А как лучше сказать? - Дитмар Розенталь

Прошедшее время может употребляться вместо будущего для изображения фактов, которые вскоре должны произойти, например: Я поехала с вещами, а ты приберешь квартиру (А. Гайдар).

Наконец, будущее время употребляется вместо настоящего для обозначения обычного результата действия, например: Решетом воды не наносишь (поговорка); или для выражения повторяющихся однократных действий, например: Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя; то, как зверь, она завоет, то заплачет, как дитя, то по кровле обветшалой вдруг соломой зашумит, то, как путник запоздалый, к нам в окошко застучит (А. С. Пушкин).

Будущее время употребляется также вместо прошедшего для обозначения внезапного наступления действия, например: Герасим глядел, глядел, да как засмеется вдруг (И. С. Тургенев); или для указания на повторяющиеся действия, например: Мать бегло просмотрит отметки, увидит двойку за рисование или чистописание и недовольно покачает головой (А. Гайдар).

Попробуйте, мои юные читатели, во всех приведенных выше примерах заменить глагольные формы, употребленные писателями, другими формами, соответствующими реальному значению выражаемого ими времени, и вы сами легко ответите на вопрос «А как лучше?».

Обратим также внимание на возможности синонимического употребления одного наклонения вместо другого. Так, повелительное наклонение употребляется вместо условного в разговорной речи, например: Знай я ремесло – жил бы в городе (М. Горький). Наоборот, форма условного наклонения употребляется вместо повелительного для смягченного выражения пожелания, совета, например: Ты бы ложилась, нянечка (А. П. Чехов).

Синтаксис – душа предложения

Взятые сами по себе, слова не выражают мысли, они составляют достояние словаря, являются строительным материалом для предложения. А вот включенные в предложение, приобретая нужную форму, расставленные в надлежащем порядке, они отвечают своему назначению – выражать мысли, чувства, волю. И далеко не безразлично, какое здание строится из этого материала – стандартный блочный дом или произведение тонкой архитектуры.

Сопоставим три варианта примерно одного и того же текста:

Кто такие комсомольцы двадцатых годов?

Кто они, комсомольцы двадцатых годов?

Комсомольцы двадцатых годов. Кто они?

Думаю, мы все согласимся с тем, что наиболее выразителен последний вариант. Если в первых двух содержится как бы нейтральный вопрос (содержание второго усиливается введением личного местоимения, значение которого раскрывается последующим приложением), то третий вариант стилистически окрашен благодаря тому, что текст разделен на две части: в первой привлекается внимание к предмету мысли, он выдвигается на передний план, и только потом задается тот же вопрос, в результате чего и создается большая выразительность. Не случайно подобные «раздвоенные» конструкции все чаще встречаются в современной художественной прозе и в публицистических произведениях, например в заголовках газет: Пятилетка: проблемы, суждения; Телевидение и книга: им рядом жить; Безнадзорность: что это такое; Куба: путь к победе революции.

Эти конструкции чем-то напоминают знакомые вам назывные предложения: и в том и в другом случае центр тяжести падает на именительный падеж, вызывающий у нас представление о предмете или называющий тему дальнейшего высказывания. Например: Земля. На ней никто не тронет… Лишь крепче прижимайся к ней (К. Симонов); Часы – и те здесь были палубные (Э. Казакевич). Сравните выразительность «чистых» назывных предложений: Шепот, робкое дыханье, трели соловья… (А. А. Фет); Ночь, улица, фонарь, аптека. Бессмысленный и тусклый свет (А. Блок).

«Разрыв» предложения на части, подачу их отдельными «порциями» находим и в так называемых присоединительных конструкциях, например: В комнате грянул марш. Походный марш. Такой бодрый, веселый. С такими форшлагами, трелями. Из-за той же неподвижной шторки (К. Федин); Когда мы говорим о слезах радости, с которыми встречает Красную Армию население освобожденных городов, это может показаться формулой. Но доктор Коровина плакала от радости. И Бабкин. И старый священник Говоров. И комсомолка Зоя. И тысячи, тысячи людей (И. Эренбург).

Продолжим наши наблюдения над стилистическим синтаксисом.

Можно было бы сказать: «Все проклинали станционных смотрителей, все с ними бранились». А у А. С. Пушкина эта мысль получила такое выражение: Кто не проклинал станционных смотрителей, кто с ними не бранивался? По сравнению с этим вопросительным предложением, содержащим в себе к тому же отрицательную частицу не, повествовательное утвердительное предложение (первый вариант) явно проигрывает.

Другой пример. Вместо маловыразительного повествовательного предложения: «Мне нельзя плясать, людей буду смешить» – у М. Горького находим: Куда уж мне плясать! Людей смешить только. Разговорные интонации этого текста значительно экспрессивнее нейтрального тона первого варианта.

Экспрессивность характерна для разговорной речи в целом – и в лексике, и в синтаксисе. Так, отрицательный ответ на вопрос: «Успеем?» – чаще всего выражается такими вариантами: Где там успеем!; Куда там успеем!; Так тебе и успеем!; Какое там успеем!; Прямо – успели!; Уж и успели!; Хорошенькое дело – успеем! и т. п., и весьма редко слышится «интеллигентный» ответ: Нет, не успеем.

Когда выше отмечались стилистические функции отдельных частей речи, приводились примеры с перечислением имен существительных, имен прилагательных, глаголов, вы, вероятно, обратили внимание именно на перечисление, своеобразную концентрацию слов той или иной части речи. С точки зрения синтаксической это были предложения с однородными членами, и стилистический эффект, который вы могли обнаружить, был результатом соединения, синтеза морфологических и синтаксических категорий. Для вас такая связь морфологии и синтаксиса не новость: вы уже привыкли к тому, что имя существительное обычно выступает в роли подлежащего или дополнения, имя прилагательное – в роли определения, глагол – в роли сказуемого (имеются в виду преобладающие случаи, наряду с которыми выступают другие, расширяющие эту схему).

Итак, возвращаемся, теперь в плане синтаксическом, к перечислению слов отдельных частей речи – к стилистической функции однородных членов. В качестве примера приведем известное стихотворение А. А. Фета:

Это утро, радость эта,Эта мощь и дня и света,Этот синий свод,Этот крик и вереницы,Эти стаи, эти птицы,Этот говор вод,Эти ивы и березы,Эти капли – эти слезы,Этот пух – не лист,Эти горы, эти долы,Эти мошки, эти пчелы,Этот зык и свист,Эти зори без затменья,Этот вздох ночной селенья,Эта ночь без сна,Эта мгла и жар постели,Эта дробь и эти трели,Это все – весна.

Нетрудно видеть, что все стихотворение, состоящее из одних однородных членов, образует благодаря этому единое целое, создает общую картину, обладающую большой живописностью и экспрессивностью.

Весьма выразительны однородные определения, как согласованные, так и несогласованные, образующие ряды эпитетов, позволяющих создать целую гамму красок, звуков, запахов, например: Она действительно походила на молодую, белую, стройную, гибкую березу (Б. Полевой); Каждому, кто знает книги Грина и знает Севастополь, ясно, что легендарный Зурбаган – это почти точное описание Севастополя, города прозрачных бухт, дряхлых лодочников, солнечных отсветов, военных кораблей, запахов свежей рыбы, акации и кремнистой земли и торжественных закатов, вздымающих к небу весь блеск и свет отраженной черноморской воды (К. Паустовский).

Встречаются особые приемы употребления однородных членов. Так, у А. П. Чехова часто можно найти троекратное их повторение, создающее своеобразный ритмический рисунок фразы, мелодичность и музыкальность речи, например: Она, высокая, красивая, стройная, казалась теперь рядом с ним очень здоровой и нарядной; В каждую минуту она готова убежать, зарыдать, броситься в окно.

О глаголах – однородных членах, создающих впечатление динамики и напряженности действия, было уже сказано раньше. Приведем еще один пример: Перед глазами ходил океан, и колыхался, и гремел, и сверкал, и угасал, и светился, и уходил куда-то в бесконечность (В. Г. Короленко).

Богатый выбор предоставляют нам разные типы сложного предложения. Сопоставим такие варианты:

Приближалась ночь, и пришлось возвращаться домой.

Приближалась ночь, поэтому пришлось возвращаться домой.