Вернуть на круги своя - Антон Демченко

— Ларс Нискинич, мы договорились, — Мстиславской, в ответ на мой радостный тон, улыбнулся, и мы хлопнули по рукам. Использование служебного положения? Как посмотреть… Убытков нет, работа выполнена, солдаты довольны. Кому от такого оборота хуже? Тем более, что в процессе развертывания отряда в полноценный полк, офицеров будет лихорадить так, что на толковые "занятия по распорядку" с нижними чинами, времени у них точно не останется.

Убрав эту головную боль, я смог немного передохнуть перед предстоящим визитом на званый обед у посадника, заодно и до края загнанного за эти два дня поручика, отдыхать отправил. У него, бедняги, вчера даже времени на сон не нашлось. Всю ночь корпел над шпаргалками на тему "кто есть кто в Каменграде", а потом целый день мотался вместе со мной по городу, по ходу отвечая на вопросы по составленному им "справочнику". Вспоминал, уточнял, дополнял… Как еще с глузду не съехал? Ну ничего, следующие два дня, у него выходной. Отоспится. А я, тем временем, займусь верфями.

Хорошо, что званые обеды не начинаются раньше шести-семи вечера. И праздничный пир у посадника не был исключением. Это дало мне возможность, с утра, захватив с собой ворчащего полковника, наведаться на верфи.

Здесь, нас уже ждали. Управляющий, на пару с главным инженером, представляли собой колоритнейшую пару в лучших традициях комического. Толстый и тонкий, Тарапунька и Штепсель… называйте, как хотите, не ошибетесь. Кругленький, шустрый управляющий Наум Осипович Ротман, которому, кажется, жарко было даже на тридцатиградусном морозе и длинный, словно версту проглотил, сухопарый, с шикарными вислыми усами, главный инженер Тит Киевич Брагин. Оба одеты в одинаковые черные костюмы, разве что у управляющего под пиджаком атласная жилетка темно-бордового цвета, а у инженера темно-зеленая, с мелким серебристым цветочным узором.

Поздоровавшись, управляющий тут же потащил нас на экскурсию, все время которой не уставал плакаться на трудности и дурных поставщиков, с их негодными материалами, и все это под угрюмое молчание инженера. Наконец, осмотр был завершен, и мы оказались в управлении, небольшом, изрядно облупившемся здании, кажется, на века провонявшем чернилами, бумажной пылью… и модельным клеем.

Здесь, за нас уже взялся Тит Киевич. Долго и нудно, постоянно шмыгая своим огромным носом, он описывал, какие именно дирижабли производят каменградские верфи. И судя по перечисленным названиям, здесь не собрали ни одного корабля серии более поздней, чем четвертая и пятая. Тогда как на вооружение Флота уже принимаются воздушные гиганты седьмой серии, куда более совершенные…

— И какие же модификации вы вкладывали в эти корабли? — поинтересовался. На мой взгляд, это было единственным, что могло оправдать выпуск дирижаблей морально устаревших серий.

— Модификации? — недоуменно приподнял густые брови Брагин. — Мы собираем дирижабли идеально! В них незачем вносить модификации…

Я еле удержал невозмутимое выражение лица. До сих пор, подавляющее большинство инженеров, с которыми я встречался, были настоящими энтузиастами своего дела… и такой… чиновничий подход, да еще от главного разработчика верфей, меня попросту обескуражил. Равно, как и присутствующего здесь же Толстоватого. Глянув на побагровевшую от возмущения физиономию полковника, я ментальным щупом толкнул его в бок, и через секунду лицо Толстоватого вернулось к более или менее своеобычной гамме.

— Подождите, вы хотите сказать, что производите здесь морально устаревшие дирижабли ранних серий, без каких-либо модификаций? Зачем?!

— Это хорошие, надежные машины с минимумом ментальных конструктов. И они пользуются определенным спросом, — явно почувствовав нашу реакцию, повысил тон Брагин.

— Ясно, — мы с полковником переглянулись, после чего выжидающе уставились на управляющего, отчего последний нервно заерзал в своем кресле.

— Итак. Сколько дирижаблей в год, выкупают на ваших верфях? — поинтересовался я.

— Ну, мы способны одновременно строить до трех кораблей… — начал было Ротман, но был перебит.

— Способности верфей мы уже видели. Я спрашиваю, сколько дирижаблей в год у вас покупают?

— Хм… В этом – один. — Вздохнул управляющий, но тут же затараторил. — Но поймите, рынок насыщен, ему не требуется большее количество кораблей, чем имеется на сегодня.

— Вот как? — полковник, прищурившись, вытащил из своего портфеля несколько бумаг, нацепил на нос никогда прежде невиданное мною у него пенсне, и принялся зачитывать с листа, не менее нудным голосом, нежели тот, которым вещал главный инженер, закончив следующими словами, — …транссибирские воздушные линии отчаянно нуждаются в новых, грузоподъемных дирижаблях не меньше, а даже больше, чем в день основания Доброфлота… Это, господа мои, цитата из доклада товарища министра путей сообщения на прошлогоднем открытом заседании Общества Добровольного флота. Цифры, приведенные господином Орбиным, свидетельствуют о том, что купцы готовы везти в три, а то и в четыре раза большее количество грузов, чем сейчас, но не имеют возможности из-за отсутствия у компаний-перевозчиков достаточного количества воздушных судов…

— Господа мои, вы уволены. Оба, — заключил я.

— За что?! — взвился Ротман.

— За небрежение своими обязанностями, за разрушение производства и, наконец, за попытку обмана руководства, — поднявшись с кресла, я взял на столе пару листов бумаги и протянул их управляющему и инженеру. — Но… я человек незлой, а потому позволю вам написать прошение об увольнении.

— А если… — начал было говорить Ротман, и сделал жест кистью руки, заставивший меня расхохотаться.

— Наум Осипович, вы слишком долго имели дело с приказчиками! Нет, ну это ж надо додуматься, предлагать взятку владельцу предприятия, в котором накосячил… да еще в присутствии полковника Особой государевой канцелярии, — отсмеявшись, пробормотал я.

— Феерическая глупость, — со вздохом согласился Толстоватый. — Но, у господина Ротмана есть оправдание, его ввел в заблуждение мой гражданский костюм. Хотя, это, конечно, не отменяет идиотизма господина управляющего.

— М-да уж. Вент Мирославич, сделайте одолжение, узнайте, каким образом сей господин попал на свою должность, — попросил я полковника.

— Непременно, Виталий Родионович. Непременно, — кивнул тот и перевел взгляд на стремительно пишущих прошение об увольнении работников верфи. Те так старались, что забрызгали чернилами полстола, и при этом, не менее старательно делали вид, что не слышат нашего короткого диалога. Да уж, дела-а…