Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину - Олег Туманов

«Будь добр, не задавай мне вопросов. Придешь, все сам поймешь».

Еле продрав глаза ото сна, я подумал, что начальник Отдела новостей решил надо мной пошутить. Ругаясь про себя, я собирался положить трубку, когда он проговорил:

«Советские танки вошли в Чехословакию. Они уже на улицах Праги. Сам понимаешь, во что это может вылиться».

У Перуанского была дурная привычка звонить своим сотрудникам посреди ночи, чтобы проверить их на «трудолюбие». Проводя вечер за рюмочкой где-нибудь в пивнушке, он часто такое проделывал от скуки.

«Соображаешь, что ты мелешь, Саша? Ты что, напился?».

В ответ я услышал только матерные слова, но его голос был серьезным:

«Олег, прошу тебя, не задерживайся и приходи. Я позвонил остальным, но никто не отвечает. Это очень срочно».

В то время я работал на радио только в одну смену, т. е. днем. Ночью транслировались повторы, в лучшем случае вечерние записи. Такая система себя оправдала, и все были довольны подобным положением дел, так как работать можно было без стресса и напряжения. Добравшись ночью на радиостанцию, я обнаружил там только взволнованного Александра Перуанского и заспанного Александра Неймирова, который все еще не желал верить словам своего шефа о событиях в Праге. «А если это провокация?», — постоянно повторял он. Но Перуанский указывал на сообщения международных новостных агентств, которые были весьма скудными и несколько противоречивыми. Перуанского самого вырвало из постели начальство, и он путался в том, что говорил. Запинаясь и тупо матерясь, он постепенно пришел к такому решению:

«Итак, в первую очередь сейчас необходимо заменить весь новостной блок. Олег, ты заменишь всю передачу, а Неймиров напишет два комментария».

«Но если это провокация?», — настаивал Неймиров на своем. — Прокомментирую, а завтра утром сообщат, что все это ложь и блеф. Тогда из меня омлет приготовят».

Этими словами можно было характеризовать настроение большинства сотрудников «Радио Свобода» — любой ценой не выпячиваться во время критических событий. Информация о Чехословакии была фрагментарной и непроверенной. Возможно, шеф выпил. Зачем идти на неоправданный риск, возможно теряя из-за этого работу …

Я, наоборот, немедленно согласился оперативно составить сообщения о происходящих событиях в соседний стране и наговорить текст их на пленку.

Чуть позже появился директор Русской службы Роберт Так. Он взволнованно осмотрел совершенно пустые кабинеты, не давая нам никаких указаний. С «Радио Свободная Европа» нам сообщили новую информацию, которую на радио получили по собственным каналам. Помимо этого, мы получили аудио— и видеозаписи выстрелов, крики людей в толпе и шум танковых моторов. Западное немецкое телевидение транслировало специальные выпуски передач. Теперь на самом деле не оставалось никаких сомнений о том, что Советская армия ввела свои войска в суверенное соседское государство.

Утром пришла детальная информация. Кроме советских войск в акции участвовали войска других армий Варшавского договора. Александра Дубчека арестовали, а правительству Чехословакии приказали явиться в Москву. Сопротивление небольшого числа демонстрантов было жестоко подавлено. Я каждый час записывал на пленку сенсационные новости, которые немедленно передавали в эфир. Примерно к десяти утра нас сменили, и мы смогли немного передохнуть. Но к обеду мы вернулись на свои рабочие места.

Теперь работать нам было значительно проще. В редакцию постоянно приходили новые сообщения, пояснения и репортажи свидетелей. Перуанский вручил мне пачку сообщений новостных агентств:

«Быстро переведи на русский и подготовь к эфиру».

«Может, лучше побеседовать со слушателями соответственно контексту передачи в открытом эфире», — осторожно предложил я.

Я рекомендовал этот формат сознательно, потому что тогда мне непросто еще было составлять прямые переводы с английского языка. «Открытый диалог» был для меня проще.

«Да, так и сделай! — обрадовался шеф. — Это покажет наше лицо в отношении событий».

В первом комментарии я написал, что Кремль принял трагическое решение, о котором ему еще придется пожалеть. Разум напоследок победит. Чехи и словаки завоевали симпатии всего мира. Я не заставлял себя писать текст. Я делал это из собственного убеждения. Комментарий полностью и точно выражал мое личное мнение. Стратегия запугивания соседних стран, как это ранее происходило в Венгрии, а затем в Чехословакии, окончательно провалилась в Афганистане через одиннадцать лет. Демарш в Афганистане имел свои духовные истоки в Будапеште и Праге.

Комментарий транслировали в эфире. Поздним вечером мы собрались в кабинете директора, Роберта Така. Он объявил, что получил указания мобилизовать все силы для освящения событий в Чехословакии, и мы будем работать в две смены с восьми до полночи.

«И еще кое-то, — объявил шеф почти парадным голосом. — Мы получили указания полностью использовать мощность трансляторов “Радио Свобода”. Америка не экономит средств, чтобы преодолеть силу глушения».

На сей раз, в отличие от кризиса на Кубе, Запад не был готов поддаться провокации Москвы. Он не ответил силой. Вместо этого он решил применить идеологическое оружие и показать всему миру, и прежде всего самому Советскому Союзу, что Кремль не держит слово, наглядно показывал агрессивность коммунизма и экспансию советской внешней политики.

Эти слова постоянно звучали в антисоветской пропаганде, но сейчас они выглядели не как обычная риторика, подкрепленные видом танков в Праге. В этом смысле Запад принял правильное решение, потому что массовая пропагандистская кампания нанесла тяжелый удар коммунизму во всем мире.

Нам доверили выходить в прямой эфир в восемь вечера по Москве, и это был лучший эфир, потому что в это время у радиоприемников собиралась большая масса слушателей. До сих пор все передачи транслировали с пленки. Но сейчас на пути к этому плану возникли неожиданные трудности. Наши комментаторы категорически отказывались выходить в прямой эфир. Им трудно было преодолеть существующий психологический барьер. Одно дело читать с листа, зная, что тексты можно править, и совсем другое — обращаться впрямую к слушателю. Эта ответственность значительно больше. Вот тут Боб Так и вспомнил о нашей «ночной феерической акции» и в особенности — о моих «героических» трудах.

«Хорошо, — сказал он заслуженным комментаторам. — Потренируетесь, а пока молодой человек будет вас замещать. Вы согласны, господин Туманов?»

Это был мой шанс, который я не мог упускать.