Ну, здравствуй, Герой! - Михаил Француз

у неё точно есть, и не один — я сам их в шкафу видел, когда сидел в комнате девушки и восхищался демонстрируемыми мне нарядами, типа помогал выбирать платье на вечер. Так что, мундиры есть. И ряды различных наградных блестяшек на этих мундирах есть. Но на бал Альбина пришла именно в платье. В синем с жемчужной вышивкой и белой воздушной юбкой-«парашутом» танцевальном платье. Причёску выбрала — «низкий пучок». Серьги — золотые кольца и на золотой цепочке, на шее, ожерелье из красивых синих драгоценных камушков — не знаю, как они в этом мире называются. На Земле бы я назвал их сапфирами. На ногах — какие-то маленькие изящные туфельки. Какие именно, я честно признаться, не рассматривал — не хрустальные, и ладно, уже хорошо.

Самого же меня разодели в белые брюки со стрелками, белые лакированные туфли на ногах, белая рубашка-сорочка, заправленная в брюки, красивые запонки с такими же синими камушками, как у Альбины на ожерелье. Сверху — какой-то белый пиджак по фигуре. Ещё и галстук хотели нацепить, но уже против этой удавки я восстал со всей своей мужской твёрдостью… которая ничто против женской мягкости. В результате, белый тоненький атласный галстук сегодня красуется на моей шее…

Не, ну, а, если кроме шуток — то мне даже самому нравилось, как я выглядел в этом всём белом, гладко выбритый, подстриженный и аккуратно причесанный, рядом с такой ослепительной бело-синей партнёршей. Даже Виконтский Перстень к месту пришёлся…

***

Сколько раз я повторял себе фразу борца из старого анекдота: «Не расслабляйся! А то отъе…т, как суку!». Столько же раз забывал об этом важном жизненном правиле. Вот и очередное подтверждение этой простой житейской мудрости.

В какой-то момент бала, после очередного танца с Альбиной, мы оба были веселы и… расслаблены. Всё же атмосфера праздника, веселья, музыки и красивых одежд с раскрасневшимися от быстрых движений лицами, действовала. Да и сам бал ещё не успел стать обыденным, приевшимся, опостылевшим мероприятием. Не успел превратиться в рутину и обязанность… по крайней мере, у меня. Про Шифееву не могу сказать. Я не знаю, чем она тут двенадцать лет занималась.

Выскочили мы из круга танцующих с окончанием очередной мелодии и нос к носу натолкнулись на какую-то другую пару. Альбина прямого столкновения избежала, а вот я — нет. Точнее, я-то столкновения почти избежал тоже. Вот только тот, столкновения с кем я избежать пытался, делал совершенно противоположное — пытался его не избежать. В траектории его движения четко читалось намеренье протаранить, а лучше сбить меня с ног. И я бы ушёл, смог бы уйти, сделав это практически на одном рефлексе, на привычке, наработанной годами посещения спортивных секций. Ушёл бы… если бы мой локоть не держала Альбина. Что чрезвычайно ограничило возможность моих действий.

В результате: я на ногах удержался. Но оказался облит шампанским, выплеснувшимся из бокала, который держал мужчина, избежать столкновения, с которым, я и пытался.

— Аккуратнее, блин, нельзя? — вырвалось у меня само собой, раньше, чем я успел даже подумать, когда я наклонился, рассматривая пятно на белоснежном дорогущем пиджаке, который Альбина мне битых два часа вчера выбирала. Хрен бы с деньгами, часы и нервы мои жалко.

Мужик ничего не ответил. Вместо этого ухмыльнулся нехорошо и медленно, демонстративно вылил мне на голову остатки шампанского из своего бокала.

Ярость вспыхнула мгновенно. Бросилась мне в лицо вместе с краской. Вот только, она же и отрезвила. Заставила сбросить с мыслей дурман праздника и расслабленности.

Я замер на месте и внимательно окинул противника (а, что это именно противник, сомнений уже не было) взглядом, пытаясь максимально быстро, но максимально точно оценить, что он из себя представляет: высокий, на полголовы выше меня, широкоплечий, самоуверенный, надменный. Это то, что касалось внешности. Что касалось Системы… Сто сороковой — сто пятидесятый уровень. То есть, примерно равен Графу Де Флёру из Камиша. Тому самому любителю кожаных курток. Вот только, если тот был однозначный «Рога», то этот, скорее всего «Танк», если судить по позе, манере держаться и особенностям мускулатуры.

Танк сто сорокового уровня (берём по минимуму) и нуб тридцать третьего — понятна становится его надменность, самоуверенность и издевательская ухмылка. Непонятно только подобное отношение ввиду двести девяносто плюс Боевого Мага, держащегося за мой локоть. Хотя…

Я бросил быстрый взгляд на спутницу свою, потом на спутницу противника. Эти две красивых и эффектных дамы, примерно одного возраста, если на вид, напряжённо смотрели друг на друга и ловили малейший жест противницы… да, тоже вполне однозначно — противницы. И это напряжение Альбины уже достаточно однозначно характеризовало и уровень, и степень опасности дамочки.

Что ж, значит, с этой стороны, парень прикрыт — ожидать помощи от Шифеевой не стоит. Как и надеяться на то, что ситуация со столкновением — случайна. Не при таком прикрытии.

Значит, что? Значит — снова провокация. Хоть снимай это чертов Перстень и выбрасывай!

— Альбина, поправь меня, если ошибаюсь, — осторожно, очень-очень спокойным голосом начал я, проведя левой ладонью по своему мокрому от шампанского лицу и высвобождая из сгиба её локтя свою правую.

— Да? — не отводя взгляда от своей противницы, произнесла моя спутница.

— Это ведь только что было «оскорбление действием», так ведь? — продолжил я, скидывая с себя пиджак и рассматривая степень понесённого им ущерба.

— Без сомнения, — подтвердила напряжённая Шифеева.

— И как-то разрулить это дело мирно, уже не получится? Даже, если вот он сейчас проглотит свой гонор и принесёт публичные извинения? — продолжил говорить я, покачав головой над испорченным пиджаком, который сунул в руки девушке. Та не поняла моего действия, но и отреагировать на него никак не успела. В результате, пиджак оказался у неё, а я принялся расстёгивать и закатывать рукава рубашки.

— Пожалуй, извинения могли бы как-то смягчить ситуацию, но осадочек всё равно останется, — произнесла девушка.

— Представьтесь, Сударь, — обратился уже непосредственно к мужику я, делая полшага вперёд. Правда, при этом, чтобы смотреть ему в глаза, мне пришлось задрать голову вверх. Не слишком сильно, но вполне заметно.

— Виконт Маллер, — растянул в своей неприятной издевательской усмешке губы чуть шире он, пренебрежительно глядя на меня сверху вниз. — Сын и наследник Графа Августа Маллера.

— Вы намерены принести мне