Гостинец из будущего - Дмитрий Баюшев

   Вот диверсанты, убедившись, что гранатометчик больше не контролирует свой сектор, начали появляться и со стороны дороги. Антон теперь стрелял без перерыва, стараясь отстрелить какую-нибудь конечность, ибо быстро понял, что против них воюют виртуалы. Патроны в маузере вскоре кончились, и он перешел на СПП.

   К этому пистолету нужно было еще привыкнуть. У маузера тонкий ствол логически заканчивался мушкой, Антон как бы прострачивал этим стволом аккуратные стежки, мысленно соединяя цель и мушку, у СПП же всё было не так. СПП был толст и туп, как утюг, Антон его поначалу не чувствовал и хотя в противника попадал, но с некоторым смещением. Не в сердце, скажем, а рядом. Однако против виртуалов такая точность была не нужна, и СПП, неизменно наносящий увечье, тут был хорош.

   Одним словом, меткий Антон наносил нападавшим ощутимый урон. У Маши урожай был поменьше, но и она, передвигаясь от окна к окну, положила с десяток виртуалов. Толян, как ни странно, сдуру уничтожил двоих. И остались у противника командующие из-за прикрытия Люпис с Тяпусом, Марьяж, Шурфейс с Джадфайлом да семеро осторожничающих виртуалов.

   Видя такое дело, Люпис пошел на шельмовство. Сложив ладони рупором, он громко возвестил:

   - Сдавайтесь, вы окружены. Выходить по одному с поднятыми вверх руками, в противном случае дом будет подожжен.

   - Дурак ты, - не менее громко, хотя ладони рупором не складывал, ответил ему Толян. - Сейчас омон приедет, скрутят тебя, балду, в бараний рог, а раскручивать не будут. Сматывался бы ты лучше, дебил несчастный.

   - Экие какашки, - сказал Люпис и вновь заорал:

   - Нам нужны Попова с маленьким Поповым. Попова, выходи, других не тронем.

   В ответ Антон с Машей уложили еще двух виртуалов.

   Движения и крики снаружи прекратились, а спустя три минуты где-то неподалеку зарокотали моторы, и несколько машин умчались к трассе.

   Толян приоткрыл дверь, убедился, что противник дал тягу, после чего вышел во двор. Из соседнего дома, за которым до этого прятались суперсыщики, на негнущихся ногах выплыл старик-хозяин и побрел к нужнику. Переволновался, бедняга.

   Суперсыщики оставили после себя три "Ауди" с ключами в замках зажигания. Машины стояли на окраине Лыкова, о них доложили местные пацаны, которые сразу после окончания перестрелки стянулись к дому Поповых.

   Света туго набила хозяйственную сумку российскими купюрами, остальные деньги, находящиеся в чемоданах, спрятала в подполье, весьма искусно замаскированное от воров. Обычно сюда на зиму убирались пищевой запас, газовые баллоны, утюг, электродрель и прочие особо ценные вещи.

   Закрыв окна ставнями и заперев дверь, она присоединилась к ожидающим её во дворе товарищам по несчастью, вслед за чем они, впереди Толян с автоматом, этакий крутой боевик в окружении ребятни, а следом все остальные, направились к машинам. Что добру-то пропадать?

   Маша облазила "Ауди" в поисках "подарочка", но взрывчатки не нашла.

   Вслед за этим, погрузившись в две машины, они умчались в город. Первую машину вела Маша, вторую Толян...

   Весьма скоро бершонцы поняли свою основную ошибку и сменили черную униформу на обычную одежду землян, после чего растворились в толпе.

   Помимо оружия, из будущего они прихватили с собой ручной копирователь, с помощью которого шлёпали копии всяческих документов, а также дензнаки. С документами и деньгами поначалу тоже вышла промашка - везде стояли номера оригиналов, что едва не привело к стычке с милицией. Эту ошибку бершонцы быстро исправили, изменив программу копирователя.

   Имелся у них также корректировщик, позволяющий вычислять залетных проходимцев. Физические и энергетические параметры прапрадедов и праправнуков отличались мало, и корректировщик использовал метод сравнительного анализа. Разница между залетным и аборигеном должна была заключаться в том, что один был гость и не дорожил существующими ценностями, а другой был хозяин и этими ценностями дорожил. Когда корректировщик выдал первоначальный результат, у бершонцев глаза на лоб полезли - залетные среди прочего населения города составляли чуть ли не 20%.

   Срочно пришлось менять метод, но и тогда корректировщик выходил на залетных с такой же вероятностью, с какой выходил на местных мазуриков, каковых было особенно много среди чиновничества. Этим ребятам, похоже, было совсем наплевать на будущее страны и вообще на всякое будущее. Мир этот был создан только для них. До них мира не было, а после них не будет. На их фоне залетные казались не такими уж и вредными, даже совсем не вредными, ибо для будущего представляли гораздо меньшую опасность.

   И все же они были потенциальными источниками хаоса.

   А между тем, никакого хаоса не было. Кто хотел - воровал, кто хотел - пил, кто хотел - работал за двадцать долларов в месяц, кто хотел - торговал, кто хотел - бастовал на горбатом мосту. Жизнь текла себе потихонечку, опуская опущенных и возвышая успевших выскочить на поверхность, и казалось, что так оно всегда было, есть и будет. Во веки веков. Нет, нет, хаоса не было. А было огромное, жирное, засасывающее в себя всё и вся болото, со дна которого порой всплывал очередной дурно пахнущий пузырь.

   Возникал естественный вопрос: каким же это образом из такого затхлого прошлого могло возникнуть вполне приличное, вполне цивилизованное будущее? И логичного ответа не было.

   Корректировщик был устройством не только анализирующим, но и исполнительным, отчего, собственно, и произошло его название. Выявив субъекта, подпадающего под категорию "залетный", он испрашивал разрешение у бершонца-диспетчера, после чего производил выправление ситуации.

   Для этого он использовал самодвижущийся самонаводящийся диск-корректор. Всего в запасе имелось 100 дисков-бумерангов.

   Выглядело это так. К поднадзорному субъекту на сумасшедшей скорости бесшумно подлетал диск-корректор, на секунду зависал над его маковкой, вслед за чем так же стремительно и бесшумно улетал. Субъект обычно ничего не замечал, только память его вдруг начинала хромать. Субъект путался в датах, забывал формулы, никак не мог вспомнить, как зовут его мать, в общем, становился совсем плохоньким. Но новое воспринимал вполне прилично, всё запоминал и мог в любую секунду вызвать из памяти. То есть, память как бы обрезало.

   Учитывая, что ошибка в выборе залетного составляла 50%, мнемообрезанию подвергались и мазурики-чиновники, что, в общем-то, большой беды из себя не представляло, но приводило к некоторой путанице.

   Забывшего место своей работы чиновника исправно приносили туда ноги или персональный автомобиль. Седалище помнило кресло. Рука сама собой выводила крендель подписи. А вот был или не был счет в швейцарском банке - это из головы напрочь вылетало. Поэтому приходилось срочно заводить новый и изыскивать источник его пополнения. Вот такая получалась карусель.