Цивилизация статуса - Роберт Шекли

— Жаль, что я не голодна.

— Это совершенно не обязательно. У меня есть программа Виртуального Голода, которая придаст вам зверский аппетит в любой момент по вашему желанию.

— Знаете, я не хочу сейчас испытывать голод. Если позволите, я еще немного поброжу. А это что? Чулан для щеток?

— Я люблю чистоту.

— В сознании?

— Конечно. Виртуальная чистота важна не менее настоящей.

— А туалет у вас здесь есть?

— Что бы я делал с туалетом в своем сознании? А вам он зачем?

— Виртуальный туалет мне бы сейчас не помешал. А дверей-то сколько!.. А это что? Винтовая лестница. Интересно, куда она ведет?

— Не ходите туда!

— Не бойтесь. Мне всегда нравилось рассматривать мужские сознания. О! Это уже интересно. Чем ниже я спускаюсь, тем темнее становится.

— Остановитесь! Лестница ведет в тайники моей души. Вы что, не видите надписи? Там ясно сказано: «Уровень подсознания. Вход только профессиональным психотерапевтам!» Буду признателен, если вы не станете соваться в мои личные дела.

— Бросьте, не будьте таким занудой. Я уже спустилась. Только взгляну, что тут у вас за этой маленькой дверцей…

— Не прикасайтесь к ней!

— Да не волнуйтесь вы так Неужели вы думаете, что у вас там такое, чего я раньше не видела?

— НЕМЕДЛЕННО ЗАКРОЙТЕ ДВЕРЬ!

Послышался виртуальный звук открываемой двери. Затем Мира воскликнула:

— Крек!

— Простите? — переспросил Герстон.

— Так всегда говорил мой бывший муж, когда наталкивался на очередную мерзость. По-моему, это тот самый случай.

— Я не собираюсь разговаривать на эту тему.

— Еще бы. А вы, оказывается, грязный тип.

— Я совершенно нормальный человек. У всех мужчин есть в подсознании подобные уголки.

— Мне кажется, вы мало что знаете о мужском сознании. Последний раз я была в голове, которая представляла собой одну большую комнату. А, как вам? Ни чердаков, ни подвалов. Более того, комната была совершенно пустой, за исключением кучи мусора в углу. И что, по-вашему, это было?

— Расчлененные женские трупы?

— Причиндалы для игры в гольф! Вы потрясены?

— Не вижу в этом ничего забавного. Убирайтесь из моего подсознания!

— Одну минуту.

— Что вы еще задумали?

— Осматриваюсь… Вот эта дверь… Она ведет в «Центр удовольствий»! Я знала, что он у вас есть! У каждого человека имеется нечто подобное!

— Оставьте мой «Центр удовольствий» в покое! И что значит «у каждого имеется»?

— Ну… во всех головах, где мне приходилось побывать, был свой «Центр удовольствий».

— И что же вы делали в «Центрах удовольствий» других мужчин?

— Ну, как вам сказать? Когда вас приглашают провести время в «Центре удовольствий», не принято расспрашивать, что вы там будете делать.

— Не понимаю.

— Хотите, чтобы я вам все-все рассказала?

— Нет уж, увольте. Зачем вы вообще этим занимаетесь?

— Да как вам объяснить? В принципе, это моя работа.

— Первый раз слышу о такой работе!

— Вы ведете слишком уединенный образ жизни.

— И все-таки, что вы делаете в головах мужчин?

Возникла пауза, после которой Мира произнесла:

— Послушайте, давайте не будем об этом.

— Нет, нет, скажите.

— Вам, скорее всего, не понравится… Ну, ладно. Как правило, мужчина просит меня присесть, устроиться поудобнее и все такое. Некоторые предлагают выпить. Алкоголь, разумеется, тоже виртуальный, но обстановку разрядить помогает. Порой дают сигаретку с марихуаной или понюшку кокаина.

— Это запрещено законом.

— Настоящий кокаин запрещен, виртуальный — нет.

— А потом что?

— Немного дурачимся.

— Что значит «дурачимся»? Телесный контакт все равно невозможен. Чем можно заниматься в голове?

— Я пытаюсь вам объяснить. А это что?

— Подождите! Что вы еще задумали?

— Здесь все такое нежное и розовое… Так хочется прикоснуться…

— Ничего не трогайте!

— Что с вами? Не любите, когда вас гладят?

— Я не люблю, когда ко мне прикасаются люди, которые проникли без разрешения в мое сознание! Что вы делаете?

— Здесь так приятно. Знаете, я, наверное, немного вздремну. Я тебя ненадолго оставлю, любимый.

Герстон пребывал в состоянии чрезвычайного нервного волнения. Он не знал, что делать.

Как назло, именно в этот момент кто-то принялся яростно колотить в дверь. Причем не в виртуальную, а в реальную дверь квартиры. По глухому и решительному стуку Герстон безошибочно определил, что его ожидают еще большие неприятности.

— Я занят! — крикнул он. — Уходите.

— Открывайте! — произнес незнакомый голос. — Иначе мы выбьем дверь. Полиция Мысли.

— Никогда не слышал о Полиции Мысли. Вы уверены…

— Конечно уверен, болван. Открывай дверь, иначе я развалю вначале ее, а потом и твой лоб.

— Не имеете права! — завопил Герстон. — Это нарушение закона!

— Никаких нарушений. У нас ордер на вход в жилище и еще один на проникновение в сознание.

— Но почему?

— По нашей информации вы укрываете у себя опасного преступника.

— В квартире?

— Не строй из себя дурачка, парень. Ты прячешь ее в сознании.

На мгновение паника уступила место удивлению. Откуда они узнали?

— Не надо горячиться, — произнес Герстон, стараясь выиграть время. — Я бы никогда этого не сделал.

— Нам точно известно, что она там. Пришелец с далекой планеты, сексуальная преступница, называющая себя Мирой. Ты меня слышишь? Сделай одолжение, дружище. Я понимаю, что твоей вины здесь, может, и нет. Позволь нам войти, и мы постараемся все быстро уладить.

— Клянусь, я понятия не имел, что она преступница, — произнес Герстон деревянным голосом. — Хорошо, входите.

Он открыл дверь, и трое здоровяков полицейских в темно-синей форме ввалились в квартиру. На серебряных жетонах было написано: «Полиция Мысли. Третий Отдел». У одного были сержантские нашивки.

— Не возражаете, если мы войдем? — спросил сержант, постукивая толстым пальцем по лбу Герстона.

— Не возражаю, вы ведь все равно это сделаете.

Двери в сознание Герстона отворились. Трое полицейских в виртуальных черных кожаных куртках и сапогах вошли внутрь. На сапогах была грязь, на лицах застыло мрачное выражение. Несмотря на виртуальность, полицейские были явно несколько растеряны.

— Пожалуйста, поскорее! — крикнул Герстон. — Вас слишком много!

Полицейские принялись обыскивать сознание Герстона. Они сметали всяческий хлам с мнимых полок, срывали со стен портреты предков, о существовании которых он даже не подозревал. Сапоги оставляли глубокие отпечатки на розовом, чувствительном к царапинам сознании Герстона. Грубые слова полицейских клубились под потолком сознания, словно зловонные газы.