Цветок забвения. Часть 2 - Мари Явь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так что они там постоянно плачут, но их слёзы не имеют силы.
— Только Дева может обратить слёзы в оружие.
— Любой мужчина умрёт, если увидит, как Дева плачет.
— Тогда вам тем более нечего бояться, правда? — заметила я, присаживаясь перед ними и стирая их слёзы.
— Мы не боимся! — В присутствии Чили они расхрабрились, как ни странно. Они впервые видели такую внушительную Деву. — Это он боится нас, поэтому и прячется. А мы почти его нашли.
— Правда? — Чили осмотрелась с наигранной подозрительностью. — Интересно, что скажет ваша наставница, когда узнает, что вы специально его искали. Какой скандал. Натуральное отступничество.
Они растерянно уставились на неё.
— Хотя это не самое страшное, — продолжила Солнце. — Самое страшное, что этот мужчина, похоже, плевать хотел на слёзы Дев. Раз он обитает здесь, на кладбище? Наверное, ему по душе смотреть на то, как Девы рыдают. Он наслаждается их страданиями, высматривая подходящую жертву.
— П-подходящую жертву? — пролепетали девочки.
— Ту, чей плач ему особенно понравится. Кого он похитит, поработит, заставит делать ему новых мужчин, а потом продаст за золото. — Чили присвистнула. — У него богатый выбор. Наверняка, его собратья ему завидуют.
— Собратья? — их голоса становились всё тише и тоньше.
— Мужчины, которые поймут и поддержат его, особенно если дело будет касаться Дев. — Она задумалась. — Наверняка, этот уродливый ублюдок, живя вдали от себе подобных, свихнулся и стал совершенно непредсказуемым. Не лучшая идея искать с ним встречи и уж точно дразнить. Если бы он сейчас услышал вас, ему точно показалось бы несправедливым, что люди Внешнего мира наслаждаются почётом, который дают пол и первородство, тогда как над ним потешаются даже дети.
Нет, правда, из неё не получится хорошей матери.
Девочки ударились в плач громче, чем прежде, мечтая, как видно, снова потеряться от нас подальше. Что сказать? Даже мне от слов Чили стало не по себе.
Я ткнула её локтём под рёбра, но она только усмехнулась.
— Здесь нет никаких мужчин, — ответственно заявила я. — Не важно, кто что говорит. Это мир Дев. Он создан Мудрецом и отвергает всё нам враждебное. Воздух и земля здесь пропитаны нашей сущностью, так что появись здесь хоть один мужчина, наши горы бы рухнули в то же мгновение. Вы бы такое точно заметили.
— П-правда?
— Да. Но вам всё равно лучше не заходить ночью так далеко в сады.
Они стали оправдываться, сваливать вину на своих подруг, а потом друг на друга, и Чили раздражённо проворчала:
— Не найдя здесь врага, вы решили друг с другом подраться? Такими темпами Девам не понадобятся мужчины, чтобы самим уничтожить этот мир.
— Они просто проголодались и устали. — Я потянула её за собой. — Давай наберём им фруктов.
Но не успела я сделать и шага, как дети заплакали и запричитали ещё жалобнее. И прежде чем я придумала что-то более эффективное, чем очередные заверения в их безопасности, Чили наклонилась к одной и подняла её, сажая себе на плечи. А другую подхватила на руки, успокаивая одним движением. Эта бесхитростная демонстрация силы и надёжности сработала лучше любых слов.
Девочки удивлённо примолкли, распахнув глаза. Они не помнили то время, когда их носили на руках, но в этом положении тел было что-то родное, что-то… материнское? Нет, эти покровительство и забота были совсем иного, неизвестного нам рода. Что-то, чего нам всем не хватало здесь, когда мы слушали колыбельные, когда нас наряжали или заплетали волосы, когда сулили величие…
Так же как и для этих детей, для меня происходящее было настоящим открытием.
— Высоко! — воскликнула та, что сидела на плечах Чили.
— Я тоже так хочу! — капризно заявила вторая.
— Может, посадить тебя на дерево? — пригрозила Чили, поднимая девочку на вытянутых руках. Так, что даже у меня замерло сердце… а дети лишь смеялись.
— Да, вон на то!
— Абрикос?
— А потом мандарины.
— А я хочу хурму.
Я ходила за ними, пока они набирали фрукты, и не могла поверить в то, что вижу. Никогда не замечала, чтобы Чили тянуло к детям. С учётом её собственного мучительного детства? И строения тела, которое прекрасно отражало её нежелание с кем-либо нянчиться? Трудно было поверить, что однажды она подпустит кого-нибудь к себе настолько близко.
Это признак её исцеления? Или нечто большее?
Всю дорогу из сада я настороженно наблюдала за тем, как дети играют с её волосами, трогают грудь, задают на этот счёт очевидные вопросы, а потом, утешая, подносят дольки к её рту или дают откусить спелой мякоти. Трогательно… Когда же мы выбрались из сада, и пришло время расставаться, дети раскапризничались, повиснув на её шее, как ожерелья.
— Покатай нас ещё! Отнеси на праздник!
— Вам домой пора, — проворчала Чили, по-видимому, утомлённая ими.
— Тогда отнеси туда.
— Мне нужно охранять сад.
— От мужчин?
— Скорее, от таких бедовых девчонок. — Чили спустила их на землю, и они долго смотрели на неё, склонившуюся над ними. Большую и сильную.
— Спасибо, что спасла нас.
— Ага. Не теряйтесь больше.
— Ладно. Завтра мы приведём Астру и Мелиссу… и Ирис тоже, хотя, наверное, даже ты её не поднимешь, — предупредили подруги, и Чили махнула им рукой, прекрасно понимая, что они уже здесь не появятся. Их мати им этого не позволят.
— Обидно, что мы не увидим их лиц, когда они узнают, кто именно их спас. — Она тихо рассмеялась, и я обняла её, слыша фальшь в её голосе. Для неё этот день был безвозвратно испорчен. Виола, а теперь это… Она не ожидала, что о ней распускает слухи даже малышня, перед которой она провинилась ещё меньше, чем перед своими сёстрами.
— А ты? — спросила я. — Хочешь вернуться во дворец?
Глядя детям вслед, Чили призналась:
— Кажется, я хочу потеряться.
— Да? И ты совсем не боишься?
— Ты же слышала, я главное чудовище этих садов.
Я улыбнулась, увлекая её за собой.
— И я думала, ты никому кроме меня не позволишь себя оседлать. Хотя бы этой ночью.
Глава 10
Я проснулась раньше Чили — небывалый случай. Будто оправдывая своё прозвище, она всегда вставала вместе с рассветом, но теперь, утомлённая вчерашней суетой, Солнце спала дольше и крепче обычного.
Приподнявшись, я огляделась.
Мы устроились на траве под разросшейся магнолией. Неподалёку шумели каскадные фонтаны. Мрачные тени, заросшие дорожки, замшелые валуны, увитые плющом арки, яркое разнотравье… Даже при дневном свете здесь царила атмосфера уединённости, защищённости от остального мира. Вседозволенности.
Подперев голову
