Смерть на фуникулере - Тони Бранто
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, он передал Мэри, она – мне, я – Эмили. Эмили стала поить Тамару.
– Сколько выпила миссис Робинсон?
– Откуда мне знать?
– Вы сидели за ними, вам должно было быть видно.
Джон задумался. Потом нехотя произнёс:
– Она пила потихоньку, маленькими глотками. Там того ликёра – пятьдесят или семьдесят миллилитров. Я думаю, она выпила почти всё. Они с Эмили продолжали шептаться. Ну, в смысле, Тамара жаловалась, Эмили успокаивала. И так до самого конца. Мы приехали, все стали выходить. Я вышел, закурил и, не оборачиваясь, двинулся к отелю.
Мистер Робинсон раздавил сигарету о хрустальную пепельницу.
– Я ни разу не обернулся. Если б я только знал, что никогда больше не увижу Тамару живой!
Его лицо упало в ладони.
Часть V
Пассажиры фуникулёра
Продолжение
Глава 1
Мадам Фабьен въехала в комнату с сигаретой в зубах, подобно прибывшему локомотиву. За ней тянулись клубы дыма, из которых, кашляя и задыхаясь, вышел её сын.
– Тоже мне, страдалец! Твой отец, Антуан, был таким же неврастеником. Но ему повезло погибнуть на войне, в отличие от этого соплежуя.
Пол Каннингем сказал:
– Ловко вы насчёт спиртного. Ведь веронал растворим и в чае.
– Мне нужно было убедить его, что преступление имело место быть. Для этого я применил эту маленькую хитрость, – объяснил Карлсен.
– И намеренно разозлили его с первой же минуты.
– Следовало проверить, как легко он возбудим и до какой степени.
– Чтобы узнать, мог ли он в порыве ярости подбросить веронал в ликёр?
– И это тоже.
– И какие ваши выводы?
Адам Карлсен покачал головой.
– Пока рано об этом говорить, – сказал он. – Но вся эта история напоминает мне сказку о мальчике, который кричал о волке. Мальчик врал, и люди постепенно перестали ему верить. И когда волк действительно явился, мальчику никто не поверил.
И произнёс уже тише, рассудительнее:
– Вот и Тамаре Робинсон никто не поверил.
– Её сестра, – напомнил месьё Фабьен. – Сестра ей верила и была милосердна.
Взгляд Карлсена застыл на пепельнице.
– К сожалению, – сказал норвежец, – мисс Нортон – крайне пристрастный свидетель.
Жоржетта продолжала вязать и пыхтеть дымом.
– Эта Тамара была святой, – сказала она. – Надо же так любить! Иначе давно нашла бы себе настоящего мужика, а не возилась бы с этим нежным созданием. Видишь, Антуан, во что ты можешь превратиться, если не будешь слушать мать!
– Кого мы позовём теперь? – спросил Каннингем.
Карлсен оторвался от раздумий и сказал:
– Пожалуй, настал черёд старшего сына.
Коннор Робинсон предстал абсолютно бледным. Подозревая, что это не его обычное состояние, Карлсен налил ему стакан воды, выразил соболезнования и перешёл к делу.
– Мы расследуем смерть вашей матери, мистер Робинсон. Мы полагаем, что она скончалась от большой дозы веронала, подсыпанной ей в бутылочку с ликёром.
Нет, лицо Коннора тогда ещё не было до конца бледным – вот теперь оно побелело до максимума.
– Это показало… вскрытие? – спросил, запинаясь, Коннор.
– Результатов ещё нет, но мы нашли следы порошка на бутылочке.
Коннор сглотнул.
– Что вы хотите узнать?
– Я хочу узнать, кто добавил в ликёр веронал.
Голос Коннора звучал робко:
– Вы считаете, это сделал я?
– Для этого мне необходимо хоть какое-то основание.
– И вы надеетесь получить его от меня?
Карлсен внимательно посмотрел на Коннора Робинсона.
– Какой мотив для убийства матери мог быть у вас?
– Ну… никакого, пожалуй.
– Вам ни разу, ни на секунду не хотелось, чтобы она умерла?
– Что? Нет! Конечно, нет!
– И даже во время этой поездки?
– Конечно!
– Даже на корабле?
– Даже на корабле!
– Вы любили мать?
– Д-да…
– Я слишком давлю на вас?
– Что? Н-нет, нет, всё в порядке, спрашивайте.
Внезапно Карлсен чему-то удивился. В его взгляде мелькнул огонёк.
– Вам было известно о том, что у мисс Нортон пропал веронал?
Коннор покачал головой.
– А о том, что он у неё был?
Коннор утвердительно кивнул.
– Об этом, по-моему, все знали, – добавил он.
– А ваша мама принимала снотворное?
– Кажется, нет.
– Возможно, какие-то другие лекарства?
– Только давление сбивала чем-то.
– А как насчёт ревматизма? Как она с ним боролась?
– Ей делали массажи, втирали какие-то мази. Как-то раз ей делали уколы от онемений, лечили сосуды.
– И был результат?
– Да, после них ей стало лучше.
– Но потом боли возобновились?
– Верно. Боли стали хроническими.
– И её конечности стали неметь от долгих переездов?
– Именно так.
– Ваша мама часто нервничала?
– Боюсь, что да. Она переживала по любому поводу.
– Она как-то успокаивалась во время поездок?
– Ну… Она могла выпить ликёр, это единственное, что ей помогало расслабиться.
– Ваш брат дотрагивался до бутылки с ликёром?
– Вроде да… Погодите… Что?
Карлсен следил за его лицом. Коннор растерялся, его глаза налились испугом.
– Я не понял, о какой бутылке речь?
– О нет, вы прекрасно поняли. Вы взялись открывать травяной ликёр, и ваша рука, должно быть, случайно дёрнулась, какое-то количество пролилось вашему брату на штаны. Что он сказал в тот момент?
– Он сказал… что-то вроде «аккуратней».
– И при этом рукой отодвинул, возможно, резко оттолкнул от себя горлышко бутылки?
Коннор постарался успокоиться хотя бы внешне.
Он сдвинул брови, произнеся:
– Да нет, вроде ничего такого не было… Нет, точно не было.
– Вы уверены?
– Да, я уверен.
Карлсен покивал.
– Вы дружны с Леонардом?
– Ну да.
– «Ну да» в смысле дружны или в смысле здороваетесь и прощаетесь, как соседи?
Коннор сник.
– У нас почти нет общих интересов, если вы об этом, а так мы нормально общаемся, – подобрал он слова.
– А с сестрой вы общаетесь?
– Ну… С ней не очень общаемся.
– То есть даже не здороваетесь?
– Ну нет, здороваемся. У неё просто возраст колючий.
– Чем вы занимаетесь в жизни, мистер Робинсон?
– Учусь в Оксфорде.
– Какая специальность?
– Экономика и менеджмент.
– Вам нравится?
– Да, вполне.
– Вы сами выбирали факультет?
– Сам.
– А миссис Робинсон помогала вам в вашем выборе?
– Ну… Она советовала.
– Она осталась довольна вашим выбором?
– Да… почему вы спрашиваете?
– Простое любопытство. Вы не хотите об этом говорить?
– Нет, наоборот… то есть… спрашивайте, о чём хотите.
– Из-за чего вы поругались на корабле с вашей мамой?
Коннор потупил взгляд.
– Из-за какой-то ерунды, сложно вспомнить.
– Вы часто ругались?
– Что? Нет, вообще нет.
– Но тогда вы должны помнить, из-за чего случился конфликт.
Коннор, что-то взвешивая в уме, долго разглядывал пол. В какой-то момент он неуверенно посмотрел через плечо на Каннингема. Тот вдавился в стену и почти перестал дышать, чтобы, не дай бог, не спугнуть молодого Робинсона.
Коннор обратил молящий взгляд к
