Пещерные голуби - Дмитрий Агуреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алексей уже выпил почти полфляжки, но жажда никак не проходила.
— У тебя, Лёшка, вся голова в крови. Кто же это так тебя приложил то?
— Не знаю.
— Ты вот что, полежи теперь здесь. Я тебе сейчас плащ свой постелю и пойду за подмогой.
Семён Поликарпович снял плащ и постелил его на землю. Алексей с помощью старика с трудом переполз на него.
— Всё, лежи не вставай. Жди меня здесь, я быстро.
— Уж точно не уйду, — еле проговорил Алексей удаляющемуся Семёну Поликарповичу.
Алексей закрыл глаза и на какое-то время отключился. Очнулся от звука приближающейся машины. Вскоре к нему подошли две женщины в белых халатах и Семён Поликарпович. Осмотрев Алексея женщины сделали ему укол. Наконец-то боль стала отступать, на веки накатилась тяжесть. Женщины аккуратно обработали рану на голове. Никакой боли уже не было, молодой человек медленно проваливался в сон. Как его положили на носилки и перенесли в машину «Скорой Помощи», Алексей уже не чувствовал.
Часть 4
Проснувшись Алексей приоткрыл глаза. Стараясь не поворачивать головы, он осмотрелся. Было светло, даже слишком. От плафона на потолке шёл такой яркий свет, что у него заломило глаза и, поморщившись, он всё же повернул голову. Недалеко было занавешенное окно. Рядом с кроватью находилась стойка с прикреплённой к ней бутылкой и от неё тянулась желтая трубка к его руке.
— Сынок мой, очнулся! Как же ты нас напугал!
Осторожно повернув голову в другую сторону, Алексей увидел сидящую рядом с кроватью маму.
— Мама, ты как здесь оказалась? — разомкнув ссохшиеся губы спросил Алексей.
— Где же мне ещё быть? — Глаза у Любовь Викторовны наполнились слёзами, — ты, когда ночевать не пришёл, я подумала, наверное, оставили тебя опять на дежурство. Утром собралась уж на работу идти, а тут звонок в дверь. Открываю, там коллега твой стоит и говорит, что мне нужно в больницу ехать, что нашли тебя побитого, — Любовь Викторовна вытерла платочком катившиеся по щекам слёзы. — Кто же это так тебя, Лёшенька?
— Не знаю, — еле слышно произнёс Алексей, — я не видел, сзади ударили.
— Ох уж эта твоя работа! И зачем только ты пошёл в эту милицию?
Скрипнула дверь и в палату зашёл доктор. Алексей сразу же узнал его. Это был Леонид Петрович.
— Проснулся? Очень хорошо! Как голова, болит, кружится? — доктор присел на край кровати к Алексею и внимательно всматривался в глаза больного.
— Есть немного.
— То, что немного, это хорошо! Повезло Вам, юноша, крепкий череп оказался. Наверное, мама в детстве творогом хорошо кормила?
— Доктор, скажите, что теперь с ним будет? — Вытирая очередную порцию слёз, спросила Любовь Викторовна.
— А что с ним будет? Полежит у нас, подлечиться, и пойдёт дальше преступников ловить, — как показалось Алексею, Леонид Петрович подмигнул ему.
— Ох уж эти преступники! Нужно было работу нормальную выбирать. Сейчас бы здоровым ходил.
— Знаете, если бы не такие люди как Ваш сын, то неизвестно как другие смогли бы спокойно по улицам ходить. Выздоравливайте Алексей. Попозже ещё медсестра зайдёт она капельницу сменит. А Вы шли бы домой, Любовь Викторовна. Сыну Вашему поспать ещё нужно, для него это сейчас лучшее лекарство.
— Как же я его здесь оставлю? А вдруг ему что понадобиться?
— Не волнуйтесь. Мы здесь за ним присмотрим. А Вы домой придёте и выпейте чего-нибудь успокаивающего. Завтра увидите, Алексей Ваш вовсю уже улыбаться будет.
Леонид Петрович вышел из палаты, скрипнув напоследок дверью.
— Иди, мама, я и правда спать сильно хочу.
— Сынок, ты им скажи, если вдруг тебе хуже станет, чтобы сразу мне сообщили.
— Хорошо, мам, иди. — От разговоров у Алексея начинала болеть голова и забытый уже молот опять оживал.
Оставшись один, Алексей закрыл глаза. Сначала он просто пытался вспомнить всё произошедшее, но нарастающая головная боль не давала сосредоточиться. Открыл глаза и яркий свет резанул по ним. Раздражало всё: яркий свет от плафона, белое одеяло, птичий гомон на улице и больше всего своя беспомощность. Боль в голове усиливалась. Алексею уже казалось, что его снова сейчас начнёт выворачивать. Спасение пришло в виде медсестры со шприцом. Алексей даже не почувствовал боли от укола. Вскоре его веки потяжелели. Свет уже стал не таким ярким, теперь он был мягким и тёплым. Головная боль ушла, а её место заняло спокойствие. Глаза сами собой закрылись и Алексей провалился в сон.
Когда он открыл глаза, то в окно уже ярко светило солнышко. Алексей ещё раз обвёл палату взглядом. Крашеные в голубой цвет стены были идеально чистыми. Небольшой шкафчик, табурет и тумбочка возле кровати — это всё что было из мебели. Стойка была уже без бутылки и отодвинута в сторону. Алексей даже не почувствовал, когда ему сняли капельницу. В этот момент приоткрылась дверь в палату и показалась коротко стриженная голова Богданова Михаила.
— Я же говорю, не спит! — Сказал он кому-то в коридоре. После чего проскользнул в палату, пытаясь закрыть за собой дверь.
Дверь так и не закрылась и следом за Михаилом в палату вошла полная медсестра. Она глянула хозяйским взглядом на Алексея, затем на Михаила и сказала:
— Так, чтобы недолго здесь! Ему сейчас покой нужен. Утром к нему мама приходила и то будить не стали.
— Я только поздороваться и пойду, — попытался успокоить медсестру Михаил.
Та ещё раз грозно взглянула на Михаила и как бульдозер развернулась на месте и вышла из палаты.
Мишка подошёл поближе. Посмотрев на забинтованную голову Алексея, улыбнулся:
— Лёха, привет!
— Здорово! — У Алексея тоже получилось что-то вроде улыбки.
— Ну, рассказывай, как это тебя угораздило таких люлей отхватить?
— Особо и рассказать нечего. Сзади в лесу по голове ударили. Я сознание потерял. Когда очнулся, уже ночь была, рядом никого. — Алексей старался говорить погромче, но судя по тому, как Михаил внимательно прислушивался к его словам, у него это не получалось.
— Так, а с чего ты вообще туда попёрся?
Алексей, прерываясь то и дело на отдых, рассказал, как он оказался в лесу. Михаил слушал внимательно. Улыбка с его лица исчезла и теперь он стал снова самым лучшим опером отдела который выслушивает потерпевшего.
— Может это тебе Сашка и дал по голове, — потирая подбородок произнёс Михаил.
— Нет, он не
