Паруса над волнами - Николай Андреевич Внуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Матросы проклинали ученые занятия сэра Томаса. Они ждали «настоящего дела», где можно показать себя с наилучших сторон. Но дела все не было. Сэр Томас лично вел наблюдения за промером глубин и жесткой рукой пресекал малейшее недовольство.
Через месяц добрались до испанско-португальской колонии на юго-западе Африканского материка — Сьерра-Леоне.
— Теперь можно немного размяться, — сказал Кэвендиш и разрешил сойти своим людям на берег.
Свежая вода, яркое солнце, головокружительный аромат тропического леса привели матросов в хорошее настроение. В еще более хорошее настроение привел их захваченный в лесу старик негр. Он сообщил англичанам, что где-то неподалеку в одной из бухт стоит готовое к отплытию португальское судно с золотом.
— Вы хотели показать, на что способны? — сказал сэр Томас матросам. — Покажите. Вот вам отличная возможность!
«Хью галлант» бросился на поиски португальца, но не нашел ничего, кроме большой негритянской деревни на берегу уютной бухточки. Ни золота, ни португальцев в этой деревне не оказалось.
Жаль, — сказал сэр Томас. — Я надеялся на лучшее. Ну что ж, довольствуйтесь тем, что найдете у врагов нашей королевы.
Через день корабли отплыли на запад.
Деревня догорала на берегу…
Шесть недель над мачтами только бледное небо, а под форштевнями — струи белой пены. И бесконечные, отупляющие однообразием вахты, и унылый звон склянок, отбивающих время, и скука, к которой бравые ребята капитана Кэвендиша не привыкли.
Все чаще на палубах вспыхивали драки. Людям нужна была разрядка. Сэр Томас придумывал разные хитроумные, выматывающие силы работы для матросов. Драили палубы, обтягивали стоячий такелаж, шили новые паруса. Иногда громадными удочками ловили золотую макрель и голубых красавцев марлинов. Устраивали охоту на акул.
— Еще немного, ребята, — говорил сэр Томас, — и мы разомнемся на берегу. Мне тоже надоело жрать солонину и запивать ее тухлой водой из вонючих бочек. Скоро мы отведаем настоящей свежатины и запьем ее пальмовым вином!
Наконец 10 октября с марсовой площадки «Дизайра» впередсмотрящий заорал: «Земля!!!»
Атлантика осталась за кормой.
Несколько дней корабли простояли в мрачном заливе Сан-Матиас, запасаясь на берегу свежей водой. Затем медленно двинулись на юг, и опять началась пытка — бесконечные замеры глубин, определение скорости прибрежных течений, описание бесконечных бухт, устьев рек, бухточек, мысов и рифов…
И опять стояла на редкость тихая погода, голубело небо и лениво плескалась вода под бортами.
Скалистые, мрачные берега плыли мимо эскадры. Редкие чахлые деревца, кривые, исхлестанные ветрами, поднимались на них. Шестьдесят шесть лет назад их впервые увидел Фернандо Магеллан. Он так же спускался к югу, ища неведомый пролив, отделявший Южноамериканский материк от Терра Аустралис — гипотетической Южной Земли. Пролива могло и не быть. Фернандо шел ощупью. Томас Кэвендиш шел наверняка. Единственное, чего не знали ни Магеллан, ни Френсис Дрейк, лоцман ее величества королевы Елизаветы I, что существовал более легкий путь — вокруг мыса Горн. Да и мыс Горн еще не был открыт. Но об этом узнают позже, позже. А сейчас только одна цель — прорваться в Гихий океан, пока не грянули сокрушительные весенние бури.
Рождество встретили вблизи Рио-Гальегос, реки, такой же мрачной, как ее берега.
А через пять дней начался ад.
Шторм рванул с такой силой, будто сама земля вывернулась наизнанку. Небо смешалось с водой. Лохмотья волн взлетали выше береговых скал. «Неистовые сороковые» как будто специально поджидали флотилию, чтобы показать людям свою злую мощь.
Но прежде чем первый шквал догнал корабли, Кэвендиш увидел высокий уступ, за которым берег круто сворачивал на запад. Ветер разбивался о крутую грудь мыса и терял за ним свою силу.
«Дизайр», «Контент» и «Хью галлант» скользнули за каменную стену и оказались в тихой бухточке. Вопли шторма слабо долетали сюда.
Сэр Томас обманул бурю.
Плеснули водой якоря, и корабли закачались на пологой волне.
Моряки собрались на палубах, радуясь чудесному избавлению. В бухточке можно было отстояться даже от гнева господня. Шторм метался где-то за серыми каменными уступами, а здесь по воде шла только крупная зыбь.
— Свободные вахты могут обедать! — распорядился сэр Томас.
С вершины скалы ударил выстрел, следом за ним — второй.
Матросы схватились за оружие.
Только сейчас они увидели в глубине бухты грубо сложенные из диких валунов стены и каких-то людей на них. Люди кричали, махали руками, стреляли в воздух. Даже ответные выстрелы с «Дизайра» не заставили их разбежаться. В подзорную трубу было видно, что несколько человек стояли на коленях, протягивая к кораблю руки.
— Не стрелять! — приказал Кэвендиш. — Шлюпку на врду!
Через полчаса на борт флагмана поднялись два оборванца. Смутное подобие одежды прикрывало их плечи. На голове одного из них красовалась мятая кирасирская каска. Слезы текли по худым щекам, обросшим дремучими бородами.
Оба упали перед сэром Томасом на колени и начали что-то бормотать. Хриплые голоса их были похожи на рычанье животных.
Сэр Томас прислушался.
Оборванцы говорили по-испански. Кэвендиш понимал этот язык.
— Скоро три года… нас бросили… Мы строили форт… Ни одного корабля… Умерло триста… Здесь нет ни плодов, ни дичи… Почти не видели солнца — туманы и бури…
Немало прошло времени, прежде чем англичане уразумели, с кем их свел случай.
Их было вначале четыреста — солдат, посланных губернатором Сантьяго для строительства форта на берегу пролива. Три года назад проливом прошел отчаянный англичанин сэр Френсис Дрейк. Он добрался до западных берегов Южной Америки и разграбил несколько богатых испанских городов. Когда весть об этом дошла до Мадрида, король Филипп приказал «закрыть» пролив фортом. И вот их послали сюда, на голую землю, строить форт короля Филиппа. Они ломали в скалах камни и складывали стены. Они втаскивали на стены пушки, снятые с кораблей. Они построили даже казармы. Потом кончились продукты. Охоты в этих пустых местах не было. Злаки не прорастали на скудной почве. Они ждали помощи из Сантьяго, но губернатор почему-то не прислал ни одного корабля. Одеяла превратились в лохмотья. Одежда истлела. А здесь в жгучие морозы — зимой скалы покрываются ледяной корой. И ветры… страшные ветры. Рыбы в проливе нет. Даже огонь поддерживать нечем — нет дерева. Собирали стволы, которые штормы выбрасывали на берег, сушили их и каждое полено шло на вес золота. На второй год их начала косить странная болезнь: сначала они переставали чувствовать вкус соли, потом из десен начинала сочиться дурно пахнущая кровь, человек слабел, мышцы его становились похожими на сырое тесто — ткнешь пальцем и остается ямка. Заболевшие уже не вставали. Так умерло больше
