Ранчо в Монтанне - Джекки Мерритт

Она услышал, как открылась дверь ванной, потом — звук переставляемых в холле чемоданов. У него остался единственный шанс.

Слейд быстро пересек комнату и распахнул дверь. Трейси была готова к отъезду, но вид у нее был ужасный.

Искусный макияж не мог скрыть заплаканных глаз, а нарядная одежда — поникшей фигуры. Ее боль отозвалась в душе Слейда.

— Ты поговоришь со мной? — спросил он. Голос у него был твердый, но взгляд — умоляющий.

Она посмотрела мимо него, словно была не в состоянии его видеть.

— Только потому, что мне нужно получить от тебя ответы на несколько вопросов.

— Какова бы ни была причина, просто поговори со мной. — Они стояли в холле, поскольку обстановка спален была слишком интимной. — Давай спустимся вниз, хорошо?

Трейси вяло кивнула и наклонилась за одним из своих чемоданов. Слейд поспешно нагнулся, чтобы опередить ее.

— Я отнесу их. Иди вниз, выпей кофе. Я буду через несколько минут.

Она с трудом выдавила вежливое «спасибо». Она не была «расстроена», как он бесцеремонно заметил, она была настолько уязвлена, что не знала, сможет ли когда-нибудь залечить эту рану.

Тем не менее Трейси спустилась за ним по ступенькам и вошла в кухню. Кофе был еще горячий, но перестоялся и горчил. За целый день она ничего не ела и после всего пережитого чувствовала себя абсолютно больной. Дрожащими руками налила себе стакан молока и отпила, сразу ощутив его благотворное действие.

Слейд несколько раз спускался и поднимался по лестнице и наконец вошел в кухню.

— Все уже на крыльце, — сказал он спокойно.

— Спасибо, — не очень-то любезно буркнула она, не в силах взглянуть ему в глаза.

Заметив в ее руке полупустой стакан, Слейд спросил:

— Ты сегодня что-нибудь ела? Она нетерпеливо тряхнула головой.

— Не имеет значения. Я не собираюсь обсуждать с тобой ничего, кроме одной темы, только одной. Почему ты считал необходимым лгать мне? Почему ты не сказал правду в первый же день моего приезда сюда?

Он понизил голос:

— Я солгал тебе всего один раз, Трейси, когда сказал, что не знаю, каким образом Джейсон Мурленд оказался связанным с моим ранчо.

— Надо полагать, и увертки, и старания избежать разговора, и недопустимая грубость не идут в счет, так? Ну что ж, прости меня, если я вижу все не так, как ты. С первой минуты, едва я ступила на землю этого ранчо, ты не делал ничего другого, как только лгал мне.

— Я делал нечто другое. Я любил тебя. Она чуть не уронила стакан.

— Как ты смеешь даже упоминать об этом? — сказала она дрожащим голосом. — Я никогда не прощу тебе. Господи, ты знал и все равно… — Она задрожала, как лист на ветру, и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

Слейд кинулся к ней и крепко взял ее за руку.

— Сядь, — скомандовал он, придерживая ее и помогая сесть, хотя она и пыталась уклониться от его прикосновений. Он пододвинул себе другой стул и тоже сел. — Я собираюсь рассказать тебе то, что мне известно. Да, мне следовало сделать это с самого начала, теперь я понимаю. Но я не сделал.

Дрожащей рукой Трейси снова поднесла ко рту стакан с молоком, надеясь на его успокоительную силу. Она хотела услышать то, что он собирался ей рассказать, но ее рассудок восставал даже против пребывания в одной комнате со Слейдом. Единственный и правильный выход из создавшейся ситуации — покинуть Слейда, ранчо и Монтану. Ей нужно вернуться в привычную для нее обстановку, чтобы осознать, что произошло.

Но ей никогда не понять, зачем Джейс обманул ее. Почему он не сказал ей, что у него есть сын? Она так страстно хотела иметь ребенка, и оба они считали, что это будет прекрасно. Но она никак не могла забеременеть. Она собиралась выяснить причину своего бесплодия, даже советовалась по этому поводу с врачом. Но потом сердечный приступ, унесший Джейса, поставил точку на этих планах.

Теперь Трейси знала, что отсутствие у них детей не было виной Джейса. Значит, дело в ней.

Но, видимо, ей нужно не клясть, а благодарить судьбу. Слейд не пользовался никакими противозачаточными средствами, а у нее не было оснований пить таблетки до их встречи. Ну что ж, по крайней мере ей не грозит нежелательная беременность, о чем она, естественно, меньше всего волновалась в эти последние два дня.

И в самом деле, ей это даже в голову не приходило, удивилась она, чувствуя слабость от одного только воспоминания о том, какое неутолимое желание будил в ней Слейд и как поглотила ее вспыхнувшая между ними страсть. Даже сейчас, ненавидя его, она ощущала его притяжение, и потому ненависть медленно спускалась на дно души, остался лишь стыд за саму себя.

Слейд говорил медленно, и она видела, какую боль причиняют ему эти воспоминания.

— Он приехал в долину тридцать три года назад, и они полюбили друг друга. Они были любовниками.

Трейси собралась с мыслями.

— Ты узнал это от своей матери?

— Да. Когда она сказала ему, что беременна, он уехал. Вот и вся история, несколько простых фактов. Но они испортили жизнь не только мне, а даже тебе.

Ну нет, подумала Трейси, тебе не удастся завлечь меня в ловушку, я не имею к этой истории никакого отношения. И никогда иметь не буду.

— А ранчо?

Слейд вытянул длинные ноги и задумчиво уставился на свои ботинки.

— Примерно через месяц после его отъезда мать получила письмо от адвоката. Джейсон Мурленд купил ранчо и записал половину на ее имя.

— И?

— Нет никакого «и». Это все, что я знаю. Семья моей матери была против того, чтобы она принимала этот подарок, но она ослушалась их. Когда я подрос, она сказала мне, что сделала это из-за меня. После ее смерти я унаследовал ее часть ранчо — точно так же, как и ты, Трейси. Мы стали партнерами из-за ужасной несправедливости тридцатилетней давности. Что же это, как не ирония судьбы?

Однако Трейси не устроил этот короткий рассказ.

— А почему он оставил твою мать? Слейд взглянул на нее с любопытством.

— Я же сказал тебе: потому, что она забеременела.

— Тогда зачем же он подарил ей половину ранчо? Ведь даже тридцать лет назад это было хоть небольшое, но все-таки состояние.

Слейд не смог удержаться от горькой усмешки.

— Чувство вины. Что же еще?

— Вины… — задумчиво повторила Трейси. Да, возможно.

Мужчина, оставивший молодую женщину, которая ждет от него ребенка, мог облегчить свое чувство вины хорошим подарком.

— Но почему же он не подарил ей все ранчо? — спросила Трейси, адресуя этот вопрос больше себе, чем Слейду.

Слейд вскинул брови.

— И правда, почему? Я никогда об этом не думал. Почему же он оставил за собой половину пая?