Украл – поделись - Сергей Семипядный

Бабухин торжественно улыбнулся.

– Мне они отдадут деньги добровольно.

– Если добровольно – тебе, это вовсе не означает, что добровольно. У тебя такая рожа, ты извини…

– Тебя моя рожа не устраивает? – вскинул брови Бабухин.

– Меня-то устраивает, я уж привык как-то, а вот объективности ради следует заметить… Да и эта фуражка сверху… В общем, всё это в комплексе… – Литиков с выражением крайнего сомнения на лице помотал головой.

В эту минуту мимо автомобиля, в котором они сидели, прошёл Виктор. Чуть придержав шаг, он бросил:

– Готовность номер один. На кону под двадцать тысяч. Пройдя дальше метров пять, Виктор повернул обратно.

Теперь он ничего не сказал, лишь бросил по одному хлёсткому взгляду на каждого из подельников и исчез.

– Двадцать тысяч разделить на два, а потом ещё раз на два, – принялся подсчитывать Литиков. И сделал вывод: – Мало, однако. А учитывая тот мандраж, уже почти шестичасовой – на трезвую голову, к тому же, – который разрушает мой организм… Апокалипсическая высота моих ощущений…

– Шат ап! Нет конкретных предложений – молчи и глохни! – приказал Бабухин.

Виктор, между тем, наблюдал за игрой, стараясь уловить момент, когда у лоха иссякнут деньги. Он переместился вправо, чтобы лучше видеть лицо обречённого на проигрыш. Оно было на удивление спокойно. Широкоскулое азиатское лицо. Да у него денег немерено! А у его оппонентов? У них с деньгами туго. Это видно по их взволнованным лицам, по их беготне, суете. Да, кажется, уже деньги лоха вовсю используют.

Но вот и заволновался лох-азиат. Вероятно, одна из последующих ставок его станет последней. Если это так, то мгновенно к игрокам подтянутся амбалы, в присутствии которых проведение операции будет более опасным.

Виктор быстро отошёл к «Волге» и прыгнул на место водителя.

– Пора.

Виктор завёл двигатель и быстро подал машину назад, а затем крутнул руль вправо и выскочил на тротуар. Бабухин и Литиков выбрались наружу и направились к игрищу.

– Стоять! – рявкнул Бабухин. – Всем оставаться на местах!

– Никому не двигаться! – крикнул Литиков, едва поспевая за Бабухиным.

А тот уже отшвырнул в сторону раздвижной столик и ухватил крупье за ворот куртки.

– Деньги! Давай сюда деньги! – Бабухин забрал деньги из руки растерянного парня и приказал: – Всем следовать за мной! – Он ткнул лоха в грудь. – Ты – тоже. Петров, возьми его! – бросил Литикову и зашагал к станции метро.

Литиков и лох почти бегом последовали за ним.

– Что будет с моими деньгами? – забеспокоился азиат.

– Сейчас… протокольчик… – тяжело дыша, ответил Литиков.

– А потом?

Они уже были у входа в метро.

– Стой здесь! – приказал Литиков и крикнул в сторону: – Сидоров, присмотри за ним!

А сам нырнул в дверь следом за Бабухиным.

Когда Литиков выскочил наружу через одну из дверей «выхода», Бабухин уже садился в машину к Виктору.

– Э-эй! – заволновался Литиков и припустил к автомашине.

– Думал, без тебя уедем? – засмеялся Бабухин. – Садись. Никого за собой не притащил?

Литиков оглянулся, но ничего не увидел. Он был слишком взволнован, чтобы сложить цветовые пятна во что-либо более или менее определённое.

Спустя сорок пять минут Виктор, Бабухин и Литиков уже делили похищенные деньги. Виктор пересчитывал деньги. Сначала рубли, потом доллары, а Бабухин и Литиков внимательно следили за его пальцами.

– Сто двадцать три миллиона рублей и двести сорок тысяч. Долларов – восемь тысяч семьсот восемьдесят, – объявил, наконец, Виктор.

– Пересчитай! – распорядился Бабухин.

– Пашка, пересчитай теперь ты, – предложил Литиков. – Если у тебя получится не как у него, то я сам возьмусь считать.

Бабухин принялся пересчитывать деньги, краснея от напряжения.

Литиков тянулся носом к деньгам и бормотал:

– Деньги не пахнут, да. Но какой шашлычок можно жрать на эти денежки! Пашка, давай не будем пить всякую дрянь на основе технического спирта. Только фирменные водовки. У меня ведь печень уже болит. А на закуску найдём в каком-нибудь кабачке диких фазанчиков в перьях, говяжий суп с белым вином и мозгами. Или, слушай, гусиную печёночку!

Бабухин сбился со счёту. И вбил щелбан в голову Литикова.

– Из-за тебя!

– Ты гурман, оказывается, Миша, – заметил Виктор.

– Какой гурман! – почёсывая темечко, отмахнулся Литиков. – Просто когда-то мечтал стать поваром. Но все: «Непрестижно, непрестижно», – орали. Вот я и подался в технари.

– Жалеешь теперь?

– Ещё как. Особенно когда день-два не пожрёшь. При теперешней жизни я мог бы быть высокооплачиваемым шеф-поваром в каком-нибудь кабаке.

– И был бы жирный и красивый, – вставил, загоготав, Бабухин. – Ххо-хо-хо!

И опять сбился. Когда, в конце концов, деньги разделили на две кучки, наступило молчание.

Прервал его Виктор, он сгрёб свою долю купюр в портфель и предложил:

– Забирайте свои деньги. Но, мужики, попрошу до окончания нашего сотрудничества особенно не гужевать.

– В следующий раз будем делить сразу на троих, – веско произнёс Бабухин и тяжело уставился на Виктора.

– Не понял, – приподнял брови Виктор.

– Это значит – всем поровну, – внёс ясность Литиков.

– Нет, будем сотрудничать на прежних условиях, – возразил Виктор.

– На прежних сотрудничества не будет! – отрезал Бабухин.

– Нет так нет, – спокойно сказал Виктор. – Форму я забираю. Прошу также выплатить неустойку.

– Неустойку? – удивился Бабухин.

– Да. Договорённость была о двух акциях. И я, так же, впрочем, как и вы, рассчитывал, что заработаем на троих если и не столько, сколько изъято было у Светланы, то уж, во всяком случае, не на много меньше. Разницу доплатите?

Бабухин напрягся.

– Не жирно будет?

– Не твоё дело. Прошу соблюдать ранее достигнутые соглашения, – твёрдо произнёс Виктор.

– Соглашения – грабительские.

– Вопиюще грабительские, – уточнил Литиков.

– Вы, мне кажется, возомнили о себе, но я уверяю вас: вы провалитесь на первой же самостоятельной операции. Сегодня у вас сложилось впечатление, что всё очень просто. Но это не так. И вы в этом убедитесь.

– Не надо нас запугивать, – предупредил Бабухин.

Виктор помотал головой.

– Это не тот случай, когда можно бездумно организовывать расширенное воспроизводство.

– И опять ты нас запугиваешь.

– Ладно, согласен, меня это не касается. Выплатите неустойку и – свободны.

– А если тебя пошлём? – поинтересовался Бабухин. – Наставишь на нас пушку?

– Сначала пошлите – потом будем разговаривать.

– Пашка, он не только пушку наставит, он вообще нас перестрелять может, бандитская рожа! – затараторил Литиков. – Лучше с ним не связываться. Да и вообще, если ещё раз по столько же… Ну его, бандюгу. На скромную жизнь нам хватит, а там видно будет.

После ухода Виктора, сидя за бутылочкой водки, Бабухин и Литиков вернулись к разговору о несправедливости распределения доходов.

– Мишка, я так понял, боишься его. Он нас обдирает, словно липок, а ты боишься его, – укорил товарища Бабухин.

– Будто ты не боишься. У тебя что, шкура непробиваемая? А я тебе скажу: пуля таких наковыряет, что никакой иммунитет не спасёт. И я ощущал, скажу тебе честно, импульсы зла.

– Нельзя страх показывать, – наставительно проговорил Бабухин. – Если враг понял, что ты испугался, пиши пропало. Туши свет и сливай воду. Сядет на шею и ножки свесит.

– Но послушай, Паша, Витя, вроде как, партнёр наш, а не враг.

– Бывший.

– Бывший? – удивлённо переспросил Литиков. – Почему?

– Наливай, потом объясню.

Литиков разлил, и они выпили. Оба были уже на той стадии опьянения, когда море уже по колено, однако ноги ещё держат. Бабухин самодовольно улыбнулся и пригладил усы.

– Мы кинем его. Как последнего лоха.

– Это как же?

– Очень даже просто. Воспользуемся услугами московского метрополитена.

– Я не совсем понимаю, – мобилизовал все свои мыслительные возможности Литиков.

– К нашим, повторяю, услугам московский метрополитен. Краснознамённый и так далее. Что тебе ещё надо объяснять? Мы заскакиваем в метро, но – сосредоточься! – обратно не выскакиваем, а – по эскалатору вниз. Следи за мыслью. И садимся в вагон. Деньги – у нас. А поделить мы и сами сумеем. Согласен?

– Сумеем, конечно.

– Тем более что пополам делить легче. Тебе – мне, тебе – мне. Врубился?

– Да, – кивнул Литиков.

– Идёт? В смысле, принимается?

Литиков сосредоточился на своих ощущениях.

– Что-то где-то не срастается, – наконец выговорил он. – Такое впечатление, что происходит какое-то сопротивление в организме. Какой-то такой некий дискомфорт внутренний.

– А мы сейчас ещё по маленькой.

32

Бабухин и Литиков проснулись поздно. Было тяжело. Настолько неважно чувствовали оба себя, что подниматься даже ради того, чтобы опохмелиться, не хотелось. И квартира, которую снимал для них Виктор, была обшарпанной, грязной, неуютной. То есть она была грязной ещё до того, как они в неё вселились. Мебель чуть живая. Тот же книжный шкаф стоял на разъезжающихся ножках совершенно непостижимым образом, будто пьяный, вцепившийся невидимыми руками в стену. А диван был столь многоголос, что привыкнуть к его звукам было просто невозможно.