Битва за сектор. Записки фаната - Дмитрий Жвания

Поздно вечером познакомились с литовцами, далекими от футбола, обычными гопниками. Купили спиртное и пошли на чердак, на котором, как сообщили литовцы, жила их подруга. Это был неплохой вариант, учитывая, что ночевать нам с Серегой было негде. Так почему бы не провести ночь на чердаке, обжитом литовской девушкой?

Литовка оказалась весьма симпатичной и чистенькой, несмотря на жизнь без удобств. Она почти не говорила по-русски.

- Она убежала из дома и живет теперь здесь, - пояснил один из ее приятелей. - Она дает.

Ночью мы вышли прогуляться, и один из литовцев зачем-то разбил прожектор у Дома правительства. Нас забрали в милицию, литовцев посадили в камеры, а с нами стали разбираться. Мы сумели убедить ментов, что не имеем к этим ребятам никакого отношения, и не разбивали прожектор. Менты и сами это понимали, видя, что мы фанаты, которые приехали на футбол, и отпустили нас. Мы пошли на вокзал, где и дождались утра, когда из Питера приехала основная фанатская бригада. В бригаде я с удивлением обнаружил известного фаната ЦСКА по кличке Марина. Сейчас бы такое погоняло заставило усомниться в гетеросексуальной ориентации парня, но тогда Марина проблем не знал, Мариной его прозвали просто потому, что его фамилия была - Мареничев. В Москве он совершил какое-то серьезное правонарушение, «обул» какого-то «мясника», и ему шили грабеж, и Марина скрывался в Ленинграде. Дело приняло действительно серьезный оборот, если папа Марины, генерал КГБ, не смог отмазать любимого сына. Это сейчас дети высокопоставленных родителей сбивают на машинах старушек насмерть, и ничего. При совке с этим было построже.

В Вильнюс приехала почти вся зенитовская основа. Матч закончился со счетом ноль-ноль. В ходе игры ничего интересного не произошло. Зато после… Нас оцепила милиция и под конвоем довела до вокзала. Вдруг крик: «Наших бьют! В пригородных кассах!» Я и еще человек пятнадцать-двадцать прорываем милицейское оцепление, разделяемся, одна половина вбегает в кассы с одного входа, вторая половина - с другого. Враг в ловушке… Я бежал в первых рядах, но толком так и не успел подраться. Когда я ворвался в пригородные кассы, литовцы уже валялись на кафельном полу. Нас опередили наши товарищи, которые забежали с другого входа. Передо мной на карачках стоял болельщик «Жальгириса», на кафель капала кровь, рядом валялась кепка в стиле «армия Вермахта», и я со всей злости ударил парня по голове ногой, как вратарь по мячу, когда вводит его в игру. Литовец, мотнув головой, упал на спину. Сейчас мне стыдно за этот удар… Я оправдываю себя тем, что они напали на нас, а не мы на них. Пассажиры в ужасе кричали: «Милиция!!!» Милицейские свистки. Мы подобрали избитого, слегка порезанного нашего парня и убежали, пролезли под перронами на дальние пути и спрятались за товарняками.

Однако менты нас обнаружили. Но дело приняло неожиданный оборот. Менты, видимо, решили просто поскорее избавиться от нашей банды: привели на перрон, где уже стоял поезд на Ленинград, и стали нас заталкивать в него.

- А билеты, билеты пусть покажут! - кричал проводник.

- Какие билеты! Пусть уматывают отсюда.

Когда очередь дошла до меня, я заявил, что в Ленинград не поеду, потому что мне нужно в Минск, где «Зенит» будет играть очередной выездной матч. То же самое сказали еще человек двадцать. Менты посовещались и отвели нас на перрон, откуда отходил поезд в Минск, а когда поезд подали, они попросили проводников поскорей посадить беспокойных пассажиров в общий вагон.

С белорусскими проводниками мы быстро нашли общий язык. Они нас угостили самогоном, и все закончилось настоящим дебошем. Из окон полупустого вагона ребята вывесили флаги, и на каждом полустанке прославляли «Зенит». С нами в Минск ехала молодая фанатка по кличке Падшая женщина, хрупкая девица с порочным выражением лица. Бухая самогон, мы не заметили, что она куда-то исчезла. Пошли искать. Нашли в последнем отсеке. Она лежала на нижней полке животом вверх, полностью голая, грудь маленькая, кожа белая, почти прозрачная, как облатка для причастия, а лобок показался мне слишком выпуклым, огромным островом, его покрывала густая растительность. На одной груди Падшей женщины зубной пастой кто-то написал - «Зенитас - чемпионас!», а на другой - «Жальгирис - парашас!».

- Парни, кто это сделал? - спросил Марина.

Все молчали. Да и кто мог это сделать, если все время мы проводили вместе, распивая белорусский самогон?

В итоге мы пришли к заключению, что Падшая женщина сама разделась и разрисовала свою грудь, ну и вырубилась. В конце концов, на то она и Падшая женщина, чтобы совершать такие поступки. Шмотки Падшей женщины куда-то пропали. Это, конечно, круто - отправиться на выезд с голой бабой, но - стремно. Весть о том, что в последнем отсеке общего вагона спит обнаженная девица, облетела пассажиров всего поезда.

В вагон завалилась группа пьяных дембелей.

- Чуваки, эта ваша подруга там спит?

- Наша.

- Что, она общая? Кто ее парень-то?

- А чего вы хотите?

- Ну мы это… из армии домой возвращаемся, может, познакомите нас с вашей девушкой.

- Чего, парни, ебаться хотите? Так бы и сказали. А что мы получим взамен? - Марина взял на себя переговоры с дембелями.

- У нас вот десять рублей и бутылка водки «Русская»…

- Подходит. Забирайте девушку - через два часа вернете живой и здоровой.

- А одежда-то где ее?

Марина пожал плечами.

- Ну вы, чуваки, бля, даете!

Тем временем Падшая женщина пришла в себя, и, похоже, ничуть, не удивилась тому, что она спала, выставляя напоказ свое естество.

- Тебя ребята в гости приглашают, - сказал ей Марина. Падшая женщина кивнула, дембеля накинули ей на плечи френч, и ушли с девушкой, которой кто-то из нас успел дать кеды.

Через полчаса тот самый дембель, что договаривался с Мариной, ворвался в наш вагон, крича: «Она ебанутая, эта девица ваша!»

- Что случилось? - спросил Марина.

- Она кусается, дерется… Возвращайте деньги и водку!

- Когда вы ее уводили, она кусалась? Нет! Так какие претензии?! Тем более мы уже все выпили и потратили.

Поезд остановился на какой-то станции, и в наш вагон вернулась Падшая женщина в солдатской рубахе большого размера, она пробежала по платформе. Девица довольно улыбалась.

- Как я их развела, а? У вас есть что-нибудь выпить? Ну, налейте, парни, а то я замерзла.

Мы ей налили водки, кто-то из парней дал ей тренировочные, в которых она потом и разгуливала по белорусской столице.

В Минск прибыли рано утром, еще до рассвета, накрапывал дождь. Чтобы укрыться от непогоды, мы залезли в купейные вагоны, отогнанные в ночной отстой. Я расположился в одном купе с Мариной. Где-то за стенкой попискивала Падшая женщина, то ли ее кто-то трахал, то ли она чихала. А Марина посвящал меня в историю армейского фанатизма: