До нас (ЛП) - Энн Джуэл Э.

Я поджимаю губы, чтобы сдержать ухмылку.

Парень в потертой, обычной обуви смотрит на упомянутые ботинки, прежде чем одарить Зака полуухмылкой.

— Спасибо, чувак.

Когда парень оказывается вне пределов слышимости, я толкаю Зака под руку.

— Да у тебя талант.

Он ухмыляется и смотрит вперед.

— Ты действительно так жаждал мороженого? Или чувствовал, что мой день рождения не может закончиться пиццей и отличным подарком? Или у этой спонтанной прогулки имеется другая причина? Если у тебя сомнения по поводу… того, что ты сделал для меня… — Я не могу сказать «брак». Это по-прежнему слишком странно.

Закари Хейс — мой муж. Не-а. Это всегда будет казаться не реальным, вероятно, потому, что чувства не должны быть частью сделки.

Он находит скамейку у автобусной остановки и садится как раз в тот момент, когда последние лучи дневного света прощаются с нами. Я сажусь на другой конец, лицом к Заку.

— За несколько дней до своей смерти Сюзанна попросила меня об одолжении, — говорит он, не отрывая взгляда от улицы, пока я сосредотачиваюсь на том, чтобы тающее мороженое не убежало.

— О каком?

— Тебе это не понравится, даже если и должно бы. Но ты упрямая, так что будешь с этим бороться.

Я склоняю голову набок и прищуриваюсь.

— Я не упрямая.

Из его груди вырывается смех, и он облизывает мороженое.

— Ты даже не можешь сказать этого без упрямства в голосе.

Я прочищаю горло и хмурюсь, не обращая внимания на то, каким голосом, по его мнению, я говорила.

— Так что же мне не понравится?

— Помощь. Тебе не нравится помощь, а о ней Сюзанна и просила.

— Это была ее идея, чтобы ты женился на мне? — В моем голосе слышатся шок и тревога… на случай, если он этого не уловил.

— Нет. Ну не напрямую. Она попросила меня использовать часть ее страховки жизни, чтобы оплатить твои счета.

— Счета? Какие счета?

Он смотрит на меня, проводя языком по верхней губе.

— Все.

— Все? — повторяю я, как попугай — моя слабая попытка понять, выиграть время для мозга, чтобы тот осознал, о чем Зак толкует.

— Студенческие займы. Медицинские счета. Не знаю, есть ли у тебя долги по кредитной карте, но…

— Нет, — бормочу я. — Ты не используешь ее деньги из страховки жизни для оплаты моих счетов.

— Она обожала тебя. И нет таких денег, чтобы оценить то, насколько ты улучшила ее жизнь за это лето. Так что позволь мне сделать это, потому что она этого хотела… потому что это то, что хочу сделать я.

Нелепость какая-то. Я не сделала ничего особенного. Это Сьюзи сделала для меня больше, чем я для нее. Это я должна платить ему за то, что он меня нанял.

— Я, правда, считаю, что твоего разрешения жить с тобой и… другого твоего поступка… достаточно.

Он снова усмехается.

— Другого поступка? Имеешь в виду брак?

Держа рожок мороженого у рта, слегка киваю в ответ.

Он вздыхает.

— Она очень хотела этого для тебя, — бормочет он.

— Зак, это… это около ста тысяч долларов. Это слишком много.

— Не много.

— Ну, а для меня много! — Я тут же сожалею о своем тоне. Я огрызнулась на него? За чрезмерное благодушие?

Его брови поднимаются на лоб при взгляде на меня.

Я сникаю, отводя взгляд на мерцающую неоновую вывеску «Закрыто» в витрине магазина пряжи.

— Годами… я наблюдала, как моя мать разменивала себя на еду, наркотики и алкоголь. Она не была уличной проституткой, но существовала бартерная система. Некоторые мужчины задерживались у нас на несколько дней… может быть, недель. Большинство оставалось меньше чем на сутки, но она всегда получала что-то взамен. Даже мужчины, оставлявшие синяки на ее теле, что-нибудь ей давали. Один парень разбил ей губу, а перед тем, как выйти из квартиры, протянул мне стодолларовую купюру. Он сказал: «Иди, купи своей матери лед для лица, а себе прихвати ужин, милая».

Зак молчит, позволяя мне потеряться между прошлым и светящимся в витрине знаком.

— Если копнуть глубже, помимо всех отвратительных вещей, которые она сказала и сделала, мне надо отдать ей должное за то, что она научила меня нескольким приемам выживания.

— Например, принять от людей помощь, когда они ее предлагают?

Я качаю головой. Он и понятия не имеет, что мне встречалось очень мало людей, готовых предложить такую помощь, как он. Вообще-то, никто никогда не предлагал мне такую помощь, как он.

— Например, предложить моему бывшему парню все, что он захочет, в обмен на душ в его квартире.

— Все, что он захочет? — бормочет Зак, прежде чем откашляться.

Ответив медленным кивком, делаю продолжительный выдох.

— Игры разума. Я убедила себя, что это небольшая плата за то, что мне нужно. Он ведь был моим парнем. И я не ханжа. Так что, я впустила его сзади, приняла душ и смогла прибыть на работу с опозданием всего на пятнадцать минут. — Рискнув бросить на него быстрый взгляд, пожимаю плечами.

Глаза Зака сузились.

— Как ты впустила его сзади?

Я сжимаю губы и делаю круглые глаза.

— Э-э… медленно.

Проходит несколько секунд, прежде чем до него доходит.

— Ох… Господи… имеешь в виду, буквально впустила его…

Мой взгляд падает на колени.

— Даже в тот момент я не думала, что похожа на свою мать. Нет. Я впервые нашла хорошего парня. Потом я убедила себя, что он будет любить меня так, как ни один мужчина не любил мою маму. Но… — я болезненно смеюсь, — …проблема была в том, что я не видела настоящей любви. Знаешь, как трудно найти то, чего ты никогда не видел?

— Ты никогда не испытывала любви? Никогда?

Скривив губы, чуть мотаю головой.

— Нет. Ну… неправда. Уже нет. Я испытала доброту. И стала свидетелем любви. — Мое внимание вновь возвращается к его лицу. — Вашей со Сьюзи. На самом деле, до того, как я встретила вас, я думала, что знаю, что такое любовь. Нет. Даже и близко нет.

— Она любила тебя, — шепчет он.

Слезы обжигают глаза, поэтому я несколько раз моргаю и отвожу взгляд.

— Я знаю, — выдавливаю я сквозь ком в горле. — Я тоже любила ее.

— Тогда позволь мне дать тебе это.

— Что дать?

— Финансовую независимость. Она любила тебя. Ты любила ее. Я хочу сделать это для нее и для тебя. Это не проблема.

— Сумма слишком большая. Тебе нужно откладывать деньги на пенсию. Или купить то, что ты всегда хотел. Или…

— Или сделать это для тебя. Технически, все мое — твое. А все твое — мое. Я не хочу числиться в должниках. Так что, давай избавимся от долгов.

Замешательство на моем лице только усиливает его ухмылку. Он пожимает одним плечом.

— В Джорджии имущество делят пятьдесят на пятьдесят. Ты можешь развестись со мной и забрать половину моего состояния.

— З-Зак… я бы… никогда… никогда так с тобой не поступила.

Так же, как никогда не задумывалась о брачном контракте до того, как мы поженились. Была ли я наивна? Или он? Проявил ли он абсолютную безответственность? Что его семья скажет о его безрассудстве?

— Я знаю, — говорит он так буднично, что у меня голова идет кругом.

Неся свой скомканный бумажный конус к урне у двери магазина пряжи, я кусаю край нижней губы и поворачиваюсь как раз в тот момент, когда он тянется вокруг меня, чтобы бросить свой конус в мусорку.

— Я соглашусь только при условии, что ты позволишь мне вернуть тебе деньги.

— Эмер…

— Нет. — Я качаю головой. — Это не подлежит обсуждению. Я уже и так самый большой благотворительный случай, который когда-либо существовал на белом свете. Я не могу принять почти шестизначную сумму, отдав взамен лишь благодарность и улыбку.

— Отлично. Ты мне отплатишь. — Его руки скользят в передние карманы брюк, пока он раскачивается взад-вперед на пятках.

Не ожидая такого быстрого согласия, я изо всех сил пытаюсь подобрать следующие слова. Наконец, я их нахожу.

— Я могла бы съехать, — шепчу я. — Со страховкой и без долгов я могла бы позволить себе собственное жилье.