У кого как... - Жанна Корсунская

Хорошо, что мне не нужно искать дорогу или спрашивать об этом, а можно спокойно следовать за влюбленными и слушать густой бас Геры. Спокойно?

— А потом земля! Мы прыгали в сентябре над вспаханным полем. Прекрасное чувство, что ты вновь на земле и все окончилось благополучно. Мне хотелось схватить парашют и вновь бежать к самолету, чтобы опять прыгать.

...Дети входят в двухэтажное здание. Снимаю наушники, убираю диктофон, останавливаю симпатичную девушку, спрашиваю, где здесь туалет. Надо умыться, чтобы прийти в себя.

Хорошее начало! Холодная вода освежает лицо, помогает привести в относительный порядок растрепанные мысли. Опоздала на полчаса. Нормально для Израиля...

Кабинет Йоси небольшой, но очень уютный. Фотографии выпускных классов на стенах, смешных кареглазых карапузов — на столе. Карапузы — Йосины сыновья, одному — два года, другому — пять. Оба родились в интернате. А Йоси родился в Белоруссии. Его привезли в Израиль шестилетним ребенком.

С первого взгляда понятно, что Йоси — прирожденный педагог. Тот Учитель с большой буквы, которого так не хватает подросткам. Он рассказывает об интернате, о ребятах, которых привезли год назад из СНГ, а я думаю: если бы рядом с каждым подростком был такой Йоси, то на земле не осталось бы плохих людей.

— Когда этих детей привезли сюда, они никому не верили. Никому...

— Почему?

— Не знаю. Наверное, так было в их прежней жизни. Взрослые говорили одно, а делали другое. И дети думали, что так должно быть, и тоже, когда приехали, говорили одно, а делали совсем другое.

— А теперь?

— Спросите у них. Они сами все расскажут. Сейчас я вас познакомлю с двумя отличниками: парень и девушка. А потом погуляете по интернату и можете поговорить, с кем захотите.

— А почему вы выбрали для разговора именно этих воспитанников?

— Они у меня были самые трудные год назад... — Йоси задумывается, словно вспоминает прошлое. — Не знаю, стоит ли теперь об этом писать. Все позади. Если только спросить у них разрешение... Алена через месяц после приезда сбежала из интерната. Не хотела учиться, избила девочку, с которой жила в комнате.

— Из-за чего?

— Девочка обвинила ее в воровстве, сказала, что Алена украла у нее золотую цепочку с подвеской. Потом оказалось, что она забыла ее в семье, где проводила выходные.

В кабинет стучат.

— Войдите.

Наконец я вижу их совсем близко. Этих влюбленных детей. Они такие разные. Алеша статный, высокий голубоглазый блондин. Алена маленькая, но невероятно ладная. Черные глаза, черные прямые волосы до плеч.

— Знакомьтесь.

— Алеша? — подаю я руку парню.

— Откуда вы знаете его имя? — удивленно смотрит на меня Йоси.

— Просто назвала наугад первое, что показалось мне подходящим для этого юноши.

— И угадали... — Его рукопожатие крепкое, властное.

Ручка Алены маленькая, но тоже сильная. Они по-прежнему светятся счастьем — эти два взрослых ребенка. Картина их недавнего совокупления вновь встает у меня перед глазами.

— Может, вы меня откуда-то знаете? — спрашивает Алеша, по-своему расценив мою задумчивость.

— Нет. Просто любуюсь вами обоими. Вы очень красивые.

— Спасибо. Пойдемте, мы покажем вам наш дом.

— С удовольствием.

Замечаю едва скрываемый восторг в глубоких карих глазах Йоси. Дом. Это действительно их Дом.

— Сколько у нас времени? — спрашивает Алена.

— Все время, что есть в мире, — отвечаю расхоже израильской поговоркой.

— Это хорошо. А если серьезно? — Алена може сказывать про интернат бесконечно.

— В три часа мне нужно быть в Хайфском Технионе, в лаборатории, где делают спутник.

— Невероятно! Какое везение! — Алеша восторженно смотрит на меня.

— Почему?

— Мне тоже нужно быть сегодня в этой лаборатории, а у нас никто не едет в Хайфу до обеда. Возьмете меня с собой?

— Конечно. Ты мне и дорогу покажешь. Ничего, что я на «ты»?

— Да, так даже лучше.

— Зачем тебе в лабораторию?

— Он там подрабатывает бесплатно.

— В смысле?

— Алеша хочет заниматься космонавтикой. Он и документы подал на аэродинамический факультет. Послезавтра сдает психометрический тест.

— Там высокий проходной балл?

— Очень высокий. Если не поступлю, осенью пойду в армию.

— Поступишь! Кого же еще принимать, если не такого отличника, как ты! Знаете, как он разбирается в астрономии! Бредит звездами! Он и мне о небе рассказывает. Вот если бы вы ночью приехали, я бы вам показал, где какая звезда живет, как она называется. А еще лучше, поедемте с нами в следующие выходные в пустыню Негев. У нас экскурсия от интерната. Там такие звезды огромные и близко-близко над песками! — Алена тараторит без умолку, не отпуская Алешиной руки.

— Я видела звезды в Негеве... — Не удержавшись от нахлынувшей волны тепла, провожу ладонью по шелковистым смоляным волосам Алены. — Правда, мне никто не рассказывал, как они называются и где живут.

— Ну вот видите, а мы расскажем. Нужно лечь на землю и смотреть в небо долго-долго.

— И рассказов хватит на всю ночь?

— На много ночей! На всю жизнь...

Тяжелая, невыносимая грусть пыльным облаком опускается на мои веки.

Выходим из здания в залитое солнцем пространство интерната. Голубая вода бассейна искрится в радужных лучах. Из глубины деревьев доносятся звуки электрогитары и неровные юношеские голоса:

Моя любимая девочка,

Ты еще будешь счастлива.

Моя любимая девочка,

Единственная, прекрасная...

Господи! Умоляю тебя! Дай мне когда-нибудь возможность показать Гере пустыню Herев и эти звезды — огромные, как мерцающие блюдца! Звезды, которые валяются прямо на песчаных барханах и словно смеются над тобой, что они так близко, а ты не можешь к ним прикоснуться. Господи! Дай мне случай подарить Гере пустыню Негев, чтобы он ощутил ее колоссальную силу, ее бесконечную мудрость. Дай мне шанс познакомить его с теми, кто влюбился в эту пустыню и не может с ней расстаться, как я не могу расстаться с Герой. Я давно уже далеко от него — — за четыре тысячи километров, но постоянно возвращаюсь к нему, как эти полусумасшедшие, которые приезжают в Негев и до изнеможения занимаются там медитацией, сливаясь с великой силой пустыни. Это невозможно понять, если не побывать там и не почувствовать самому, как невозможно понять, в чем сила Геры.

Я хочу лежать на плече у Геры и рассказывать ему о звездах над пустыней Негев! Или слушать ее бездонную тишину и его густой бас, утопающий в холодных песках.

Так появляются несчастные люди.

— Что? — Алена смотрит на меня. Кажется, последние слова я произнесла вслух.