Лоенгрин, рыцарь Лебедя - Юрий Никитин

Лоенгрин равнодушно пожал плечами.

- Я ее видел очень близко. Ничего особенного. И что она...

Он не договорил, в зал вбежал молодой рыцарь, злой и встопорщенный, как воробей после драки. Шатерхэнд попытался его остановить, но тот отпихнул гиганта с неожиданной силой.

- Ваша светлость! - прокричал он издали. - Вы это терпите? Но мы не станем!

Рыцари начали вскакивать из-за стола, забывая про наполненные вином чаши.

Лоенгрин спросил быстро:

- Что стряслось?.. Сэр Коллинс, если не ошибаюсь?

- Барон Коллинс Норстедт, - крикнул рыцарь яростно, - только что граф Гердвин, пользуясь слабостью сэра Карла Эдсторма и сэра Сверкера Цедергрена, это его соседи, у одного угнал стадо коров, у другого отхватил кусок земли с деревней и заявил, что она всегда принадлежала его древнему роду!

Сэр Шатерхэнд нахмурился, но смолчал, только перевел взгляд на молодого герцога. Лоенгрин поерзал на сиденье, еще не ощутил, что нужно делать, но что-то нужно, все смотрят с ожиданием.

- Видимо, - проговорил он с трудом, - нужно будет сказать ему, что так поступать нехорошо. Пусть вернет скот и заплатит. Но с землей нужно сперва выяснить, не принадлежала ли она им раньше...

Он видел, как рыцари переглянулись, кто-то нахмурился, кто-то опустил взгляд.

Сэр Перигейл пробормотал:

- Да, конечно, это можно сделать...

- И что мешает? - спросил Лоенгрин.

- Многое, ваша светлость...

- Например?

Перигейл вскинул голову и посмотрел ему в лицо прямым взглядом.

- Ваша светлость, эти земли нынешним хозяевам дал не Господь Бог лично тысячу лет назад. Они и сейчас еще переходят из рук в руки... Где пресекается линия наследования, где отдают в приданое, где простой обмен... Сам дьявол не разберется!

Сэр Шатерхэнд громыхнул:

- И не надо.

- И не надо, - согласился сэр Перигейл.

Лоенгрин посмотрел на обоих по очереди, постарался сделать лицо строгим, но сам чувствовал, что не очень получилось.

- Но поступила жалоба! Что-то же делать надо?

Все рыцари смотрели на Перигейла, и когда он заговорил, Лоенгрин с досадой чувствовал, что начальник охраны замка выражает общее мнение:

- Не всегда. Иногда жалобы бывают вздорные.

Шатерхэнд громыхнул снова:

- Иногда? Да чаще всего!

Перигейл кивнул:

- Верно, сэр Шатерхэнд. В данном случае, как и во всех остальных, герцог должен быть на страже стабильности. Потому если те земли не были отняты незаконно совсем недавно у графа Гердвина, то они и должны оставаться у прежнего хозяина.

Шатерхэнд пробасил:

- Хорошо сказано. Сэр Перигейл, вас бы королю в советники!

А сэр Диттер Кристиансен уточнил:

- И совсем неважно, каким образом сэру Сверкеру те земли достались в давние времена. А то и вовсе не ему, а его родителям.

Отец Каллистратий перекрестился и произнес внятно:

- Время освящает.

Лоенгрин уточнил с недоверием:

- Даже если он те земли украл или незаконно отнял?

Отец Каллистратий перекрестился снова, глазки долу, ответил смиренно, однако с неожиданной твердостью:

- Ваша светлость, вот тогда и надо было поднимать крик и требовать справедливости. Но если тогда сочли, что все было сделано правильно... а мы не знаем всех тонкостей, то имеем ли мы право поднимать старые дела, рушить судьбы детей и общества?

Лоенгрин пробормотал:

- Значит, если преступление прошло незамеченным... то пусть?

Рыцари поглядывали то на него, то на священника, а отец Каллистратий, чувствуя на себе общее внимание, не приосанился, как сделал бы любой рыцарь, а напротив - съежился и сгорбился, верный девизу первых христиан «проживи незаметно».

- Ваша светлость, - произнес он смиренно, однако твердость из голоса не ушла, - крупные преступления незаметными не проходят. А мелкие... если тогда прошли, то сейчас нельзя ворошить прошлое. Понимаете, почему?

Лоенгрин ответил честно:

- Нет.

Священник вздохнул, ответил Перигейл, которому явно наскучило выяснение того, что понятно любому взрослому, уже пожившему и повидавшему всякое:

- Ваша светлость, нельзя ломать дом, чтобы достать спрятавшуюся в подполье мышь.

Лоенгрин посмотрел в их суровые лица, вздохнул, поднялся, стараясь выглядеть сильным и решительным.

- Тогда графу Гердвину прикажем все вернуть и выплатить за нанесенный ущерб!

Перигейл поднялся, коротко поклонился.

- Прикажете готовить коней?

Лоенгрин спросил удивленно:

- А не проще ли послать ему с гонцом мое повеление?

Он не понял, почему рыцари заулыбались, а кое-кто и ржанул весело и счастливо, словно услышал заковыристую шутку.

- Ваша светлость, - произнес Перигейл очень серьезно, - я молю Господа, чтобы так в конце концов и было. Более того, уверен, что так и будет к концу... даже к середине вашего правления Брабантом! Но сейчас придется действовать по старинке.

Часть II

Глава 1

Рано утром за окном уже слышались бодрые голоса, звон железа и конское ржание. Слуги помогли ему быстро надеть доспехи, затянули ремни и укрыли щитками.

Он оглядел себя и ощутил, что да, снова в блестящей стали, в которой чувствует себя, словно в родной коже.

Эльза с сомнением смотрела, как Лоенгрин вытащил из кожаного чехла короткий лук из склеенных рогов, похожих на бараньи, только покрупнее и не так загнутых. Лук скреплен еще и стальными пластинками, выглядит, конечно, как произведение военного искусства, но все-таки...

Лоенгрин забросил его за спину, за другим плечом поместил меч на перевязи, Эльза любовалась им, кому еще выпадет счастье заполучить такого мужа, но когда лук так и остался за плечом, она спросила в недоумении:

- Дорогой, ты же рыцарь, зачем тебе лук?

Лоенгрин повернулся к ней, на лице изумление, а брови взлетели на середину лба.

- Милая, зачем лук?

- Зачем лук тебе? - спросила она.

- Ну, потому что стрела летит дальше брошенного камня.

- Дорогой, - повторила она, - но зачем тебе бросаться камнями? Это удел простолюдинов.

Он понял, улыбнулся.

- Милая, ты заботишься, чтобы я как-то ненароком не уронил свою рыцарскую честь?

- Ну да, - проговорила она тихо и оглянулась. - Нехорошо, если тебя хоть кто-то увидит с луком в руках... Тут же разнесут весть, что ты не брезгаешь оружием простолюдинов!

Он мягко поцеловал ее в чистый лобик.

- Милая, я все понимаю.

- Значит, ты оставишь лук?

Он покачал головой.

- Нет, конечно.

Она вздохнула.

- Лоенгрин, есть вечные понятия, через которые не могут переступать даже короли.

- Я не король, - ответил он просто. - Я паладин.

Он еще раз поцеловал ее в лоб, как бы давая понять, что разговор насчет условностей окончен, поправил перекинутую через плечо перевязь и подтянул пряжку выше.