Тени. Бестиарий - Иван Наумов

— Вы здесь? — билетёрша вошла в зал с фонариком, неприятно посветила Яну в глаза. — Должна вас огорчить. Оказывается, у профессора сейчас лекция в Кёльне, и в Цвайбрюккен он вернётся только к выходным. Он просил взять ваши координаты. Сегодня перезвонить не обещал, но сказал, что обязательно с вами свяжется.

Ян вернулся в освещённое пространство, достал из бумажника визитку, вычеркнул московский номер и вписал от руки немецкий. Визитка у него была лаконичная: всего пять букв имени и фамилии, одиннадцать цифр телефона, десять знаков электронной почты. Протянул карточку билетёрше.

— Положите на стол, — отмахнулась она. — Я обязательно передам, ждите звонка.

Когда Ян попрощался и вышел из музея, билетёрша порылась в тумбе, нашла там небольшой пластиковый пакет и, осторожно подталкивая карточку к краю стола карандашом, скинула её внутрь пакета. Свернула его и аккуратно убрала в выдвижной ящик, запирающийся на ключ.

Вернувшись в машину, Ян первым делом позвонил Арсену Давидовичу и доложил о результатах. Тот выразил сдержанный оптимизм, попросил сообщить сразу, как появятся любые новости.

Обратный путь занял чуть больше времени, но Ян всё равно уложился ровно в час.

Наталья Андреевна с новыми пакетами в руках дожидалась его там, где они расстались. Судя по тому, что вместо джинсов и плаща теперь на ней была скромная клетчатая юбка по колено, тонкий свитер под горло и короткая кожаная курточка, с выбором белья она справилась куда быстрее, чем планировала, и успела заскочить ещё в пару мест.

— Наши планы? — Ян забросил покупки в багажник.

Наталья Андреевна села в машину.

— Устала, — сообщила она. — В какой-то момент начинает рябить в глазах. Дайте мне команду «стоп-шоппинг»!

— Стоп-шоппинг! — скомандовал Ян.

— Отлично. Теперь, если что, я буду вспоминать, что это вы меня принудили остановиться. И буду меньше переживать, что ещё половина аутлета осталась неохваченной.

— Можем сюда ещё раз вернуться, — против воли сказал Ян то, что был обязан. — Не проблема.

— Ну, нет! — нахмурилась Наталья Андреевна. — Стоп-шоппинг так стоп-шоппинг. Везите меня в Майнц, мой гонщик серебряной мечты!

Ян начал выползать из магазинных лабиринтов к проезжей дороге. Туристка, видимо, и впрямь упрыгалась за полдня, продолжать разговор не спешила. Покрутилась так, и сяк, поправила волосы, посмотрелась в зеркальце, встроенное в пассажирский козырёк над лобовым стеклом. Устроилась как-то вполоборота к нему и задремала.

Красивые коленки, вынужден был отметить Ян. И вообще — красивая.

Когда они выбрались с местных дорог на основной автобан к Майнцу, «Вектра» почуяла оперативный простор, и Ян отпустил удила. Столбики, поддерживающие отбойник-разделитель, слились в дрожащую гребёнку. Машина радовалась свободе.

— Хорошо летим, — сонно и сладко сказала Наталья Андреевна, не открывая глаз.

Польщённый Ян не ответил.

Потом она снова села ровно и опять принялась поправлять причёску.

— А, может, нам пообедать, Ян?

— Где? — удивился он.

Есть действительно хотелось, но приемлет ли Наталья Андреевна автозаправочный общепит, Ян не знал.

— Только что указатель был — пятнадцать километров.

— Кафе? — уточнил он. — На бензоколонке?

— Угу.

— Яволь!

Пятнадцать километров при двухстах двадцати — это около четырёх минут. «Вектра» неслась по трассе почти бесшумно, лишь раздавала воздушные оплеухи, когда обгоняла «стоячих» из среднего ряда, чья скорость не превышала ста сорока. Далеко впереди иногда помигивал тормозными огнями угловатый «мерседес», и ещё две машины сзади держали скорость, хоть и отстав слегка.

От удовольствия и драйва едва не проскочив нужный поворот, Ян лихо вписался в узкую дугу съезда, миновал бензоколонку и припарковался около придорожного комплекса как меч в ножны — между двумя легковушками.

Чтобы попасть в кафе, как обычно, пришлось сначала пройти по петляющему проходу через торговые ряды магазина. Всё блестящее, красивое, праздничное, напоказ. Выйдя в центральный зал, они огляделись. Обеденное время уже прошло, посетителей было совсем немного. С одной стороны у барной стойки скучала продавщица-африканка.

Наталья Андреевна показала пальцем в другую сторону: в конце зала за искусственным палисадником стояли разноцветные столики кафе «Кухинья у Београду».

— Ух ты, — удивился Ян, — югославы!

— Забыла совсем, — она резко остановилась, — мне нужно Косте позвонить было.

Яну стало немножко неудобно, словно это из-за него вся такая правильная Наталья Андреевна запамятовала позвонить мужу.

— Вы, Ян, идите, поешьте. А мне возьмите сок, пожалуйста. Яблочный, вишнёвый — всё равно.

— А как же обед? — огорчился Ян — как-то не по-компанейски получалось.

— Да я что-то переоценила свой аппетит. Хотя… возьмите мне, что ли, вкусный кренделёк какой-нибудь. И обедайте спокойно, не переживайте — у меня долгий разговор.

Она чуть поджала губы, уткнулась в меню телефона. Уже из кафе Ян зачем-то обернулся. Наталья Андреевна, прижав телефон к уху, отошла в сторонку, свернула назад, к магазинным полкам, скрылась из виду.

«Не переживайте, у меня долгий разговор». Фраза, конечно, вырвалась из контекста, но именно теперь и захотелось немножко попереживать. Смутное чувство тревоги, в таких разнообразных проявлениях посещавшее Яна в последние дни, опять вернулось. Что может быть за долгий разговор с мужем, если они только сутки, как не виделись? Или у них общий бизнес? Не похоже. Не похоже, чтоб Наталья Андреевна вообще имела отношение к бизнесу…

Размышляя о чужих телефонных разговорах, он взял поднос, ложки-вилки, прошёл к раздаче. Ничего особо югославского в меню не было, разве что гуляш, который с не меньшим основанием мог считаться и блюдом венгерским.

Ян машинально набрал того-сего, и только добравшись до десертов, призадумался. Легко сказать — «кренделёк»! Выпечки как таковой здесь не предлагалось, стало быть, надо выбрать что-то из пирожных. «Не стоит волноваться по пустякам!» А как тут не волноваться — вдруг не то пирожное выберу. Совсем же не знаю, что она любит… Наконец, Ян решился и схватил то, какое взял бы себе.

Расплатился, сел за стол, начал торопливо есть. Разговоры, конечно, всякие бывают, но если она вернётся раньше, чем я всё съем, неудобно же получится — я тут мясо лопаю, а ей — кренделёк с соком… Да, похоже, уже пора писать пособие «Сто способов ввести себя в состояние аффекта»…

Наталья Андреевна появилась очень вовремя — Ян как раз разделался со вторым блюдом и перешёл к десерту. Она вернулась какая-то взбудораженная, но в хорошем настроении, наверное, разговор прошёл так, как она хотела, или сначала поспорили, но она настояла на своём.

Ян не очень представлял, как возможно препираться с железобетонным Константином Эдуардовичем, но, с другой стороны, Наталья Андреевна — она вон какая…

«Кренделёк» был одобрен. Пришлось забирать его с собой, как и сок — Наталья Андреевна возжелала сразу продолжить путешествие.

Выворачивая с парковки к въезду на автобан, Ян обратил внимание на «БМВ» с открытым — совсем не по погоде! — водительским окном. Машина стояла между въездом и выездом, под зеркалом на лобовом стекле болталась дурацкая погремушка — красный пластиковый шарик, а на нём какая-то чёрная крокозябра — то ли насекомое, то ли птица. Ян вообще не понимал, для чего нужны всякие висюльки — только внимание отвлекают!

Водитель «БМВ» — круглоголовый бритый тип, похожий на какого-нибудь солнцевского братка, локоть из окошка, и всё такое, — проводил Яна нехарактерно задумчивым взглядом, словно пытался в уме взять сферический интеграл.

Интересная страна Германия, кого тут только нет!

При попытке съесть «кренделёк» Наталья Андреевна вся обсыпалась крошками и едва не опрокинула сок. Они с Яном посмеялись над этим и потом подтрунивали друг над другом до самого Майнца.

Глава 7. Профессор Себе-На-Уме

Кёльн, Германия

3 марта 1999 года

— Покажи глаза, — сказал Эдгар Донован, подойдя к окну.

Им дали два номера, оба с видом на автобан, ведущий на юг к Франкфурту — шестиполосный, утопленный ниже уровня земли, с перекинутыми поверху пешеходными мостиками. На другой стороне асфальтовой реки за унылым забором темнели приземистые заводские корпуса. Шлагбаум на въезде едва успевал подниматься и опускаться — машины сотрудников одна за другой въезжали на территорию предприятия. Без десяти восемь. Утреннее небо, грязновато-бесцветное, как пустой лист дешёвой писчей бумаги, предвещало, что и весь день будет таким — никаким.

Джереми Холибэйкер встал перед шефом, подвигал зрачками влево-вправо, давая рассмотреть, что линзы встали ровно и не слишком видны.