Орден Ультрамаринов: Омнибус - Грэм Макнилл

Огромное существо повернулось к Бескожим, окружившим пруд.

— Еще не мясо! Возможно, они такие же Отверженные, как и мы. Я чувствую вкус и запах матери на нем, — произнес лорд шепеляво, коверкая слова.

Уриэлю, с трудом разобравшему сказанное, осталось только гадать о судьбе, уготованной его отряду.

В зале Мортициев эхо по-прежнему вторило тяжеловесным ударам Кровавого Сердца, а воздух все так же был пропитан зловонием и отчаянием. И душа любого живого существа наполнялась невыносимой тяжестью и тоской. Однако, несмотря на то, что внешне все тут было по-прежнему, привычный рабочий распорядок претерпел едва заметные изменения. Хонсю сначала не обратил на это внимания, но когда бронзовоногий Мортиций провожал его через ряды умирающих, ему бросились в глаза помрачневшие, подавленные лица монстров в черных робах.

— Вы заметили, что… — прошептал Обакс Закайо, внимательно наблюдая за выражением лица хозяина.

— Да, заметил, — ответил Хонсю. — Они чем-то напуганы, а это, скажу я тебе, не так часто бывает.

Больше он не сказал ничего. Хонсю совсем недавно узнал, что у хозяев зала появился серьезный повод для беспокойства. Пленники, отданные им на растерзание комендантом Халан-Гола, сумели перебить кучу мутантов и сбежать. И теперь оплошавшие Мортиций, хорошо помнившие крутой нрав предыдущего хозяина крепости, по-видимому, опасались за свое будущее. Хонсю поймал себя на том, что их страх доставляет ему почти физическое наслаждение.

В сопровождении Обакса Закайо Хонсю добрался до вивисектория, где должны были окончить свои дни Космодесантники Императора.

В центре круглого помещения, по периметру которого стояли хирургические столы, валялись изуродованные до неузнаваемости останки двух Мортициев. Хонсю опустился на колени и выдернул из кровавого месива безжизненную конечность с огромным сверлом, которое крепко засело в черепе мертвеца.

— Боюсь, что я недооценил этого Вентриса и его отряд, — пробормотал комендант крепости.

— Вы полагаете, что это не просто наемники Торамино? — спросил Обакс Закайо.

Хонсю кивнул:

— Не исключено, что они вообще не имеют ничего общего с Торамино. Может быть, Вентриса привели сюда какие-то личные соображения.

— Какие, например?

Хонсю не ответил, а только сжал кулаки, думая о своем. В это время к нему с шипением приблизился хирург из вивисектория. Это был высокий мутант на механических ногах, клацающий гидравлическими когтями. Он вплотную подошел к Хонсю, и его челюсти сверкнули буквально в паре сантиметров от лица коменданта.

— Это ты погружал Вентриса в Демонкулабу? — спросил Хонсю.

— Да. Я зашил его внутрь. Он в утробе вместе с остальными. Его не должно быть в живых.

— Не должно, — согласился Хонсю. — Определенно, не должно. Покажи мне.

— Что мне показать вам, хозяин Халан-Гола? — прошипел Мортиций.

— Покажи мне то место, где ты вшил его в Демонкулабу, — резко приказал Хонсю. — Немедленно!

Мутант кивнул, выпрямился во весь рост и величавой поступью отправился по наклонному туннелю, что вел к Демонкулабе. Хонсю и Обакс Закайо последовали за ним, огибая бочки, наполненные кровью и потрохами. По дороге хирург обращал их внимание на новые эксперименты в области усовершенствования воспроизводства Железных Воинов.

— При всем моем уважении, милорд, — вкрадчиво начал Обакс Закайо, — стоит ли вам так уж беспокоиться о судьбе нескольких отщепенцев? Войска лорда Беросса атакуют сейчас ворота Халан-Гола.

— И?

— И скорее всего, они ворвутся в крепость через несколько дней, потому что вот-вот проломят стены…

— Беросс не попадет в крепость, у меня припасен хороший сюрприз для него.

— А вы не поделитесь своими мудрыми планами?

— Не с тобой, — ответил Хонсю, когда они закончили подъем по наклонному туннелю. — Пойми одно, Обакс Закайо, ты мой слуга, простой помощник, и не более. Ты просто выполняешь свои должностные обязанности. Ты служил хозяину, который забыл, почему мы сражаемся в Долгой Войне. Хозяину, который позволил ненависти к Императору-предателю тлеть, а не гореть ярким пламенем. Ты уже забыл, как наш Легион был разбит в пух и прах изменниками-недоумками? Лживый Император уготовил нам такую судьбу, обрек нас на вечные страдания в Оке Ужаса. И если Форрикс забыл об этом, то я помню все.

— Я просто имел в виду… — начал Обакс Закайо.

— Я знаю, что ты имел в виду, — отрезал Хонсю. — Ты думаешь, я не знаю о твоих обращениях к Торамино и Бероссу? Ты предал меня, Обакс Закайо! Я все знаю.

Ошеломленный Обакс Закайо открыл было рот, чтобы опротестовать эти обвинения, но Хонсю резко обернулся, покачал головой и произнес:

— Ты можешь ничего не говорить. Я тебя не виню. Ты увидел благоприятную возможность и не преминул ею воспользоваться. Но полагать, что кто-то вроде тебя способен перехитрить меня… Я тебя умоляю!

Из-за спины Обакса Закайо выдвинулись гидравлические лапы, щелкая клешнями, и огромный Железный Воин перехватил боевой топор поудобнее.

Хонсю лишь хмыкнул и кивнул двум Мортициям, что молниеносно нарисовались за спиной Обакса Закайо. Топор выпал из рук изменника, переломленный как ивовый прутик, когда бронзовые когти сомкнулись на его древке. Затем клешни Мортициев с легкостью отрезали механизированные руки на спине Обакса Закайо.

— Нет! — выкрикнул Железный Воин, когда хирурги вздернули его над землей. — Мне известны многие вещи, которые могут пригодиться тебе!

— Я так не думаю, — возразил Хонсю. — Торамино не так глуп, чтобы доверить тебе что-либо мало-мальски важное.

Хонсю кивнул Мортициям и изрек страшный приговор:

— Делайте с ним, что пожелаете.

Затем он отвернулся и направился к Демонкулабе, сопровождаемый пронзительными криками Обакса Закайо, которого Мортиции тащили в вивисекторий. Предательство Обакса Закайо совершенно не удивило Хонсю и даже сыграло ему на руку. Очень скоро Торамино и Беросс пожалеют, что столь опрометчиво доверяли этому подонку.

Выкинув Обакса Закайо из головы, Хонсю быстро зашагал вдоль клеток Демонкулабы. Вскоре спутник подвел его к тяжело вздымающейся массе рыхлой, истерзанной плоти. Хирург, сопровождающий коменданта крепости, углубил разрезы, пытаясь выяснить, что здесь произошло. На искаженное страданием лицо Демонкулабы, на ее помутневшие от боли глаза Хонсю не обратил ни малейшего внимания и наклонился, чтобы рассмотреть рваную рану, края которой недавно были сшиты.

— Изнутри… — пробормотал Хонсю. — Он сам выбрался оттуда.

Мортиций коротко кивнул, но Хонсю прекрасно понимал, каким смятением сейчас объято это существо.

— Но как Вентрису это удалось? — спросил Хонсю.

— Не могу знать. Демонкулаба приняла его, проверила его потенциал и накачала наркотиками. Такого не должно было произойти, — произнес Мортиций дребезжащим голосом.

— Тем не менее, он сумел сделать это, — задумчиво протянул Хонсю и оттянул края огромного разреза на животе несчастной Демонкулабы.

Склизкое нутро огромного материнского лона колыхалось и вздрагивало от каждого прикосновения. Хонсю резко отступил, когда существо задергалось в припадке боли. Пронзительные вопли вырвались из горла страдающей Демонкулабы. Из открытой раны на животе выплеснулся поток жидкости и сгустки свернувшейся крови.

— Что с ней происходит? — требовательно спросил Хонсю.

— Утроба готова исторгнуть свое потомство, — пояснил трясущийся от страха хирург.

Когда кровь и околоплодные воды снова хлынули из живота Демонкулабы, Мортиций погрузил внутрь свои длинные щупы. По трубкам с бульканьем заструилась сукровичная жидкость, отсасываемая из разреза. Хонсю услышал треск ломаемых костей и рвущихся тканей материнского лона. Мортиций еще больше углубил рану, и с потоком крови и сине-красными кишками наружу с хлюпающим звуком вывалился плод Демонкулабы.

Это существо уже не было тем маленьким комочком, что имплантировали какое-то время назад, теперь это был прекрасно развитый организм, с великолепной мускулатурой. Хонсю встал на колени перед новорожденным, бескожее тело которого судорожно корчилось на полу. Внимательно осмотрев существо, комендант пришел к выводу, что ему надо сохранить жизнь, а не смыть в канализацию вместе с его менее удачливыми собратьями.

Мортиций подняли младенца, который зашелся в плаче.

— Погодите, — произнес Хонсю.

Он подошел поближе и стер кровавую, липкую слизь с блестящего красного черепа новорожденного. Потом Хонсю очистил лицо существа от остатков плаценты.

Когда лорд вытирал младенца, тот вдруг открыл глаза и посмотрел ему в лицо. Чувствовалось, что за этим еще расфокусированный взглядом скрываются бешеные жестокость и ненависть. Хонсю передал новорожденного Космодесантника Хаоса черной, когтистой акушерке.