Клан - Юлия Белова

РАДАР: Он исчез с нашего радара, значит он должен пролетать его.

БАШНЯ: О'кей.

РАДАР: Лучше нырнуть.

ЗИМНИ: Прохожу отметку Z (последнее слово он не договорил).

После слов Зимни наступило радиомолчание. Наземные службы отчаянно переговаривались и вызывали самолет, но он не отзывался. Тем временем самолет снижался. Кеннеди еще раньше повернулся и приподнялся со своего места, чтобы посмотреть на приборную доску. Самолет летел в туманной мгле. Позднее сенатор Бай говорил, что «это был полет в черной пустоте». Кеннеди, не отрываясь, смотрел на альтиметр, показывающий резкое падение высоты. Неожиданно все увидели вокруг деревья. Зимни стал отчаянно пытаться набрать высоту, верхушки сосен царапали брюхо самолета, самолет содрогался и через несколько секунд рухнул в яблоневый сад. Его крылья отвалились, кабину смяло, фюзеляж раскололся.

Позднее, Гражданская Служба Аэронавтики провела расследование катастрофы. После нескольких месяцев исследования обломков, она пришла к выводу, что Зимни пошел на риск и, зайдя на посадку гораздо ниже дозволенной минимальной высоты, задел за верхушки сосен на холме, возвышающимся перед посадочной полосой.

Трудно сказать, что все это значит — ошибка пилота, не знавшего, что на его пути возвышается преграда? Ошибка наземных служб, не предупредивших о ней? Все вместе? Ясно одно — задев за деревья, самолет рухнул.

После катастрофы первым пришел в себя сенатор Бай. Он позвал жену, и она ответила, что с ней все в порядке. Как ни странно, супруги Бай отделались лишь ушибами и испугом. Затем Берч Бай окликнул Кеннеди, но тот не ответил. Глядя на него, Бай решил, что Кеннеди мертв. Тогда сенатор Бай вытолкнул жену из самолета и вылез вслед за ней. Он хотел выяснить, что случилось с Зимни и Моссом, и потому заковылял к носу самолета, чтобы взглянуть в кабину. Пилот и помощник Кеннеди лежали неподвижно, в крови. Бай не смог дотянуться до них. Неожиданно он ощутил резкий запах разлитого по траве горючего и смертельно испугался. Крикнув жене, что в любой момент может раздаться взрыв, он схватил ее за руку и бросился бежать. Однако, пробежав половину дороги, он остановился, перевел дух и пошел обратно к самолету.

Тем временем Кеннеди наконец-то обрел способность говорить. Сенатор Бай попытался вытащить его из-под обломков, но это оказалось не так-то легко. Бай и так не отличался ростом и мощью (не случайно в Сенате его иногда путали с сенатскими пажами), а рядом с Кеннеди и вовсе казался маленьким и хрупким, к тому же после удара его левая рука плохо ему повиновалась. И тогда Кеннеди сделал единственно возможную вещь: он сомкнул руки, обхватив правой рукой запястье левой руки, и накинул кольцо на шею Берчу Баю. Только благодаря этому Бай смог вытащить Эдварда из самолета.

Кеннеди чувствовал, что его ноги потеряли подвижность, и понял, что у него серьезное ранение позвоночника, поэтому попросил Бая оставить его лежать неподвижно. Опять-таки это было совершенно правильное решение, что доказывает, что и в экстремальных условиях Кеннеди не потерял способность соображать.

Через несколько мгновений в саду появился еще один человек — Роберт Шуер. Он возвращался домой на своем грузовике, когда услышал гудение моторов пролетавшего самолета. Первоначально он не обратил никакого внимания на самолет, но тут до него донесся звук удара. Шуер бросился к месту катастрофы, где увидел Берча и Марвеллу Бай и лежащего на траве Кеннеди. Шуер стащил с себя плащ и укрыл им раненного. Кеннеди испытывал все усиливающуюся боль, он задыхался, его мучила жажда — один из первых признаков шока — однако даже в этом состоянии он прежде всего беспокоился своих спутниках. Шуеру не удалось добраться до Эда Мосса и Зимни. Тогда вместе с Баями он побежал к дороге, чтобы позвать помощь. И здесь их постигла неудача — десять машин промчались мимо, не останавливаясь. Наконец Шуеру пришла в голову другая мысль. Он помчался к себе домой, вызвал пожарных и полицию, прихватил несколько одеял и вернулся в яблоневый сад. Здесь он укрыл Кеннеди одеялом. Позднее, в беседе с писателем Лестером Дэвидом Роберт Шуер вспоминал: «Он лежал на влажной траве, совсем холодный, тревожась о миссис Бай и остальных и прося нас не трогать его, пока не придет помощь».

Почти сразу же появился хозяин сада — Уолтер Батиста — и его дочь Джоанна. Джоанна побежала вызывать скорую помощь, а когда вернулась, в саду уже было полно народа. Зимни и Мосса вытащили из кабины. Зимни был мертв, он погиб сразу же, при ударе, состояние Эдди Мосса было очень тяжелым, он был весь в крови, крови было так много, что у людей скользили пальцы. Джоанна сидела с сенатором Кеннеди, следя, что никто не спотыкался о него, а так как он просил пить, то она побежала в дом за водой, а затем положила на лоб сенатора влажное полотенце. Кеннеди становилось все хуже, однако он потребовал, чтобы сначала скорая помощь занялась Эдди Моссом, Марвеллой и Берчем Баем, а уж потом, когда первая машина уехала, позволил оказать помощь себе.

Пока работали спасатели, на съезде демократов Массачусетса шло голосование по выдвижению кандидата на пост губернатора штата. Губернатор Пибоди в первом же голосовании одержал победу над вице-губернатором Френсисом Беллотти. Среди всеобщей радости председатель съезда Джон Пауэрс сообщил, что вскоре ожидается прибытие сенаторов Кеннеди и Бая, однако около полуночи журналисты сообщили Пауэрсу, что самолет Кеннеди потерпел аварию. Потрясенный председатель призвал депутатов ко вниманию и сообщил тревожную новость. Раздались крики ужаса. Многие делегаты и зрители плакали. Однако через пять минут Пауэрс радостно объявил, что первое сообщение было ошибочным, что действительно произошла катастрофа, но не с самолетом Кеннеди, самолет же сенатора по прежнему в воздухе. Впрочем, не успели смолкнуть крики ликования, как Пауэрс с третьим бюллетенем заявил, что первое сообщение оказалось верным, Кеннеди госпитализирован, но его состояние несерьезно.

Бюллетени, утверждающие, что состояние Кеннеди не было серьезным, сильно грешили против истины. Состояние Эдварда было настолько тяжелым, что вереница машин, покидающая разоренный яблоневый сад, показалась его хозяину похоронной процессией. К тому моменту, когда сенатора доставили в госпиталь, он находился в полубессознательном состоянии, его лицо было не просто белым, а серым, пульс не прощупывался, давление было опасно низким. «Я работал над ним два с половиной дня, — говорил потом доктор Томас Корриден, — и только через неделю мы убедились, что он выживет».

Узнав о катастрофе, в госпиталь со всех концов страны заспешили члены семьи Кеннеди и их друзья. Первой приехала Джоан Кеннеди, без конца повторяющая одну и ту же фразу: «Я знаю, с ним все будет в порядке». Ее успокаивали двоюродные братья Кеннеди — Джозеф Гарган и Роберт Фитцджеральд. В четыре утра приехали Роберт Кеннеди и Джин Кеннеди Смит, потом Патриция Кеннеди Лоуфорд, а днем в госпитале собрались уже двадцать членов клана Кеннеди. Еще ночью Роберт провел некоторое время с младшим братом, а потом поинтересовался состоянием Эдварда Мосса. Оказалось, что оно очень плохо, врачи делали все, что могли, но надежды у них практически не было. Роберт нашел жену Мосса Китти, и они вышли в парк, где беседовали около получаса. В шесть утра Мосс умер.