, врач попросил Одзу выпить еще и задержать дыхание.
Одним стаканом дело не ограничилось. Одзу пришлось заталкивать в себя жидкость еще и еще. Он проделывал это с зажмуренными глазами. Тем временем сын и рентгенолог о чем-то перешептывались, перемежая речь немецкими терминами.
— Сейчас мы опустим платформу, лягте на спину, как вам удобно.
«А вдруг у меня рак?» — мелькнуло в голове у Одзу.
— Задержите дыхание. Сейчас еще один снимок.
«Рак так рак. Я пожил достаточно. Запросто могло убить на войне, — размышлял Одзу. — Как Хирамэ. Как Хирамэ, который тогда погиб…»
— Все. Закончили.
При этих словах Одзу слез с платформы и протянул руку к корзине, где лежала его одежда.
— Ну что?.. Плохо мое дело?
— Особых причин для тревоги я не вижу. Есть старый рубец на двенадцатиперстной кишке. Он вызывает гастрит. Серьезных оснований для беспокойства нет.
Вместе с облегчением Одзу посетило тяжелое гнетущее чувство: придется и дальше тянуть этот воз под названием жизнь.
Выйдя с Эйити из темного рентгеновского кабинета, Одзу вытер с губ носовым платком следы белой жидкости, которую ему пришлось пить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Спасибо, — поблагодарил он сына. — Благодаря тебе теперь я спокоен.
— Лекарство я потом заберу из аптеки. Соберешься сегодня на работу, на обед порцию лапши и больше ничего. Выпивку на какое-то время под запрет.
— Все понятно. — Одзу верил сыну. — Ты сейчас куда?
