Кусакиро. Книга вторая - Людмила Файер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хандзо стал великим воином. Совершил множество подвигов. Был верным слугой сёгуна и его правой рукой. Ни разу не уронил чести своего великого отца.
В свое время он женился и у него родился сын. Мальчик был очень здоровеньким и быстро рос. У него были ярко-зеленые глаза и волосы не черные, как обычно бывает у японцев, а серые. Первым словом, которое сказал младенец, было "мяу". Его нарекли Шапукуро, что означало "острый коготь". Хандзо понял, чья душа пришла в этот мир в образе его сына. Так душа Царапиро продолжила свой путь в колесе вечных перерождений. И возможно и сейчас где-то на земле за большой водой живут его потомки в человеческом обличии…
— Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец! — сказала Люсинда. — А теперь быстро спать! А то больше никогда никаких сказок!
…Котята быстро свернулись калачиками, уткнувшись носиками в материнский тёплый бочок. Люсинда подгребла их лапками, обняла и с нежностью посмотрела на Кусакиро.
— Ты — великий рассказчик, мой самурай, моя любовь! — произнесла она. — И самый лучший отец.
Кусакиро лизнул ее носик и улегся рядом охранять сон своих самых дорогих и самых любимых…
…А котятам снился великий предок с ярко-зелёными глазами. Полукот-получеловек, с мечами в лапах и кинжалами в пасти. Каждый из них мечтал вырасти и стать достойным продолжением великого воина Царапиро. Каждый из них мечтал, провернувшись в колесе Сансары, дорасти до человека. И не важно сколько витков для этого понадобится…
На перекатах быстра,
Скалы ей путь преграждают,
Но неистовая река
На берегу раздвоится, и вскоре
Встретятся вновь рукава!
(Сутоку-ин)
ГЛАВА 13. САМУРАЙСКИЕ БАЙКИ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Когда влюблённые уходят, ты не верь,
Что вместе с ними умирает их любовь.
И, пережив тоску былых потерь,
Увидишь ты — она вернётся вновь.
Вернётся, чтобы быть теперь с тобой.
Ведь без неё ты просто как пустой сосуд.
Как грустно, согласись, прийти домой,
Коль в доме том тебя совсем не ждут.
Другое дело, если дом стоит
На том фундаменте, что создала любовь.
Тебя он от невзгод всегда хранит
И течь быстрее заставляет кровь.
А после, срок когда придёт и твой,
В потомстве новом оживёт уже любовь.
Им мир откроет вечный и живой.
И будет возрождаться вновь и вновь…
(Отшельник)
… — Кусико, Кусинда… — только и успевал поворачиваться Кусакиро. — Люсика! Ну от тебя-то я этого совсем не ожидал! Такая хорошая, послушная девочка — а туда же!
Кусакиро с Люсиндой вдвоем ловили своих разбегающихся детей и никак не могли собрать их в кучку. Люсинде давно пора было укладывать их спать, но котята затеяли игру в "салочки" и бегали, то и дело "осаливая" друг друга по спине лапой.
— Руки, ноги, голова не считОво никогда!!! — вопил раздухарившийся вконец Кусико, которого только что Люсика "осалила" по ушам. — Я — не "вОда", я — не "вОда"! Ты сама "вОда"! Ты правила нарушаешь!
— Какие такие правила? — пищала Люсика. — Я тебя коснулась! Значит ты теперь "вОда"! Кусинда, ты же видела, как я его коснулась?
Кусинда скакала рядом, вертелась, как "волчок" и ничего не подтверждала. Ей нравилось, когда Кусико спорил с Люсикой. Было шумно и весело. Но нужно было кого-то предпочесть и признать неправоту другого. Кого? Кусинда никак не могла выбрать. А если никого, то игра остановится, и эти двое будут спорить до завтрашнего утра…
— Давайте в "камень, ножницы, бумага" сыграем! — придумала она выход. — Тот, кто проиграет, тот и будет "вОда"!
Брат укоризненно посмотрел на Кусинду. Он прекрасно знал, что она все видела, но не хочет признаться в этом, чтобы его поддразнить. Кусико тяжело вздохнул и согласился. Что еще ему оставалось? Эти девчонки всегда были заодно.
Вот этой-то заминкой в игре и воспользовались родители.
— Люсинда, давай ты слева, а я справа… — муркнул Кусакиро, подкрадываясь сзади к загрустившему Кусико.
Котят взяли "в клещи" и… двое тут же были пойманы за шкирки уставшими от беготни родителями. Кусико и Люсика безвольно болтались, поджав лапки, свисая из родительских пастей. Кусинда, видя этот беспредел, пыталась спрятаться в тапочке Ларисы. Она засунула в него голову и притихла, решив, что ее не видно.
Кусакиро и Люсинда донесли котят до манежика, аккуратно положили их, и мать осталась стеречь сорванцов, прижав обоих лапами к себе, пока папаша пошел отлавливать свою вторую дочь.
Кусинда даже дышать перестала, чтобы папа ее не нашел. Хвостик торчал вверх и слабо дрожал от нетерпения и усердия.
— Где моя девочка? — нарочито громко спрашивал Кусакиро. — Кто-нибудь видел мою девочку? Куда она подевалась? Я никак не могу ее найти!
Кусакиро, тихо ступая, как умеют только кошки, медленно подкрался сзади к Кусинде и, лизнул ее под торчащим хвостом.
— Ой! — подпрыгнула от неожиданности Кусинда и высунула голову из тапка! — Папа меня нашел! Туки-туки за себя! Папа, теперь я тебя буду искать! Прячься, я честно подглядывать не буду!
— Конечно не будешь, — ласково промурчал папа, аккуратно взяв ее зубами за шкирку.
Кусинда также безвольно повисла, подобрав лапки и, качаясь в папиных зубах, поплыла по воздуху навстречу возмущённо пищащим брату с сестрой.
Люсинда распахнула обьятия и приняла Кусинду. В это время Кусико попытался снова выскочить из манежика, но папа, подняв правую лапу, быстро дал ему понять, чем закончится непослушание.
— Папа, папа! — дружно запищали котята. — Ты обещал сказку на ночь!
— Да, дорогой, — попросила Люсинда, — расскажи им свою сказку, а то я с ними с ума сойду!
Все это время Кусико и Кусинда пытались выкарабкаться из-под маминых ласковых лап. Смирно лежала только одна Люсика.
— Ну куда вы, куда собрались? — Люсинда еле справлялась с малышами. Были задействованы все четыре лапы, а зубами она прихватила за шкирку Кусинду. — Папа сейчас расскажет вам сказку. Подождите! Ложитесь все рядком и слушайте ладком!
Котята, наконец, устроились возле маминого теплого брюшка и приготовились слушать очередную историю.
— Папа, а ты сегодня какую сказку нам будешь рассказывать? Страшную или веселую? Или страшно веселую? — Кусинда от нетерпения колотила хвостиком по носу Кусико.
— Да перестань же драться! — возмутился он. — Ты мне уже весь нос отбила! Сегодня папа про дедушку и бабушку будет рассказывать. И это совсем не смешная история. Да и не страшная. Просто история! Вот!
— Итак, — начал Кусакиро, — мы точно
