Посвисти для нас - Эндо Сюсаку

Сам Одзу считал, что президент просто помешался на деньгах, но мнения своего высказывать не решился. Он был искренне рад, что его друг, не сумевший продолжить учебу, был вполне доволен своим нынешним положением.

— Значит, хорошо, что так получилось? Что ты в эту фирму попал?

— Ну да. Я тоже так считаю.

Друзья собрались уходить. Одзу хотел было расплатиться, но Хирамэ остановил его:

— Нет уж, дай я.

— Но это же будет нарушением духа, который вы там у себя исповедуете.

— Сегодняшний день — исключение. Ведь когда-то ты угощал меня кусикацу в храме Эбису.

Хирамэ осуждающе взглянул на Одзу, когда тот швырнул пустую пачку от сигарет в мусорную корзину.

— Ну что ты делаешь?! Она бы еще пригодилась для чего-нибудь. Не бывает на этом свете бесполезных вещей.

Прошло несколько месяцев. Атмосфера военного времени сгущалась — ввели карточки на сахар и спички, рестораны и кафе стали работать только с пяти до восьми, в колледже Р., куда ходил Одзу, увеличили часы на военную подготовку. Но студенты еще жили студенческой жизнью.

Одзу постепенно привык к жизни на подготовительном отделении, хотя это далось ему нелегко. Появились у него и новые друзья. Они научили его, как можно прогуливать занятия и вместо них закатиться к кому-то домой и резаться в маджонг или сгонять где-нибудь партию в бильярд. Одзу пристрастился к курению и узнал, как втирать масло в форменную фуражку, чтобы она блестела как кожаная.

Так постепенно фигура моргуна Хирамэ растворялась в памяти Одзу. Он стал лениться писать другу, письма от того тоже прекратились.

Однажды ясным сентябрьским днем слушатели подготовительного отделения колледжа Р. отправились на работы на военный завод в Амагасаки. Уже год или два руководство колледжа раз в два месяца посылало на трудовую повинность своих студентов.

Одетые в форму для занятий военной подготовкой студенты под руководством заводских рабочих полдня таскали со склада тяжелые заготовки.

— Зачем нас заставляют этим заниматься? — недовольно ворчали все. — Какой толк стране от того, что студенты корячатся с этими железяками?

После того как с них сошло семь потов и они вдоволь наглотались на складе пыли, их наконец освободили от непривычного физического труда.

По окончании работы Одзу в компании друзей — их было четверо или пятеро — пошел на электричку. Они собирались поиграть в маджонг у кого-нибудь в общежитии.

Громко переговариваясь, юноши вместе с другими пассажирами вошли в залитый солнцем вагон. Одзу скользнул взглядом по окружающим, и у него невольно перехватило дыхание.

В середине вагона на скамейке сидела Айко Адзума.

Ее трудно было узнать. Это была уже не девочка в матроске, которая шла с портфелем в руке по берегу Асиягавы. Белоснежное кимоно, завитые перманентом волосы. Она разговаривала о чем-то с женщиной в годах, которая стояла рядом, держась за кожаную петлю. Не замечая, что за ней наблюдают, Айко изредка кивала и поглядывала в окно печальными глазами.

— Ты чего? — ткнул Одзу в бок один из приятелей. — В маджонг едешь играть?

— Угу.

Взгляд Одзу, однако, был прикован к Айко Адзуме. Как она похорошела и повзрослела! В его памяти она жила обыкновенной девчонкой, ничем не отличающейся от остальных. Но теперь, после такого долгого перерыва, она совершенно изменилась — будто из куколки превратилась в прекрасную бабочку.

Электричка подошла к станции Котоэн, ехавшая вместе с Айко пожилая женщина поторопила ее и сняла с багажной сетки что-то, завернутое в фуросики[31].

Не подозревая о существовании Одзу, две женщины прошли мимо него к дверям вагона.

— Будь осторожна, — предупредила Айко пожилая женщина. — Упадешь, не дай бог, можешь ребеночка зашибить.

Айко улыбнулась, кротко кивнула и вышла из вагона. Двери закрылись.

«Ребеночка…» Эти слова засели в голове Одзу. «Ребеночка…» Значит, она уже замужем? У него было ощущение, будто он получил дубиной по лбу.

Несколько дней Одзу не мог решить, сообщать об этой встрече Хирамэ или нет. Понятно, что когда-нибудь Айко должна выйти замуж, и тем не менее для него стало настоящим шоком, когда он увидел ее уже чьей-то женой. Одзу мог представить, какие чувства будет испытывать Хирамэ, когда до него дойдет это известие и он услышит, что Айко в положении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Одзу уже все знал, а раз так, решил он, лучше будет написать Хирамэ.

«Дружище, хочу тебе сообщить кое-что. Только ты не падай. На днях я встретил Айко Адзуму. Она меня не заметила, но…»

Письмо с этими словами с глухим стуком упало в почтовый ящик, напомнивший Одзу тот момент, когда Хирамэ с таким же звуком опустил в ящик свое признание в любви.

Странно, но ответ пришлось ждать долго. Прошло три дня, четыре… Даже открытки не было. Одзу чувствовал, как ему передается все горе, которое испытывал Хирамэ после его известия. Он знал своего друга — наверняка тот сидел и, моргая, просто смотрел на полученное письмо. Одзу живо представил себе эту сцену.

«Почему я… — подумал вдруг Одзу, — всегда о нем беспокоюсь?.. Я студент, поступил учиться в колледж Р. У меня своя жизнь…»

И все же Одзу не мог избавиться от мысли, какая тесная связь существует у него с Хирамэ. Пусть временами он забывает о приятеле, пусть между ними прерывается переписка, все равно те или иные обстоятельства всегда опять сводят их вместе…

Через десять дней наконец пришло послание от Хирамэ. Одзу удивился, что дешевый коричневый конверт был отправлен заказным письмом.

«Можно было на заказное и не тратиться…»

Распечатав конверт, Одзу обнаружил в нем квитанцию денежного перевода на десять иен. В письме было написано:

«Извини, что обращаюсь к тебе с просьбой, но не мог бы ты ей что-нибудь купить? Шеф не дает мне отгула, чтобы я сам приехал, поэтому прошу тебя. И передай ей, что я буду молиться, чтобы она разрешилась благополучно. Или младенцу купи что-то. Сделаешь?..»

Одзу решил, что эти десять иен Хирамэ прислал из своих сбережений. Тех самых, что скопил с таким трудом после того, как превратился в скрягу…

«Идиот!.. — хотелось сказать Одзу при взгляде на цифру на квитанции. — Может, уже хватит? Она о тебе и думать забыла. Зачем ты тратишь на эту Айко собранные с горем пополам деньги?..»

Ругая приятеля, Одзу почувствовал укол боли в груди — ему вспомнились пляж в Асия и качающаяся на волнах маленькая черная головка Хирамэ, отчаянно пытавшегося догнать Айко.

«С этим парнем хлопот не оберешься! — Одзу, сидевший один в своей комнате, щелкнул языком от досады. — Все! В последний раз! Больше его идиотские просьбы я слушать не намерен…»

Одзу понятия не имел, что бы такое купить на присланные деньги. Хирамэ написал, чтобы он достал что-то будущему ребенку, однако детская одежда распределялась по талонам, и без талонов в универмаге ничего не получишь. Наступило время, когда всего стало не хватать.

После долгих колебаний Одзу решил просто передать Айко заказное письмо приятеля. Он прислал всего десять иен, но если ей рассказать, как тяжело Хирамэ приходится работать в Ако, чтобы что-то накопить, она, конечно, поймет его чувства.

В субботу после обеда, не поддавшись на уговоры коварных друзей, он сел на электричку и сошел на остановке у Асиягавы.

Как и прежде, на дорожке, что шла вдоль реки, людей попадалось мало; в больших, построенных в европейском стиле особняках по обе стороны реки было тихо. Одзу обратил внимание на несколько особняков, где металлические ворота заменили на новые, деревянные. Он знал, что это делалось по распоряжению властей, согласно которому весь металл должен был направляться на производство вооружения. И в отличие от прежних дней Одзу теперь шагал по дорожке один.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На этом пути жили разные воспоминания, связанные с Хирамэ. Русло реки, возле которого произошла стычка с приставшими к ним парнями, место, где они впервые встретили Айко, мостик, где они увидели морского кадета, — все эти места будили в сердце Одзу невыразимую ностальгию.