Дресс-код вдохновения - Ирада Вовненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шел снег с дождем. Дождь так же привычен для Петербурга, как солнце – для Италии. Если солнце расцвечивает лица улыбками, то дождь диктует минорную тональность настроению жителей северной столицы. Легкая грусть для петербуржца так же естественна, как улыбка для итальянца. Юля шла медленно по улице Рубинштейна. Ледяной дождь странным образом усиливал поток мыслей и даже помогал ей.
«Что происходит? Я живу какой-то двойной жизнью. Постоянно что-то придумываю, вру себе. Постоянно вру себе». Юлия сосредоточенно смотрела под ноги, стараясь ступать как можно плавнее, по одной линии. Словно от каждого шага зависела ее собственная жизнь. Интересно, почему у людей разная походка? Что это – индивидуальное проявление характера или просто физиологическая особенность, принявшая замысловатую форму. Редакция находилась в конце улицы, Юлия проходила мимо многочисленных кафе. За окнами сидели люди, кто-то разговаривал, размахивая руками, кто-то одиноко пил свой кофе. Считая шаги, она добрела до ресторанчика с подкупающим названием «Счастье». Ей захотелось зайти внутрь и немного посидеть там. Хотя бы эфемерно почувствовать себя счастливой. На стенах висели плакаты с улыбающимися лицами. Счастье.
Неделю назад она прочла в каком-то журнале, вроде бы это был последний Elle, что основное предназначение человека – быть счастливым. Вот так банально – быть счастливым. Одно небольшое уточнение. Теперь у нее не получалось быть счастливой без Максима. Юлии необходима была уверенность, что он где-то рядом и думает о ней.
Молоденький официант подошел к ее столику. Белая футболка подчеркивала молодость его красивого тела. Волосы гладко зачесаны с помощью лака. Джинсы приспущены. Молодежь предпочитает сейчас оголяться, мужчины тоже. С каким-то страхом Юлия смотрела на эту победительную молодость.
Неуверенность и страх – вот основные демоны, раздирающие душу человека. Сначала, когда тебе двадцать, кажется, что все еще впереди, и ты полной грудью вдыхаешь аромат жизни, расстегивая все пуговицы, оголяя душу. Кажется, что впереди так много времени, и ты невнимательно расходуешь его, ничуть не жалея. А потом неожиданно приходит страх, сожаление о том, как мало сделано, как много возможностей упущено. И перед этим всепоглощающим страхом ты вдруг цепенеешь. Встретив Максима, Юлия перестала бояться. Ей хотелось быть с этим человеком ежеминутно, проживать каждый день, ей хотелось состариться с ним.
Молодой человек положил перед ней листок и карандаш.
– Вы можете нарисовать ангела, если соедините числа. – Его взгляд был спокойным и равнодушным.
– Ангела, почему бы и нет… – Юлия протянула последнее слово. – Только принесите мне «американо» и молоко отдельно. Сегодня так пасмурно, очень спать хочется.
– В Петербурге всегда хочется спать. Даже когда солнце светит. Такая особенность города. Я приехал из Ялты, учусь на втором курсе.
«Зачем он все это рассказывает», – пронеслось в голове у Юлии. Но она тут же спросила:
– А что, в Ялте спать не хотелось?
– Нет… Там я всегда просыпался с легкостью, даже если мы с друзьями уходили в ночной загул. Наутро голова все равно была светлая.
«Неплохо было бы сейчас оказаться на море и ступать, зарываясь пальцами как можно глубже, по теплому песку, что щекочет тебя подобно мягчайшей ткани», – подумала Юлия.
На листке бумаги располагались цифры. Она начала отыскивать правильные числа и соединять линии. Это было нелегко, и занятие несколько отвлекло от мыслей. На некоторое мгновение она сосредоточилась исключительно на поиске цифры семь. Это была ее любимая цифра. Все самое значительное происходило с ней именно седьмого.
Юлия родилась седьмого марта. Седьмого февраля родилась и ее дочь Полина. Долгое время это было самым счастливым днем для нее. Долгое время, но не всегда. Дочери исполнилось десять, когда Юлия впервые ощутила пустоту, непонятный холод, черную дыру внутри себя. Будто бы внутри появилось самостоятельное и неприятное существо, которое необходимо кормить и лелеять. И чем больше ты его холишь, чем больше лелеешь, тем больше оно становится, уже поглощая все тело. И ты не замечаешь, как твое лицо превращается в маску с опущенными уголками глаз, поднять которые невозможно.
Седьмого апреля она встретила Максима, и жизнь пошла по какому-то совершенно другому сценарию. А главное, было совсем непонятно, кто выполнял в ней роль режиссера.
Может быть, это и есть тот самый промысел, не терпящий вмешательств. И нужно только следовать ему?
– Ваш «американо». – Официант проворно поставил чашку на стол и очаровательно улыбнулся.
Что-то навязчивое было во всем его облике, так пышущем молодостью и здоровьем. Юлия вспомнила морщинки у глаз Максима, его седые виски. Они казались ей необыкновенно привлекательными. Ей так захотелось вдохнуть запах его волос, его тела. Стараясь не думать, она достала из сумки мобильный телефон.
* * *Отправитель:
957 55 57
5 декабря 11.00
«Я Х. Т.! Ю.»
Отправитель:
932 18 18
5 декабря 11.15
«А ты где?»
Отправитель:
957 55 57
«Я в “Счастье” на Рубинштейна! Знаешь такую улицу?»
Отправитель:
932 18 18
«Буду через двадцать минут».
Именно Максим открыл для нее эту улицу. Нет, она, конечно, и до встречи с ним бывала здесь. Но именно с Максимом она вдохнула ее аромат и полюбила гулять, заглядывая в каждый дворик, рассматривая каждый фасад. Улица Рубинштейна имела свой неповторимый шарм. Даже специфичный запах подворотен не уменьшал ее привлекательности.
Именно Максим привел ее первый раз в «Счастье», где они завтракали, придумав себе однодневную командировку в Москву.
Юлия заказала еще один кофе. Двери хлопнули, и она сразу поняла, кто вошел. Максим не был писаным красавцем с утонченными чертами лица, но обладал удивительной харизмой в сочетании с энергией, сметающей все на своем пути. У дверей стояла корзина с зонтами, которую он тут же опрокинул.
– Привет.
– Какая кружка за день? И чем же ты занималась ночью?
– Читала, – Юлия немного растерялась. – Вдруг захотелось прочесть «Смутную улыбку» Франсуазы Саган. Чувствую некоторое сходство с главной героиней. Ты знаешь, меня всегда изумлял тот факт, что Саган написала свое первое произведение, роман «Немного солнца в холодной воде», в восемнадцать лет. Ты вот писал в восемнадцать лет романы?
– В восемнадцать лет я романы крутил, – рассмеялся Максим.
Звонок мобильного телефона разрушил шаткую гармонию.
– Да, дорогая, обязательно заеду и хлеб тоже куплю. Целую.
