Аквамарин - Наталья Матвеева

Лив выдохнула и проглотила обезболивающее. Подождав десять минут, она ощутила, как боль начала отступать, и медленно выдернула из руки капельницу и сняла все датчики. Скинув одеяло, она с огромным трудом села, ощутив режущую боль где-то на животе сбоку, это, видимо, был шов после операции, и, переждав неожиданно накатившее головокружение и тошноту, Лив попробовала встать.

И чуть не упала. Все тело ныло и болело так, что у девушки плясали круги перед глазами, и она чувствовала, что сейчас громко закричит, тем более слабость была такая, что ноги предательски дрожали и она не могла ступить и шаг.

— Черт… черт, черт. — шепотом выругалась Лив и прислонилась к стене, дрожа от боли и бессилия.

Правда через двадцать минут голова прояснилась и перестала крутиться, а боль чуть утихла. Видимо, организм смирился с острым желанием своего хозяина покинуть больницу. Вспомнив, что она должна сделать, Лив с трудом оторвалась от стены и, отдуваясь, сделала пару нетвердых шагов к тумбочке, открыв ее.

Ура. Ее сумка с вещами была здесь. И мобильник тоже. Лив с трудом плюхнулась на коленки, снова чувствуя сильное головокружение, и открыла сумку, перерывая вещи.

Вскоре она уже мучительно натягивала на себя черную майку, черные, с серыми полосками, спортивные штаны и в тон им черную с серым толстовку с капюшоном. Боль затмевала ей зрение, на повязке в районе живота выступили пятна крови, но Лив решила подумать об этом позже. Передохнув, девушка сунула ноги в серые фирменные кроссовки и, немного переждав, с трудом завязала шнурки — голова снова кружилась и добавился шум в ушах. Сердце колотилось, дрожь била больное тело, но Оливия вспоминала о Джесси и холодная ярость придавала ей решительности.

Изучив содержимое тумбочки с лекарствами, Лив нашла антисептик, бинт и еще одну баночку омнопона. На первое время ей, наверное, хватит… А там она решит по ситуации. Подхватив свою нереально тяжелую сумку, проглотив еще таблетку и переждав неописуемую боль, Лив, с трудом шевеля ногами и ужасно шатаясь из стороны в сторону, тихонько отворила дверь и вышла в коридор, держась за стены.

В коридоре было всего пять дверей: две слева, две справа и одна — прямо наверх по ступенькам. Преодолевая ужасную тошноту и двигаясь раздражающе медленно, Лив поползла вперед по крутящемуся вокруг ее головы коридору и натыкаясь на стены то слева, то справа от себя. К счастью для нее, никто не вышел ни из одной комнаты, и Лив добралась по ступеням вверх, нажав на ручку.

За дверью находилась какая-то подсобка с огромным количеством коробок, наваленных чуть ли не до потолка. С трудом дыша и чувствуя пульсацию крови во всех органах, Лив пересекла подсобку и открыла другую дверь, попав в небольшое помещение со стеклянными стеллажами, на которых теснились кучи и кучи безделушек с изображениями архитектуры и мест Нью-Йорка. Лив догадалась, что это и была сувенирная лавка, и еле успела прикрыть дверь, чтобы ее не заметил толстый, черноволосый мужчина, крутившийся у кассы. Видимо, это был продавец. Лив переждала, пока он повозится у прилавка и уйдет с тряпкой в другой конец лавки и, осторожно выдохнув, шагнула в зал.

Выждав момент, когда продавец развернется к ней своей широченной спиной, Лив, что есть силы, рванула к двери и, на ее счастье, она уже оказалась открыта. Девушка выскочила на прохладную и пустынную в столь раннее утро улицу. Завернув за угол, чтобы ее не было видно из лавки, Лив прислонилась к стене и закрыла глаза, тяжело дыша и закусывая губу от разрывающей внутренности боли и тошноты. Голова кружилась дико, а колени предательски подкашивались, но Лив боролась. Она не хотела расслабляться.

Через полчаса девушка оторвалась от стены и, накинув на голову черный капюшон, скрывающий ей половину лица, она, шатаясь, побрела в соседний квартал. Ей нужна была машина.

Лавка находилась недалеко от центрального района, но рядом были жилые кварталы, и в одном из них Лив остановилась, разглядывая припаркованные автомобили. Среди машин она вдруг заметила старенький «Форд Бронко», занимавший собой почти два парковочных места.

Лив осторожно оглянулась и заодно проверила окна и балконы вокруг: никого. Слишком рано, все еще спят. Она подтащилась к «Бронко» и дернула за дверь. Как и ожидалось, сигнализации не было. Тогда Лив достала из кармана свою шпильку для волос и, изогнув ее так, как она прочитала накануне в интернете, девушка принялась крутить ею в замке. Наконец, что-то щелкнуло, и Лив сияюще распахнула дверь и с облегчением села, чувствуя, как пот стекает по ее лицу со лба.

Сунув ту же шпильку в замок зажигания, Лив потратила еще пару минут, пока не услышала спасительный кашель мотора и равномерный гул. Засмеявшись от своей маленькой победы, Оливия нажала на газ и как можно скорее уехала, пока ее не заметили.

Поколесив по пустому городу и уехав в район Нижнего Ист-Сайда, подчиняющегося семье О-Коннела, Лив затормозила у одного небольшого ресторанчика под названием «Шесть огней», который открывался только через три часа и достала мобильный. Пора начинать свою игру.

Лив открыла список контактов и нашла номер Макса Вератти. Внутри нее зажегся огонь смешанных чувств, от раздражения до какого-то странного смущения, но, покраснев и преодолев себя, Лив вспомнила, зачем он ей нужен. Он — консильери Уолша. Значит должен знать о его решениях все… и о его сыночке тоже… Ощутив предательское учащение пульса, Лив нажала на кнопку вызова.

Не смотря на половину седьмого утра, через два гудка Лив услышала чертовски обаятельный и невероятно сексуальный мужской голос, который весело и игриво проговорил:

— Белоснежка! Надеюсь, ты не перепутала и действительно звонишь мне, потому что просто так я не дам тебе положить трубку. Как ты себя чувствуешь? — заботливо добавил он.

Лив слышала этот голос, и ее сердце выбивало чечетку, она еще никогда так не волновалась в разговорах с мужчинами.

— Привет, франкенштейн. Рада, что ты уже не спишь, а мое здоровье тебя не касается. Мы должны встретиться и поговорить. Приезжай в кафе… «Шесть огней» … Что за идиот придумывал название?.. В одиннадцать. Сможешь?

Голос на том конце стал удивленней некуда.

— Погоди, постой-ка, белоснежка… Ты что, хочешь мне сказать, что ты сама после такой операции приедешь в кафе??? Да ты от койки оторваться не сможешь, милая! И, тем более, ты вообще сейчас должна быть под воздействием морфия или чего-нибудь в этом роде…

— Омнопона. Но это не важно. — раздраженно подсказала Лив.

— В любом случае, если только ты не нашла какого-нибудь умника, который прикатит в ресторан твою койку, то я совершенно не представляю, как мы можем там встретиться.