Сотканный мир - Клайв Баркер

– Папа, подожди! —крикнул Кэл изо всех сил.

На кухне он увидел закипающий чайник и чашку рядом с ним, и абсурдность этих обыденных предметов поразила его, как удар грома.

Я сплю, подумал он. Я упал со стены, и мне все это привиделось. Такого просто не может быть. Мир – это чайник и чашка, а не чары и внезапные ураганы.

Тут видение превратилось в кошмар. Сквозь завесу ветра он увидел Палача. Тот на мгновение завис в воздухе, высвеченный солнцем.

– Давай же, – простонал Фредди.

Выведенный из оцепенения, Кэл выбежал в сад, прежде чем монстр успел упасть на свои жертвы. Он увидел раздутое тело Палача, его налитые кровью шары-глаза, и услышал его рев, казавшийся до того воем ветра.

Сверху продолжали сыпаться камни и растения. Закрыв лицо, Кэл метнулся туда, где в последний раз видел отца.

Брендан лежал ничком, уткнувшись лицом в землю. Нимрода с ним не было.

Кэл знал сад, как свои пять пальцев. Отплевываясь от попавшей в рот грязи, он побежал по тропе, ведущей прочь от дома.

Где-то наверху опять взревел Палач, и следом раздался крик Лилии. Он не оглянулся, так как увидел Нимрода, пытающегося пробиться через трухлявые доски ограды. Кэл увернулся от очередного земляного града и побежал к нему, минуя голубятню, где хлопали крыльями испуганные птицы.

Вой замолк, но ветер и не думал успокаиваться. Кэл оглянулся и увидел небо сквозь черную пелену; потом все заслонил летящий к нему силуэт, и он начал отчаянно колотиться в ограду, уверенный, что сейчас Палач вцепится ему в шею. Видимо, Чокнутый Муни подтолкнул его – ограда треснула, и он вылетел с другой стороны, целый и невредимый.

Поднявшись, он увидел, что Палач задержался возле голубятни, принюхиваясь к запаху птиц и мотая своей раздутой головой. Кэл нагнулся и выхватил из-за забора Нимрода, потом, подхватив его на руки, побежал по насыпи к железнодорожным путям. В детстве ему запрещали выходить на дорогу, но теперь ему грозила опасность куда страшнее.

– Беги! – крикнул Нимрод. – Он догоняет нас! Беги! Кэл поглядел на север, потом на юг. Пыль мешала обзору. Перед ними лежали четыре колеи, по две в каждом направлении. Пахло машинным маслом и гарью – к этому запаху он привык с детства. Они дошли до второй колеи, когда он услышал голос Нимрода:

– Черт!

Кэл повернулся. Их преследователь, забыв про птиц, пролезал сквозь дыру в ограде.

Сзади он разглядел Лилию Пеллицию, которая что-то беззвучно кричала, стоя на развалинах сада Муни. Тварь, в отличие от Кэла, услышала ее и повернула в ее направлении.

Кэл плохо видел, что случилось после – и из-за ветра, и из-за Нимрода, который, видя гибель сестры, начал биться у него на руках. Он заметил лишь, как силуэт их преследователя вдруг ярко вспыхнул, и в следующую секунду крик Лилии наконец стал слышен. Это был крик страшной, невыносимой боли. Потом он оборвался, и Кэл разглядел фигуру Лилии, охваченную белым огнем.

В этот момент шпалы под его ногами завибрировали, сигнализируя о приближении поезда. Куда он идет? Убийца Лилии был менее чем в десяти ярдах от них.

Думай.Через миг будет поздно.

Прижав к себе Нимрода, он поглядел на часы. Двенадцать тридцать восемь. Какой же поезд идет в это время. К Лайм-стрит... или оттуда?

Думай.

Нимрод начал плакать. Это было не детское хныканье, а глубокие мужские рыдания.

Кэл оглянулся. Сквозь пыль был виден сад – вернее, то, что от него осталось. Тело Лилии исчезло, и в саду остались только неподвижно стоящий Брендан... и Палач, надвигающийся на него. Брендан, казалось, не сознавал грозящей ему опасности.

– Кричи! – Кэл встряхнул Нимрода. – Кричи как можно громче!

Тот только плакал.

– Слышишь?

Зверь вплотную приблизился к Брендану.

– Слышишь, что я говорю? – Кэл бешено затряс младенца. – Кричи, или я убью тебя!

Нимрод, кажется, поверил в это.

– Ну! —Нимрод начал кричать.

Зверь услышал. Он повернул свою раздутую голову и снова двинулся к ним.

Как далеко еще поезд? Миля? Четверть мили?

Нимрод перестал кричать и попытался вырваться из рук Кэла.

– Черт! Он убьет нас, что же ты стоишь?

Кэл, чтобы не слушать крики Нимрода, углубился в прохладную область памяти, где хранилось расписание электричек. Пробегая воображаемые строчки, он искал поезд, проходящий через Лайм-стрит с интервалом шесть-семь минут.

Тварь карабкалась по насыпи. Ветер завывал вокруг нее, разбрасывая гравий во все стороны.

Поезд приближался, а Кэл все еще не мог вспомнить.

Куда? Откуда? Скорый или пассажирский?

Думай.

Тварь была уже совсем близко.

Думай.

Он стал отступать, рельсы под ним загудели. И тут пришел ответ. Стаффордский поезд, через Ранкорн. Его ритм сотрясал все тело Кэла и отдавался эхом в голове.

– Двенадцать сорок шесть из Стаффорда, – сказал он, ступая на рельсы.

– Что ты делаешь? – забеспокоился Нимрод.

– Двенадцать сорок шесть, – он повторял это, как молитву.

Тварь пересекала первую линию. Она несла смерть. Не злобу, не гнев – просто смерть, холодную и безжалостную.

– Ну, иди сюда! – прокричал Кэл.

– Ты что, спятил?

Вместо ответа Кэл поднял его выше. Нимрод захныкал. В выкаченных глазах твари вспыхнул голод.

– Иди сюда!

Палач шагнул на содрогающиеся рельсы. Кэл неуклюже отпрыгнул назад. Вой твари и грохот поезда, смешавшись, заполнили всю его голову.

Последним, что он услышал, было бормотание Нимрода, перебирающего весь реестр святых в поисках Спасителя.

Как ответ на эту молитву, налетел поезд. Кэл отчаянным усилием успея отскочить от рельсов.

В следующий миг твари, уже разинувшей пасть в предвкушении кровавого пира, не было на рельсах. Только резкое зловоние – как от давным-давно умершего и разложившегося человека, – потом и его не стало. Поезд пронес мимо них улыбающиеся лица пассажиров и исчез так же быстро, как и появился. Скоро утихло и гудение рельсов.

Кэл тряхнул Нимрода, который продолжал бормотать.

– Все, – сказал он.

Нимрод вздрогнул и вперился глазами в пыль, словно ожидая нового явления Палача.

– Его нет. Я убил его.

– Не ты, а поезд, – заметил Нимрод. – Пусти меня.

Кэл поставил его на землю, и малыш, не глядя по сторонам, устремился в сад, где погибла его сестра.

Кэл последовал за ним.

Ветер, принесший убийцу или принесенный им, стих. С неба теперь падало все, унесенное туда – камни, куски дерева и даже некоторые домашние животные, не успевшие вовремя спрятаться. Такого дождя из крови и грязи добропорядочные обыватели Чериот-стрит не ожидали раньше Судного дня.