Пещерные голуби - Дмитрий Агуреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аромат еды защекотал Алексею нос и он теперь понял на сколько проголодался. Взяв в одну руку кусок отварной говядины, а в другую солёный огурец, он откусывал их поочередно, иногда меняя что-то в руке на варёную картофелину или на вкусный кусок чёрного хлеба.
Увидев, с каким аппетитом сын наворачивает домашнюю еду, Любовь Викторовна заулыбалась:
— У нас, Лёшенька, всё по старому. Думаем вот с отцом, в эти выходные поедем на дачу, нужно будет огурцы высадить. А у тебя здесь как дела, что врачи говорят?
— Всё хорошо, — с трудом ворочая языком в набитом едой рту, ответил Алексей.
— Не говорят ещё, когда выпишут?
— Неа.
— Мать, дай ты ему поесть то, всего парня замучила! — вмешался опять Владимир Сергеевич.
Алексей тем временем заканчивал доедать принесённую родителями еду. На питьё был налитый в литровую банку компот. Сделав несколько больших глотков, Алексей отставил банку в сторону, больше в него не лезло.
Неожиданно Алексею пришла в голову мысль, — «А что будет, если сейчас в палату зайдёт Вера? Вот так будет номер! Придётся её представлять родителям». От этой мысли щёки Алексея покрылись румянцем.
— Видишь, как тебе пошла на пользу домашняя еда, — сказала Любовь Викторовна, светясь вся от счастья, — вон и щёчки уже порозовели.
«Может нужно взять и сейчас рассказать родителям про Веру? Когда она придёт, это не будет для них таким уж шоком», — пришла новая мысль Алексею. «А если я расскажу, а она не придёт? А вдруг она вообще после всего случившегося не захочет с ним встречаться? Ведь неизвестно, что там этот следователь наговорил, да и сама Вера и брат её как теперь воспримут, что их допрашивать будут?». Мысли роились и роились в голове у Алексея, он совсем не слушал, что говорила ему мама, а только периодически кивал головой. «Нет, нужно рассказать, — всё же решил он, — Вера же познакомила его со своим отцом».
— Ну ладно, Алёшенька, мы пойдём, — неожиданно услышал Алексей от своей мамы, — а то я смотрю, ты совсем устал и даже не слушаешь меня. Завтра после работы мы опять к тебе зайдём.
Родители ушли. Алексей облегчённо выдохнул. Объяснение с родителями само собой пока отложилось на потом. Нельзя сказать, что Алексей боялся реакции своей мамы на известие о появившейся у него девушке. Скорее всего он не хотел показаться в её глазах легкомысленным. Но Вера ему нравилась и похоже с этой любовью ему пришло время становится взрослым.
Этим вечером Вера так и не пришла.
Утром следующего дня, во время врачебного обхода, доктор сказал Алексею, что на завтра он может готовиться к выписке. Эта новость очень обрадовала его. Он уже и сам ощущал себя намного лучше и хотел поскорее вырваться из тесной палаты. Ни утром, ни в обед, ни к вечеру Вера так и не пришла. Алексей переживал из-за этого и нашёл только одно объяснение — скорее всего, домой пришёл Сашка и Вера боится оставлять его теперь одного.
Ночь перед выпиской Алексей спал плохо. Ему снилась Вера, она падала в какой-то тёмный колодец. Тянула к стоявшему рядом Алексею свои руки и просила помочь. Он пытался сделать шаг к ней, но ноги онемели, он их просто не чувствовал. Тогда он руками, схватившись за штанину, поднимал одну ногу и делал шаг, потом так же переставлял другую. Ноги не слушались, извивались и подгибались, но Алексей упорно переставлял их. Когда уже оставалось совсем немного и можно было протянуть руку и спасти Веру, то неожиданно из колодца вырвался тёмный вихрь. Он подхватил девушку и она с криком, скрылась во мраке колодца, а он так ни чем и не мог ей помочь. Алексей просыпался, вытирал углом одеяла пот со лба, сердце бешено колотилось. Полежав так какое то время и успокоившись, Алексей засыпал снова, но сон опять повторялся.
После выписки Алексей пошёл не к себе домой, а к Вере. Не доходя до дома, он остановился передохнуть. Голова немного кружилась, то ли ещё давала о себе знать полученная травма, то ли так подействовал на него свежий воздух после больницы. Однако Алексей решил, сегодня он обязательно увидит Веру. Поднявшись на крыльцо дома, он дал себе не большую передышку, после чего постучал в дверь. Подождал немного, за дверью тишина. Алексей толкнул дверь, но она оказалась закрыта. Тогда он постучал снова, подождал и опять постучал, стараясь теперь стучать как можно громче по тяжёлой деревянной двери. По всей видимости дома никого не было. Алексей присел на крыльцо, нужно было отдохнуть и собраться с мыслями. От ходьбы и переживаний в теле появилась сильная слабость, от чего временами к горлу подкатывала тошнота, но это сейчас уже не волновало Алексея, все мысли его были заняты отсутствием любимой девушки. Посидев немного, он решил, что лучше всего будет написать записку для Веры с просьбой зайти к нему домой и указать свой адрес. Скрывать свою девушку от родителей он больше не хотел. Во внутреннем кармане милицейского кителя у него лежало главное орудие участкового — шариковая ручка, но клочка бумаги ни где не было. Осмотревшись по сторонам, Алексей увидел почтовый ящик и решил, что там можно найти на чём написать. Открыв ящик, он нашёл там местную газету за вчерашнее число. Находка удивила Алексея. Он знал, что Вера старалась доставать газеты сразу, как их приносил почтальон, иначе они могли намокнуть под дождём. Газеты она складывала в терраске в шкаф и когда её отец приезжал на отдых, то он доставал их и перечитывал в хронологической последовательности. Теперь получалось, что Вера ни вчера, ни сегодня не доставала почту. Это было совсем на неё не похоже.
Алексей обошёл дом, ничего странного он больше не увидел. Постучал в окна, но они чернели пустотой, говорившей о том, что дома никого нет. Совсем обессилев, Алексей оторвал от края газеты кусок бумаги и написал на нём записку. Послание он скрутил трубочкой и воткнул в замочную скважину. «Когда Вера придёт домой, она сразу найдёт записку», — решил Алексей. Развернувшись, он поплёлся в сторону своего дома, но не успел пройти и тридцати метров, как услышал, что его кто-то окликнул. Оглянувшись на голос, Алексей увидел стоявшего около своего забора Семёна Поликарповича.
— Алексей, а я смотрю ты это или нет? — Морщинистое лицо старика расплылось в радостной улыбке, как будто он встретил старого приятеля. — Ну
