Око Тимура - Андрей Посняков

В общем-то, Ивану нравился город, и не только из-за архитектурных памятников, в основном относимых к периоду поздней Римской империи и ранней Византии. Антиохия сама по себе была изумительно красива, сочетая в себе пышные архитектурные формы и девственную, почти не тронутую человеком природу – прямо в черте города можно было увидеть скалистые горные склоны с бурными прозрачными ручьями, пещеры, луга, дубовые, лавровые и оливковые рощицы, заросли жимолости и дрока. Да вот что далеко ходить, как раз сразу за оградой заднего двора дома, в котором пока проживал Раничев, начинался самый настоящий лес, тянувшийся почти на полквартала, почти что до самых ворот Святого Георгия. Неплохо было жить в Антиохии, даже несмотря на то что сейчас стояла уже глубокая осень, почти что зима, и температура окружающего воздуха, как примерно представлял Иван, опустилась до отметки плюс десять градусов Цельсия – страшный холод по здешним меркам.

Поежившись от ветра, Раничев ушел с галереи в дом и, тщательно прикрыв за собой дверь, улегся на ложе, кутаясь в толстое шерстяное одеяло. Конечно, можно было бы просить у хозяина дома жаровню – но только за отдельную плату. А платить не то чтобы не хотелось – уже и нечем было. Вот и попробуй тут порешай разведывательные задачи! Штирлиц или там Иоганн Вайс хоть жалованье получали в официальных структурах рейха, а тут как быть? Хорошо хоть эта придурочная негритянка Зейнаб теперь не сидит на шее. Слава богу, свалила-таки наконец в Египет. Интересно, зачем Тимур послал туда отравительницу? Хм… Зачем? Ясно зачем. Отравить кого-нибудь, может – даже самого султана, убийства послов не прощают. Ну Зейнаб в этом смысле кандидатура вполне подходящая, сказано отравить – отравит, терпения не занимать. Так что никак нельзя позавидовать теперь египетскому султану, никак… Ну черт с ними со всеми, и с Зейнаб, и с султаном… Как же теперь самому-то прожить? Прямо хоть воровать иди или на паперть – шутка, конечно. Однако тех денег, что уплачены за жилье, хватит еще всего-то на пять дней, и это еще если не питаться с хозяевами. А где тогда питаться? Ну на рынке, конечно, дешевле, особенно у речной гавани. До сих пор ходят суда к морю, перегружают с тяжелых нефов товары, везут в город. Сколько тут до моря, верст двадцать? Нет, кажется, еще ближе. Вот среди кого надо агентов искать – среди перевозчиков, уж эти-то все знают – что, да куда, да кому. Да и армия Баязида, кроме нескольких янычарских полков да конницы, в основном из наемников состоит, и кого там только нет – греки, армяне, черкесы, а в основном, конечно, европейцы – итальянцы из Неаполя, лангедокские французы, хорваты… Султан хоть и не христианин, но платит щедро, к тому ж турки в данный момент истории отличались значительной веротерпимостью, впрочем, как и монголы когда-то.

Раничев поворочался – как же, черт побери, быть-то? Вспомнить волшебные слова «Же не манж па сис жур, подайте бывшему депутату Государственной думы»? Подать-то подадут, да ведь местные нищие тут же набьют морду – конкуренты никому не нужны. Что ж придумать-то? Гребцом на барку наняться? А и прогуляться завтра же в гавань, посмотреть, что да как. Финансовый вопрос решить надо, и как можно быстрее. Тьфу ты… Вот ведь хоть и зашил серебро в пояс, так все зря – сбежавший в Эдессе слуга прихватил его с собой, гад, а Раничев спохватился уже слишком поздно, раззява такая. Теперь вот сиди, глотай слюни. Что он здесь сможет без денег? Ни поручение эмира выполнить, ни довести до конца собственные планы. Надо, надо раздобыть денег. А как бы поступил на его месте какой-нибудь нелегал из известных фильмов, например Штирлиц. Ну тут ясно – занял бы у Шелленберга или, еще лучше, у «папаши» Мюллера, потом бы повинился, сказал, что проигрался на скачках, долг-то ему, конечно, не списали бы, но, по крайней мере, уж подождали бы… до победы Советской армии, ха-ха-ха! Иоганн Вайс, он же Алексей Белов? Тоже мог бы занять… Хотя нет, по фильму – он же автомеханик классный, ну тогда вообще разговора нет. Жаль вот, здесь, в Антиохии, нечего ремонтировать. Так, эти не подойдут – не тот опыт. Не подойдет и адъютант его превосходительства капитан Кольцов – белый офицер деньги не будет зарабатывать принципиально! А вот, к примеру, Ладейников, из фильма «Мертвый сезон»… Он чем там промышлял? Ага, игровыми автоматами. У церкви еще их хотел поставить, аферист… Вот-вот… уже близко… Какая-нибудь изящная афера в духе Остапа Бендера… Есть, есть наметки… тут же османских снабженцев полно…

Поразмышляв еще часа два, Иван широко улыбнулся, похвалил сам себя: «Ай да Раничев, ай да щучий сын!» – и, закутавшись в одеяло, крепко проспал до утра.

Утром, солнечным – бывало здесь и такое – ноябрьским утром, натянув сапоги и накинув поверх кафтана длинный, бесформенный, по местной моде, плащ, быстро направился в сторону речной гавани и рынка. Несмотря на сияющее в голубом небе солнце было не очень-то жарко – с Сильпийских гор дул холодный ветер, заставляя прохожих поплотнее заворачиваться в шерстяные накидки. Пройдя мимо живописных римских терм, Иван свернул к городским воротам и обрывистым берегом ручья спустился к рынку – бывшей эллинистической агоре – главной площади города. Тут уже бушевала стихия – средневековые люди, вне зависимости, где они жили, в большинстве своем поднимались рано и так же рано ложились – электричества и телевизоров не было, а жечь долго свечи – себе дороже. По всей прилегающей к реке площади разносился разноголосый гул – похоже, тут можно было купить все: светловолосых славянских рабов, черных девушек Ифрикии, египетские камеи и бусы, анатолийские шерстяные ткани, дамасские мечи, золотую посуду Багдада, пурпурную ткань, по высокой цене повсеместно предлагаемую местными купцами. Ивану нужно было что-нибудь такое… этакое… он пока и сам не знал что и поэтому пристально вглядывался в прилавки… Мечи, сабли, доспехи… очень неплохие, но пока не нужно… халаты и прочее одеяние, яркое, праздничное, украшенное драгоценными камнями… вот это бы нужно, да не хватит денег… О! Пояса! Торговец, похоже, турок. Откуда ты, уважаемый? Из Измира? Точно турок. А турки принципиально не торгуются, считают это дело низким… Да-да, господин хотел бы приобрести пояс. Сколько стоит вон тот? Однако дорого… А вот этот, синий? Угу… А бляшки на нем золотые? Медные… Понятно, оттого и цена… Что? Если почистить песком, не отличишь от золотых? Так это же низкий сорт, нечистая работа! Хотя… чего уж тут раздумывать, так и быть, давай… Не скажешь ли, где я могу купить чернильницу и перо? У хромого Мустафы? А где это? Лавка напротив последнего причала? Это где разгружается во-он то длинное судно? Понял, удачной торговли!

Услыхав звон медных колокольчиков водоноса, Раничев обернулся, подозвал усатого мужика с большим медным кувшином за спиной, протянул монетку. Водонос, с полной затаенного достоинства улыбкой, нацедил воду в высокий стаканчик. Иван с наслаждением выпил и, подумав, купил еще. Второй стакан уже пил медленно, словно бы с неохотой. Водонос тем временем повернулся к следующему клиенту.

– Господин, – услышал вдруг Раничев жалобный голос. Обернулся – худой, лет четырнадцати на вид, парень, в грязной короткой тунике, босой, с покрытыми коростой коленками. – Господин не оставит хотя бы глоточек? – приложив руки к груди, взмолился попрошайка, длинные темные волосы его лохматил налетевший ветер. Странно, обычно тут стригутся коротко.

– На, – не допив, без лишних слов Иван протянул мальчишке остатки воды. – Какой ты веры, парень?

– Христианин.

– Помолишься за меня на паперти Святого Петра.

– А за кого молиться-то? – благодарно кивнув, поднял карие глаза пацан.

– За Ивана, – обернулся, уходя, Раничев и, вздохнув, повторил: – За Ивана и за Евдокию.

Отыскав лавку хромого Мустафы, Раничев потянулся к кошелю… Ага! Разрезан! Наверное, тот самый длинноволосый парень. Нельзя быть таким сердобольным… Это не он там прижался в угол? Да и пес с ним. Иван усмехнулся, он уже давно, отправляясь на рынок, клал в кошель лишь одну медную мелочь, деньги посолиднее – динары, дирхемы, дукаты – прятал в специально пришитый к внутренней стороне кафтана карман, да еще и застегивал булавкой – поди, укради!

Выбрав в лавке несколько разноцветных павлиньих перьев и изящную чернильницу из тщательно отполированной яшмы с золотою цепочкою, Раничев прицепил все это к новому поясу так, чтоб хорошо было видно, и, выйдя на улицу, в задумчивости остановился. Требующаяся для задуманного дела экипировка была бы неполной без лошади или хотя бы осла. Ведь не ходит же пешком солидный османский чиновник-ага? Оглядываясь по сторонам, Иван словно бы желал увидеть на одной из лавок вывеску типа: «Прокат лошадей. Дешево. По будним дням – скидки». Однако, таковой не увидев, вздохнул…

– Господин не желает нанять слугу? – вкрадчиво осведомились сзади. Раничев оглянулся – тот самый парень, что шел за ним с рынка.