Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

Я выпалила всё это и перевела дыхание, чтобы добавить пару фраз про оплату моей работы и условия освобождения, но тут сатрап с загадочной улыбкой изрёк:

– Женщины в твоём королевстве всегда такие суровые и серьёзные?

– Когда говорят о делах, то да, – не понимая, куда он клонит, ответила я.

– Но кто сказал, что я пригласил тебя сюда для разговоров о деле?

– А о чём тогда ты хотел со мной поговорить, господин?

– О женщинах в твоём королевстве. О мужчинах. О короле и королеве. О принце и дворце. О тебе. Расскажи мне о своей родине. Какая она, какие нравы в ней царят, какие порядки господствуют. Правда ли, что аконийцы совсем другие, нежели тромцы? Правда, что вы более просвещённые и никогда не принижаете чужую культуру и обычаи? А ещё вы умеете держать слово и выполнять обещания в точности, как было оговорено. И на вас всегда можно положиться даже в денежных вопросах. Правда ли всё это?

О, да не иначе этот ретроград, что собственными руками уничтожил в Старом Сарпале тромскую концессию, вдруг понял, что без иностранных специалистов его сатрапия не то что застряла в дремучих веках, но и вовсе рискует погибнуть и раствориться в небытии без должной медицины, образования и достойной оплаты труда для каждого подданного? Ну что ж, раз раскаявшийся повелитель хочет знать, так ли хорошо Аконийское Королевство, чтобы завязать с ним сотрудничество на государственном уровне, я поведаю ему всё, что знаю о своей родине в самых радужных красках.

На рассказ ушла целая неделя: каждый день после полудня Сеюм исправно приводил меня к стеклянному павильону, где меня уже ждал сатрап Сурадж. Мы говорили о разном: о политике, фондовой бирже, банках, больницах, школах, рынках и магазинах. Да, может, я и не самый компетентный собеседник в данных вопросах, и все скрытые механизмы власти и экономики моему пониманию не особо доступны, но я хотя бы попыталась в общих чертах описать, как живёт Фонтелис и чем дышит. Но о том, что королевство в сравнении с Тромделагской империей явно в кризисе из-за своей технологической отсталости, я благоразумно промолчала. Не буду напоминать сатрапу о его заклятых врагах, а то мало ли – голова-то у меня одна.

Помимо повседневной жизни королевства сатрапа интересовала и моя жизнь за океаном:

– Объясни мне, что такое маркиза. Ты дочь знатного вельможи, так?

– Да, мой отец… он герцог. Выше него только принц и король.

– Твой отец подобен визирю?

– Да, пожалуй.

– И какими делами он заведует?

– Финансовыми, – обтекаемо уточнила я.

– И сколько у него земель с крестьянскими душами?

– Душами? Нет, уже много веков аристократам запрещено владеть людьми. В королевстве нет рабов, только вольнонаёмные рабочие.

– И сколько таких рабочих нанял твой отец?

– Ну… я не знаю точно. Я не считала. Думаю, несколько сотен.

– Слишком скромно для визиря, – кажется, разочаровался Сурадж.

– Главное не количество, а качество. Некоторые этапы производства вина автоматизированы и уже не требуют столько рабочих рук как раньше.

– Значит, на землях твоего отца выращивают виноград и делают вино?

– И на моих землях тоже. Я, знаешь ли, сумела скопить достаточно денег, чтоб купить собственные виноградники.

А дальше я немного увлеклась, вспоминая о тех временах, когда ещё была просто маркизой Мартельской, любимицей аконийской публики и владелицей нескольких винодельческих поместий. Я наплела сатрапу, будто владею огромными угодьями, где выращивают самые дорогие сорта винограда, из которых давят самое дорогое вино, выдерживают его в самом большом погребе и потом на автоматизированной линии розлива заливают в самые изысканные бутылки, купить которые могут позволить себе только самые богатые люди королевства.

Нет, это не мания величия мной овладела. Я приврала только для того, чтобы Сурадж уяснил, что перед ним не какая-то оборванка, а очень важная персона, чьё исчезновение не останется незамеченным и чьё удержание во дворце чревато неприятностями для сатрапа, который собрался наладить дипломатические связи с Аконийским королевством.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Сколько у тебя братьев? – спросил он.

– Один. Был. Но он погиб три года назад. И поэтому теперь титул маркизы ношу я, а не он.

– Ты единственная наследница своего отца?

– Единственная. Других нет, и не будет.

Не знаю, почему сатрапу вдруг стало интересно, большая у меня семья или нет. Узнав о смерти Лориана, больше он эту тему не развивал. Зато постепенно наши дневные беседы стали сводиться к другим личным вопросом:

– Ты любишь своего принца?

– Какой странный вопрос, – растерялась я и заметила. – Мне казалось, в Сарпале вопросы любви и брака не всегда связаны между собой. Брачный союз здесь прежде всего сделка, а не единение пылающих сердец.

– Так и есть. И в твоём королевстве люди думают так же?

– Не все, – осторожно ответила я. – Когда денежный вопрос не играет для мужчины и женщины никакой роли, каждый из них волен слушать своё сердце, а не наставления родителей.

– Ты богата, и принц богат. Стало быть, воля короля и герцога вам не указ?

Мне уже было тошно лишний раз слышать о принце, и потому я сказала:

– Я люблю своего жениха. Очень сильно люблю. Как и он меня. И поэтому для нашего союза нет препятствий.

– Но в газетах не было ни слова, что принц избрал тебя своей невестой.

Точно, до помолвки дело так и не дошло. Поэтому совру что:

– Твои газеты сильно устарели. Мы объявили о свадьбе три месяца назад.

– Да? Надеюсь прочитать об этом в свежей подборке прессы, которую мне скоро привезут.

Что-то недоброе проскользнуло в этом его замечании. Сатрап угрожает мне? Хочет поймать на лжи? В таком случае мне надо поскорее выбираться из дворца, пока ему не прислали почту. Если он узнает о скандале с принцем, о смерти моего отца и обручении со Стианом, мне точно конец.

Но, как на зло, работа затягивалась. Я успела отснять всех прачек, кухарок, нянь и прочих служанок, успела распечатать все снимки, но вот согласия Нафисы на съёмку так и не получила. Она всё время была чем-то так сильно занята, так увлечена, что меня это уже откровенно злило. Я даже решилась на мятеж и не пришла утром на занятия с мальчиками. За это я осталась без завтрака и обеда – один из евнухов Нафисы просто увёл меня на полдня в лабораторию и сказал, что Сеюм требует немедленно напечатать ему вторую копию альбома. Разумеется, я и пальцем не пошевелила, но стражи снаружи лаборатории так и не дали мне её покинуть.

Только послеполуденный кофе в компании Сураджа заставил Сеюма разыскать меня и освободить из воспитательного плена. Больше я Нафисе не перечила. Но в душе разверзалась тихая буря.

– Ты что, до сих пор не поняла, – однажды перед сном шепнула мне Шрия, – Нафиса не хочет твоего портрета, потому что господин так ей повелел.

– Ему не нужен портрет старшей жены? Ну да, она же бывает с ним каждое полнолуние, и выбирать её и так не из кого.

– Глупая. Нафиса – единственная, кому дозволено проводить с господином всю ночь. Всю. Никто не посмеет выгнать её из его покоев. Даже Сеюм. Даже сам господин. Он ведь ждёт эту единственную ночь в месяце, чтобы быть с Нафисой и не отпускать её от себя. То, что она первой из всех девушек появилась во дворце и её выбрала в жёны господину его мать, не значит, что он не любит Нафису. Очень любит. И очень дорожит ею. Глупые девушки, которые рядятся в лучше платья и хотят обольстить господина, чтобы стать его третьей младшей женой, этого не понимают. Его сердце уже занято, и никакая третья жена не заставит его забыть о Нафисе.

– Ладно, господин любит свою единственную старшую жену, – не стала спорить я. – Но каким образом это мешает ей сняться для альбома?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я же говорю тебе, сам господин попросил её отказывать тебе всякий раз, как ты заговоришь о портрете. Ведь если ты его сделаешь, тебе больше нечем будет здесь заняться.

Не чем заняться? Да я с утра до вечера только и делаю, что разрываюсь между своими учениками, фотолабораторией и местами съёмки. Уже третью неделю подряд. Без лишней минуты на отдых. Да я на износ работаю, чтобы поскорее покинуть дворец. Что сатрапу с Нафисой ещё может быть нужно от меня? Портреты всех отпрысков Сураджа? Пусть сначала заплатит за выполненную работу. Что-то он старательно обходит стороной тему моего гонорара, будто и забыл об этом. Думает, я буду довольствоваться только кольцом-змейкой? Ничего подобного.