Вейская империя (Том 1-5) - Юлия Латынина

От кого она - было ясно. Только что минула годовщина того, как Снета помиловал желтый монах, и Снет навещал отца Лиида, хотя монастырь в эти дни почти недоступен мирянам.

А дочь убитого торговца и арестовывать не было надобности.

Весь квартал маслодельцев наслушался пьяных исповедей бывшей казенной проститутки, которой предложили спасти хорошего человека. Ну какое, в самом деле, доброе сердце откажется порадеть о справедливости, заступиться за оклеветанного?

Господин Снет, заново обвиненный в убийстве, бился в истерике и падал на колени, кричал, что не перенесет тюрьмы во второй раз, что не надо палок, что подпишет он все, что угодно, но он же не убивал.

- Не убивал, не убивал, - спросите у аравана Нарая...

- А девица?

- Я защищался ложным оправданием от ложного обвинения.

- И кто же хотел тебя извести?..

- Господин Айцар.

- Почему?

- Мы... соперничали.

- Соперничали в чем? В любви, что ли? Или в незаконном обогащении?

- Незаконным было обогащение Айцара! Я же следил, чтобы в городе не появлялось незаконных торговцев маслом, и чтоб цена не опускалась ниже справедливой цены. А господин Айцар, нажившись на ограблении крестьян, и не без колдовства к тому же, ставил маслобойки и брал за масло дешевле. Я так и говорил, что масло это заколдовано и воспрещал им торговать.

Нан скривился.

- Но ведь теперь ты сам торгуешь маслом?

- Да! Меня не восстановили в чине и навек опозорили. И я дал себе слово сквитаться с Айцаром. Я сделал вид, что мне неизвестно, кто меня погубил. Я нажил состояние, но с одной целью - войти в доверие к другим богачам. В Харайне все не так, как в столице, господин инспектор. В столице имущие сидят тихо, как мыши, и ждут, кто первый до них доберется: ночной вор или судья. А в Харайне имущие хотят отложиться от столицы и взять власть в свои руки, чтоб им никто не мешал грабить народ! Оттого-то Айцар и прикармливает людей.

- Кормит, значит, народ, чтоб потом прирезать, - уточнил Нан.

- Как свинью к празднику!

- Кто участвует в заговоре?

- Господин Лич, господин Нишак, господин Нахшаник, господин Весен... - заторопился Снет.

- Что именно хотят заговорщики?

Шалый весенний шмель метался по кабинету, да слегка поскрипывал грифель: Шаваш притянул к себе лист и начал писать. Сквозь имена заговорщиков на гербовой бумаге проступила бледная казенная печать. Имена пахли миллионами и казнями.

А рассказывал Снет вещи необыкновенные.

Год назад, по словам Снета, в городе Харайне завелся кружок, и все состоятельные люди города навещали кружок и слушали там отца Лиида. Был этот кружок устроен весьма хитро. Собирались и толковали, что, мол, цена товара должна зависеть не от справедливости чиновника, а от глупости покупателя, которую в этом кружке именовали "рыночным спросом". И что хорошо бы отменить справедливые цены и переделы земли, чтобы чиновник не имел силы над хозяйством, а прибыльщики скупили бы земли и людей в рабство: ведь чем продажа труда отличается от продажи свободы?

Рассуждали, что человек станет хозяином самого себя не раньше, чем станет хозяином своему имуществу, и тогда во всем Хаврайне будет столько же каменных зданий, сколько в остальной империи, а штанов шить и руды добывать будут втрое больше. А зачем, спрашивается, человеку втрое больше штанов? Он что, втрое счастливее от этого станет?

- Этот отец Лиид, - продолжал Снет, - был у Айцара вроде наживки, потому что многие заметили, что люди кружка имеют между собой доверие и самые выгодные сделки, и все потянулись в кружок, потому что мешок желания не имеет дна. А когда человек увязал в этих разговорах, тут уже начиналась другая беседа, для четырех глаз и двух ртов: о том, что надоело платить столице налоги, что законная династия пресеклась со смертью Харсомы, и что надо отделиться от империи и устроить в Харайне правительство богачей. И вот, когда Айцар заводил такой разговор, собеседнику было уже некуда податься, потому что давно и его жизнь, и его доходы зависели от кружка. Во-первых, уклончивого быстро разоряли, а имущество, знаете ли, дороже чем жизнь. А во-вторых, у Айцара к тому времени было множество страшных бумаг про собеседника, так что все было устроено очень толково. Люди и пожаловаться боялись - а вдруг наскочишь на заговорщика?

- Думаю, - прибавил Снет, - что покойному судье-таки пожаловались. Из-за этого его и убили.

- И я должен поверить, - задумчиво сказал Нан, - что всю эту фантастическую программу выдумал такой трезвый человек, как господин Айцар, а остальные деловые люди его поддержали. И предпочли тюрьме за незаконное обогащение - виселицу за государственную измену?

Голос Снета стал торжествующим.

- В том-то и дело! Делал заговор - Айцар, а устроено все так хитро, что в случае чего главным лицом окажется желтый монах, отец Лиид - он у них заместо попугая.

- С каких пор желтые монахи мешаются в мирские дела?

Снет потер руки.

- А вот с тех пор, как все в империи пошло кувырком, и мешаются. И очень глупо делают! И у вас, господин инспектор, есть доказательство записка от отца Лиида к Айцару. Хорошенькая записка, а?

- Почему эта записка оказалась у тебя? Значит, тебе настолько доверяли?

Снет замялся на миг.

- Это отец Лиид встретился мне на смертном пути и спас меня; ровно восемь лет назад. Я и отправился третьего дня на богомолье. Отец Лиид и подумать не мог, что я не передам записки, а больше ему было не с кем, монастырь-то закрыт.

- И почему же ты ослушался святого отца?

- Это, конечно, грех. Но это был мой единственный шанс отомстить. Кто может поверить без доказательств в измену Айцара и заговор желтого монаха?

- И что же ты сделал - для мести?

Снет вздохнул и сказал совершенно убитым голосом:

- Я сначала потребовал назад все то, что у меня было конфисковано.

Нан расхохотался.

- Иными словами, ты решил отомстить не Айцару, а его мошне? Знаешь, как называется такая месть в судебных книгах?

- Я... я все равно собирался представить записку властям! И лишь хотел, чтоб доказательства вины Айцара были еще наглядней!

Инспектор спросил:

- И почему же люди имущие слушали отца Лиида? Он, что, мыслил практичнее их?

Снет сделал круглые глаза и почти зашептал:

- На кого опереться человеку имущему? Бедняк ненавидит его, чиновник обирает его. Отец Лиид обещал мятежникам, что сын Ира будет на их стороне.

Инспектор заворочался в кресле.

- А кочевники? - спросил Нан. - Что кочевники?

- Были у Айцара связи с кочевниками?

- Конечно!

- Какие именно?

- Э-э... не знаю.

- А другое - знаешь?

Снет забегал глазами.

- Вот сейчас, - сказал Нан, - мне был изложен некий проект. В основе этого проекта была - скажем так - священность и неприкосновенность частной собственности. И вот вопрос: многое ли после горцев останется неприкосновенной собственности - частной ли, государственной ли? Ведь звать горцев, чтоб осуществить такое дело - это все равно, что выдумать новую маслобойку, а вместо клещевины засыпать в нее железную руду. И уж если Айцару помогают горцы, то ему никак не нужен сын Ира, а если ему поможет сын Ира, то горцы ему только помеха. Что ж ты врешь, собака?