Гостинец из будущего - Дмитрий Баюшев

   Пожарники тоже были орлы - от пожара пострадала лишь игровая комната. Всё там, побывавшее в огне и залитое пеной, пришло в полную негодность, но главное, что квартира была спасена.

   И еще хорошо, что дверь не спёрли. Это, надо сказать, повезло.

   Вскоре прибыли ребятишки из "Мастера" и за триста долларов живенько установили дверь, укрепили её как положено, чтобы впредь ни одна сволочь не выломала, поставили кирпичи на суперцемент, замазали щели, закрасили поверху.

   Вслед за этим Толян вызвал ребятишек из другой фирмы, и те за двести долларов быстренько привели в идеальный вид игровую комнату.

   Живи не хочу, никакой тебе суеты, знай только отстегивай зелененькие.

   По поводу счастливого разрешения всех проблем была открыта и выпита бутылка шампанского. После шампанского разыгрался аппетит, все вдруг вспомнили, что давненько на зуб ничего не попадало. Был шустренько накрыт стол с грибками, икрой, бужениной. К этому как нельзя более подошла водка из холодильника - вчера еще Буханкин засунул туда три бутылки на охлаждение. И пошла-поехала веселуха с музычкой, с песнями, с шумом и гамом.

   Надо сказать, что Антон, как обычно, в общем загуле не участвовал, не тянуло. Мясо с грибами съел исправно, так же исправно смолотил два вкуснющих бутерброда с маслом и красной икрой, запив сладким чаем, после чего ушел с кухни в гостиную. Как-то неудобно ему было за своих друзей, которые могут вот так запросто среди бела дня взять вдруг, да начать наливать глаза. Невзирая на то, что время-то еще рабочее. И прохожие в окна пялятся.

   За всем за этим из сопредельного пространства наблюдал Марьяж. Наблюдал и ждал своего часа. Чтобы применить контрмеры, нужно было бы выйти на физический план, а делать этого пока не хотелось. Присутствующие знали его в лицо, и этот хмырь, который стрелял без промаха, непременно побежал бы за пистолетом. Вот ежели только затаиться где-нибудь на навесных шкафах, там никто не разглядит, и оттуда внушать установки. Чтоб у толстого, у Толяна, скажем, сосуды лопнули, а у девки, у Ремизовой, чтоб водка не в то горло полилась, а у стрелка этого, у пулялы, у Шепталова, чтоб пупок развязался и всё наружу повылазило, а Буханкин чтоб просто взял да помер. Но нет, это было бы слишком просто.

======

   Месть должна была быть изощренной, протяженной во времени, чтобы всё не закончилось быстрой смертью.

   Как сладостно было поставить завершающую точку - разбить урну с прахом, но ведь покойнику-то от этого было ни холодно, ни жарко. Это был просто логический финал, когда всё плохое заканчивается убийственно плохо. Такое действие тоже имело право на существование, утверждая иррациональность мира, но оно не было местью.

   Поэтому Марьяж ждал.

   Вскоре пуляла Шепталов ушел в гостиную, и у Марьяжа возникло жгучее желание сделать его импотентом. Обрезать, так сказать, все узелки, завязываемые между ним и еще одной пулялой - Кибиткиной, которую, вкупе с матерью и дитем Поповыми, сейчас пасли коллеги Люпис и Тяпус.

   Однако Шепталов, почувствовав нависшую над ним опасность, насторожился, вытащил из дипломата ПСС и начал обшаривать глазами углы. Вот нюх у чекиста, а? Марьяж решил не рисковать и вернулся к пирующим на кухню.

   А там уже шел разговор про жизнь, и как-то незаметно разговор этот перетекал в разговор о деньгах, ибо что есть жизнь без денег? Глупость, гибель. Зато если ты при деньгах, то ты туз.

   - Вот ты, Толянчик, туз, - сказала Зинаида Ремизова, - А мы с Васькой - чихня на постном масле.

   Буханкин утвердительно кивнул.

   - Ты, Толянчик, нас потерпишь-потерпишь, да и дашь пинка под зад, - продолжала Ремизова. - Куда нам? На помойку? Э-э, нет. Давай-ка мы лучше вот что сделаем. Сведи-ка ты нас с такой компанией, где в карты на бабки играют. Ссуди нам энную сумму, утром вернем. И сами с наваром останемся. Что мы как прихлебалы какие-то?

   - Продуете, - уверенно сказал Толян. - Сейчас такие спецы пошли, не башка - компьютер. Продуете. А вот в рулетку можно попробовать. Новичкам, говорят, везет.

   - Мы и в рулетку могём, - заметил Буханкин. - В рулетку даже лучше.

   - Есть система, - сказала Ремизова и подмигнула Толяну. - Дело верное. Когда еще на "панаме" наработаешь. Бабки-то сейчас нужны.

   Короче, Толян клюнул, и где-то около пяти вечера они вывалили на улицу. Именно что не вышли, а вывалили, ибо шедший следом за Ремизовой и Буханкиным Толян споткнулся на пороге и вместе с сожителями, смяв их, выпал из подъезда.

   Проходивший мимо бизнесмен Гога Ревадзе сказал уважительно: "Гуляем, дарагой?", - и отдал Толяну честь. Бывало, что и сам он вот так же терял равновесие. Они, бизнесмены, знали друг дружку, как облупленных.

   Вышедший из подъезда Антон недобро посмотрел на Гогу, и тот, наглый, как паровоз, отчего-то вдруг смешался.

   Присутствующий при сём Марьяж потихоньку хихикал. Именно он, высунувшись из своего тайного пространства, сделал подножку Толяну. Любил он эту кутерьму, эту неразбериху, эту катавасию. Именно он шепнул на ухо Гоге "зарэжу". Как раз в тот момент, когда Антон угрюмо посмотрел на Гогу. Сыграл, так сказать, роль внутреннего голоса.

   Ревадзе сделал гордое лицо и удалился стремительным шагом.

   Антон помог Толяну подняться. Ох и тяжел же был парниша. Ремизова с Буханкиным, несколько помятые, встали сами...

   В казино в затрапезном и пьяном виде не пускали, но был еще один вход, о котором знали только свои, куда уверенно направился Толян. Здесь, в недрах сверкающего здания, имелись залы с рулеткой, а также комнаты для любителей картишек. Сюда допускались лишь свои, кого знали в лицо, поскольку именно здесь крутились основные капиталы. И требования к трезвости тут не были такими драконовскими. Напротив, пребывание в пьяном виде даже приветствовалось, ибо в пьяном угаре кураж особенно силен. Что же касается смокинга с бабочкой либо костюма с бабочкой, то что за оттяжка при галстуке, который напоминает о намыленной веревке? Главное, чтобы кошелек был при себе. И желательно покруглее.

   Толяна, который бросил: "Эти папурики-бабурики со мной", - пропустили беспрепятственно, Ремизову с Буханкиным тоже, а вот Антона остановили. Уж больно взгляд у него был честный. Честный и революционный, горящий, как у Павки Корчагина.

   Два мордоворота на входе лениво велели открыть дипломат. Антон, пожав плечами, открыл, вынул оттуда СПП и наставил одному из них в брюхо. Сделал он это настолько быстро, что мордовороты не успели и пальцем пошевелить.

   - Шутник, - сказал тот, кому пистолет смотрел в живот.

   - Не положено, - пробасил другой.