Убить перевертыша - Владимир Рыбин

И он ничуть не удивился, когда на обратном пути Клаус заговорил о спектакле. Но обсуждать еврейскую тему Сергею не хотелось: она еще в Москве обрыдла ему. К тому же за годы российской выморочной демократии научился разбираться в негласных запретах. И он заговорил о другом - об истории русско-немецких взаимоотношений. О том, что между немцами и русскими, если не считать обезумевшего ХХ века, всегда было больше доброжелательного взаимопроникновения, чем конфронтации. Со шведами, поляками, французами, не говоря уж о татарах и турках, воевали куда больше, чем с немцами. Торговыми, династическими взаимосвязями проникнута история. Потому что у немцев и русских одинакова система идеалов и ценностей.

- Когда русские и немцы дружили, Европа жила спокойно, - все более горячась, говорил Сергей. - Русские и немцы, только они способны противостоять имперским устремлениям Америки. Потому немцев и русских все время пытаются рассорить. Обе мировые войны - результат заговоров. Вы знаете, как сынок Черчилля в 1941 году озвучил мечты своего папаши? Он так и заявил, что идеальный исход германо-советской кампании видит в том, чтобы последний немец, убив последнего русского, растянулся рядом с ним. И помяните мое слово, скоро они опять подвесят над Европой дамоклов меч раздора. Никто не может воевать, как немцы и русские. А если они найдут общий язык? Это для мировой закулисы как кошмарный сон. Киссинджер прямо заявлял, что нет ничего более опасного, чем русско-немецкое партнерство.

Клаус молчал, часто подергивал головой, и стекла его очков при этом задорно взблескивали.

Дома, заперев за собой дверь, он сразу прошел к столу, записал что-то на одном листке, затем на другом, подал оба листка Сергею.

- Прочитайте внимательно.

На одном листке был адрес: "Штутгарт, Дегерлох, Моцартштрассе 5, Хорст Фогель". На другом - короткая фраза: "Когда Отто Бисмарку было 65 лет, завершился важный этап в истории русско-немецких отношений".

Что-то было не так в этой фразе, но что именно, Сергей сразу не мог понять. Сосредоточиться мешали мысли о Клаусе. Нет, он не был невнимателен к гостю, когда отмалчивался, наоборот, все время наблюдал за ним, прислушивался, что и как скажет, проверял. И, похоже, проверил.

- Адрес запоминайте, а другой листок возьмите с собой, покажите Фогелю.

Сергей перечитал фразу и вспомнил: когда Бисмарку было 65 лет, русско-немецкий диалог только начинался. Знаменитый "Договор перестраховки", перепугавший англичан, это же 1887 год. Тогда Бисмарку было... - дай Бог памяти! - 68 лет.

- Тут неточность, - сказал Сергей, указав на цифру возраста Бисмарка, указанную на листке.

Клаус засмеялся.

- Именно на это обратит внимание Хорст Фогель. И вы разъясните ему, что тут ошибка, что Бисмарка отправили в отставку за три недели до его 75-летия, и только тогда... Чему вы улыбаетесь?

- Я, конечно, профан в таких делах, но мне думается, все это наивно.

- Профаном и оставайтесь. Очень удобная позиция...

Предстоял серьезный разговор, и оба они, не сговариваясь, поступили вполне по-русски: Сергей достал из кейса вторую бутылку, Клаус принес стаканы и печенье.

Чокнулись, выпили и уставились друг на друга, ожидая, кто первый заговорит.

- А можно задать вам вопрос, этакий... - Сергей пошевелил пальцами.

- Валяй! - заулыбался Клаус, явно радуясь своему знанию русского языка.

- Почему вы, немец, помогаете мне, русскому? ГДР теперь нет, значит, дело не в политике...

- Как это не в политике? Именно в политике дело. Пока немецкий и русский народы жили в дружбе, Европа спала спокойно. Да вы это сами говорили... Вильгельм I еще в 1873 году заявил, что на тесное согласие с Россией Пруссия смотрит как на единственно разумную политику. Бисмарк видел будущее Германии в союзе с Россией. В 1905 году наши императоры подписали соглашение у острова Бьерке, которое могло укрепить русско-германские отношения на историческеую перспективу, и тогда весь ХХ век для Европы был бы мирным веком...

Многое из того, что говорил Клаус, Сергей знал, но он готов был еще и еще слушать об этой несостоявшейся исторической возможности. Так мы порой помимо своей воли перебираем в уме все то, что было бы, если бы... И невольно мучаем себя сожалениями об упущенном.

- Ах, как всполошились Франция и Англия и вся, как вы ее называете, мировая закулиса. Началась полоса беспримерной клеветы в прессе, бесцеремонных подкупов высших чинов, особенно российских...

- Ну, уж, особенно!..

Последнее Сергея почему-то обидело.

- Да, особенно, - повторил Клаус. - Исторический факт.

- А Гитлер?! - вскинулся Сергей. - Был договор. Собирался на Англию, а попер на Россию. Думаете, не купили?..

- Дойдем и до Гитлера. А пока - начало века. Лондон и Париж делают все для раскола Европы, как вы правильно заметили, по русско-германскому рубежу. Если разобраться, именно для этого были спровоцированы Русско-японская война и внутренние российские неурядицы, поставившие страну в тяжелое экономическое положение. Особенно подсуетились банкиры. Ротшильд пригрозил, что не даст России займа. А что писал по этому поводу Витте? Он писал, что заем, сделанный при помощи Франции и Англии без Германии, будет означать сближение России с группировкой, не отвечающей интересам ни России, ни Германии, и что это удалит Россию и Германию от мудрых принципов, провозглашенных в Бьерке... После Раплало 1922 года Россия вроде бы собиралась исправить свою ошибочную ориентацию только на Англию и Францию. Не получилось. И пришел Гитлер. И вот я все думаю: не был ли Гитлер ставленником все той же мировой закулисы, главная цель которой расколоть Европу по русско-германскому рубежу?..

- Тут я с вами согласен. И все же, почему вы сейчас помогаете мне?

- Да все потому же. Россия и теперь на распутье, не знает, к кому прижаться. Как слабая женщина, льнет к тому, кто поласковее.

- А немцы что, неласковы?

- Немцы строги, суровы...

- Послушать вас, так немец вроде как мужик, а русский - баба.

- Не в этом суть. Не ошибиться бы России еще раз. А потому, когда вы сворачиваете головы своим предателям, это на пользу также и Германии. Я ответил на вопрос?

- Вроде бы.

- Тогда спать.

- Не, я еще посижу, послушаю вашу волну.

Сергей включил приемник, поставил его на черный блокнот с надписью "Adjutant" и раскрыл альбом репродукций Каспара, который все лежал на столе. Опять подумал о творческом родстве его с художником Васильевым. Что у них общего? Мистицизм пейзажей? Хотя Васильев, пожалуй, более национален...

В приемнике время от времени что-то потрескивало, и он принялся крутить ручку настройки. Треск не пропадал. Тогда он хлопнул по приемнику ладонью.

- За что вы его бьете? - насмешливо крикнул из кухни Клаус. Он мыл посуду.

- Помехи какие-то.

- При чем же тут приемник?

- У моего знакомого машина была, пока не пнешь, не заведется, невпопад ответил Сергей.

- Вы, русские, все-таки дикари. Считаете, что все вокруг живое.

Это показалось Сергею обидным, и он, взяв приемник, пошел к Клаусу.

- Послушайте сами.

Музыка лилась плавная, чистая, и никаких помех не было.

Они посмотрели друг на друга, один насмешливо, другой виновато, и Сергей снова вернулся в гостиную, поставил приемник на прежнее место. Помехи появились снова. Чтобы не злиться, он выключил радио и через минуту снова включил, уже из любопытства. Сигналы повторялись с четкой периодичностью.

Подошел Клаус, взял приемник вместе с блокнотом, походил по комнате, послушал четкий периодический треск. Поставил транзистор на стол, отошел с блокнотом в руке. Мелодия лилась чистая. Тогда он принялся осматривать блокнот.

- Откуда он у вас? - спросил холодно.

- Подарили. Попутчица в поезде.

- Интересная попутчица. Извините, но я вынужден...

Клаус сходил на кухню, принес нож, большой и острый, резким движением вспорол кожу и вытащил лист рифленого картона.

- Вы знаете, что это такое?

- Понятия не имею.

- Вам прицепили "маяк". Кому это надо?

Сергей пожал плечами.

- Вы, оказывается, важная птица. С хвостом.

Он в задумчивости походил по комнате, еще раз осмотрел блокнот и аккуратно засунул рифленую картонку под кожу обложки.

- Как же вы так неосторожно?

- Я же не знал...

- Ладно, подойдите к окну, постойте, поглядите на улицу.

За окном была все та же тихая, чистая улочка, разноцветные горбы легковых автомобилей поблескивали в свете фонарей.

- Скорей всего, в одной из этих машин и находится приемник, настроенный на ваш "маяк". Кого-то вы весьма интересуете. Не знаю зачем, но удовлетворять подобное любопытство, думаю, не стоит. Сделаем так: я сейчас выпущу вас через заднюю дверь. Пойдете по улице налево. Метров триста до бензоколонки, где всегда есть такси. Поезжайте на вокзал, садитесь в первый же поезд, куда бы он ни шел. Этот блокнот останется здесь, утром я выброшу его в мусорный бак. Вы поняли?