Фимбулвинтер. Пленники бирюзы - Олег Силин

«Дисконнект вам на каждое соединение – удобства! – подумала Марси и пнула ветку, занесённую во двор недавним штормовым ветром. – Васю-то здесь хорошо: он обожает чинить ботов. А мне что делать?! Гидрировать концентраты утром, днём и вечером? И так – вечность?! Наверняка у Вася где-то припрятано комм-устройство для вызова техника. На экстренный случай. Может, поискать?»

Марси взяла грабли. «Как можно тратить на это жизнь?! – мысленно возмущалась она. – Сражаться с природой примитивными инструментами – бессмысленно!»

Холодная сырая трава, которую приходилось охапками таскать на компостную кучу, была последним, с чем хотелось бы обниматься. Лишь в Бирюзовой пустоте Марси поняла смысл древнего словосочетания «грязная работа» – от неё одежда портилась. Это если не вспоминать о руках: чёрных каёмках под обломанными ногтями и уродливых бугорках на ладонях там, где сначала вздуваются пузыри, а потом образуется загрубевшая кожа.

Когда лужайка обрела приличный вид, Марси направилась в жилой модуль переодеться. Боты-паучки сплели нижнее бельё и принялись за топик, но так его и не доделали. Бегущая строка меню высветила: «Кассеты пусты». Пришлось надеть грязное платье и пойти на склад, но там не нашлось ни одного контейнера для заправки клоуз-модельера.

– Как же так?! – Марси нервно ходила по модулю. – Что же делать? Жить как сумасшедшие «природники»? Климат неподходящий. Хорошо, что мы не успели утилизировать вчерашнюю и позавчерашнюю одежду, руки не дошли загрузить её в деструктор.

Марси выскочила во двор и увидела Вася.

– Что у нас хорошего? – спросил он.

– Э-э-э…

– Марси, мы же договорились, помнишь? Позитивное мировосприятие.

У неё задёргался глаз.

– Что гидрировала на обед? – Вась тут же сменил тему.

– Ничего не гидрировала – не успела.

Два сгустка тепла такие близкие и недоступные. Такие большие, что всем хватило бы места и пищи. Но сейчас приближаться нельзя.

Позади Вася в густой поросли травы, которую бот не скосил, мелькнуло тёмное глянцевое тело. Марси взвизгнула. Эти твари водились повсюду, но открытых пространств избегали. Стоило чуть запустить газон, они сразу же приходили, вернее, приползали – ног у них не было. Как-то раз бот-садовник одну поранил.

– Они безвредные, – в который раз попытался убедить её Вась. – Тебе нужно преодолеть страх, тогда мы сможем вместе гулять по окрестностям. Этот мир прекрасен! Разве ты не видишь?

– Да, он превосходен, – подтвердила Марси, не обращая внимания на нецензурную брань внутреннего голоса. – Кстати, одежда закончилась. Не мог бы ты связаться с техником?

– Мы должны порвать с прошлым, должны научиться… Ты расстроена, я понимаю.

«Ничего ты не понимаешь!» – подумала Марси, пытаясь побороть глухое раздражение. Готовить обед она не стала, ушла в спальню и носа оттуда не высунула. Кто-то сказал: «В конце начинаешь думать о начале», понятное дело, если хватает смелости признать, что… Марси вздохнула – воспоминания всё чаще наведывались к ней в минуты, часы и дни одиночества.

«Хорошо, что ты пришла. Жаль было бы уехать, не попрощавшись». – «Ты уезжаешь?» – «А хочешь прокатиться со мной?» – «Куда?»

Васендриалий Хорс улыбнулся одними глазами, светлыми и ласковыми: «Тебе ведь тоже здесь душно».

«Ты не говорил мне, что это – навсегда!» – «К чему лишние сомнения?» – «Да как ты!.. Нас будут искать!» – «И не найдут. Наш «этаж» не числится ни в одном из лифтов. Этой планеты просто не существует».

Марси откинулась на подушки. В углу под потолком на тонких нитях паутины примостился паук. Изгнать его из комнаты никак не удавалось. Поймать и выдворить собственноручно – духа не хватало. О том, чтобы убить, – речи вообще не шло. Постепенно из категории врага паук перекочевал в стан домашних питомцев наряду с пушистыми гусеницами, что наведывались в жилой модуль, и ночными бабочками, которых привлекал свет.

Наконец-то в сети паука попалась добыча. Марси не на шутку опасалась, что он умрёт от голода. Разобрать, кого именно поймал мистер Пэ, – конечно, у него появилось имя, всё-таки домашний питомец! – оказалось невозможно: плотный белый кокон скрывал жертву. Было весьма любопытно прочесть о пауках, об их, если так можно выразиться, кулинарных пристрастиях. С мыслью, что в Бирюзовой долине каждый кого-то пожирает, Марси почти свыклась. Глядя на обездвиженную добычу, в которую паук впрыснул яд, она чувствовала себя такой же парализованной, медленно разлагающейся изнутри. Когда около полугода назад она попала в этот затерянный уголок, ей казалось, что он превратится в рай для влюблённых. Ха! И ещё раз – ха!

С этими невесёлыми мыслями Марси и заснула.

На следующий день Вась отправился бродить на рассвете. Он вставал очень рано. Для Марси подняться ни свет ни заря было чем-то из разряда подвигов, причём куда более бессмысленных, чем сражение Донована Кихотова с рекламными голограммами. Она бы с удовольствием пересмотрела этот сериал, но тут не существовало гипно-ТВ, не водилось сети – ничегошеньки тут не было.

К обеду Вась не вернулся. Марси это не сразу насторожило – он часто задерживался. Но когда минуло время ужина, она забеспокоилась. Ночь прошла в тревожном ожидании. Марси торчала на пороге тамбура жилого модуля и вглядывалась в темноту. Стрекотали ночные насекомые, шестикрылки бились о фонарь, что стоял посреди двора. Она его не выключила, чтобы Вась мог издалека увидеть ориентир. На приземистые светильники на фотоэлементах Марси не надеялась.

К утру поднялся ветер. Он клонил к земле деревья и прилизывал траву, будто хотел вырвать с корнем. Лопасти ветряка так и мелькали, древний источник электроэнергии жужжал с натугой. Казалось, бедолага вот-вот завоет. Марси подумала: «Если начнётся ливень, то даже следы Вася пропадут. С ним что-то случилось. Мамочки, что же делать? Да понятно, что. Придётся идти искать. Самой. Ведь больше некому».

Существо, похожее на хорька, билось в сетях. Острая мордочка с блестящим чёрным носом в опушке щетинок-усов то и дело протискивалась между ячейками, и острые зубы грызли металлизированные путы. Зверёк был ночным, он щурил на свет большие выпуклые глаза. Накануне Вась по всем правилам древних трактатов об охоте устроил нехитрую ловушку. Теперь оставалось убить и освежевать добычу. Ничего сложного. Раз – и всё. Резким ударом. Выпустить кровь…

Он замахнулся, крепко стиснув рукоятку ножа, но ударить не смог. Присел рядом со зверьком – тот не оставлял надежды освободиться, – стиснул голову руками. Его мутило, а перед глазами плыли круги.

Кровь, повсюду кровь, искорёженные тела. Боль. Отец с матерью и сестрой упали на камни. Боль. Смерть.

Он выжил, но травма не прошла даром. Проклятье! Поясница отозвалась то ли настоящей, то ли фантомной болью. Выжил. Разве он может убить? Должен! Запасы пищевых концентратов на складе не безграничны. Вась поднялся, обошёл вокруг трепыхавшейся добычи, посмеиваясь над собой: «Поймать – поймал, а убить слабо!»

– Я сделаю это! – закричал он и, припав на колено, занёс руку, чтобы вонзить остриё в живую плоть.

Нет. Не сегодня. Его слегка знобило, а руки дрожали, будто пришлось удерживать непомерную тяжесть.

Стоило вытряхнуть зверька из сети, как тот мгновенно скрылся в кустах. «В другой раз, – подумал Вась. – В другой раз я… У нас будет мясо». Он представил выражение лица Марси при виде окровавленной тушки, зажаренной тушки, разделанной на куски… Ему, привыкшему к синтетическому протеину, идея превратиться в плотоядного мясника тоже не казалась привлекательной, но выбора не было. «Ей это не понравится», – подумал Вась.

Вспомнилось, как вскоре после их переезда в Бирюзовую пустоту Марси украсила гостиную разноцветными фонариками, накрыла праздничный ужин. Её полупрозрачный наряд служил недвусмысленным намёком на интим-коннект. Румянец выдавал смущение. Первый шаг нужно было сделать ему – она бы не решилась даже назвать вещи своими именами. Был ли у неё кто-нибудь раньше? Похоже – нет.

Вась прокашлялся, прежде чем заговорить.

– Знаешь, я всегда увлекался историей, и однажды мне посчастливилось прочесть интереснейший трактат об аскезе, датированный двадцать первым веком. Именно тогда мне захотелось уйти из Мегаполиса. Там было написано: «Аскеты были всегда, во все века, начиная с древности; они умели управлять страстями и необузданными вожделениями, совершенствовали тело и разум для продуктивной и долгой творческой жизни. Пифагор, Диоген, Эпиктет, Гиппократ, Сенека, Марк Аврелий, Ньютон, Кант». Если себя ограничивать, это поспособствует духовному поиску, поможет обрести радость бытия.

Марси прикрыла оголённые плечи нежно-розовым газовым шарфом, хотела что-то сказать или спросить, но передумала. Она рассеянно взяла пирожное, но тут же положила обратно. А Вась, всё больше вдохновляясь, рассказывал: