Самая сладкая ложь - Анастасия Эльберг

— И что было потом?

— Потом ничего не было. А после того, как закончилось ничего, я встретил тебя.

Глава 15

Берта сидела на кухне у открытого окна и вышивала. На этот раз она изменила себе: обычно она занималась рукоделием по вечерам. Вечерние посиделки были своего рода семейной традицией. Константин принимал ванну после рабочего дня, ужинал, некоторое время сидел на веранде и курил в одиночестве, размышляя о своем. После этого он присоединялся к Берте, которая ждала его в гостиной перед камином. Он читал, просматривал корреспонденцию или разбирал рабочие бумаги, а Берта вышивала или вязала очередной свитер для одного из многочисленных внуков. Так они могли сидеть часами, причем иногда не говорили ни слова. Понятно было только одно: для посиделок обязательно нужны двое.

По выходным Берта имела привычку вставать рано. Константин в такое время еще спал, а она могла закончить домашние дела до завтрака. Она делала «косметическую» уборку, если таковая требовалась, проверяла, не пришло ли время заняться стиркой, готовила завтрак и садилась за стол. Константин спускался вниз около девяти, и завтракали они вместе.

Берта не раз говорила судьбе «спасибо» за то, что она попала в этот дом. С Константином она была знакома давно и знала его хорошо. Знала она, в том числе, и то, что, несмотря на его характер, человек он ранимый, а таким людям необходим хотя бы один верный друг. Таким другом была для него Берта. Он мог рассказать ей все: он говорил с ней о работе, о проблемах, о женщинах. Делился самыми личными вещами — такими, о которых не говорил даже со своей женой.

На часах было почти девять, но Берта до сих пор сидела в одиночестве. В половине десятого она направилась наверх — проверить, все ли в порядке. Но подниматься ей не потребовалось. Она столкнулась с Константином в дверях кухни.

— Доброе утро, — сказал он. — Прошу прощения. Сегодня я заспался.

— Я уже думала, что вам нездоровится, сэр, — облегченно вздохнула Берта. — Вы будете пить кофе?

— Не только пить кофе, но и завтракать. Я голоден как волк.

Берта разогрела остывший кофе и направилась к холодильнику.

— Наверное, я вчера разбудил вас, — продолжил он. — Я пришел поздно.

— Нет-нет, сэр, — слукавила Берта — вчера ночью ей не спалось, и она помнила, что входная дверь открылась в начале третьего. — Я видела девятый сон.

— Я знаю, что вы рано встаете, и в такое время стараюсь вести себя как можно приличнее.

— Полно вам, — улыбнулась она. — Можно подумать, что вы буяните весь день. Леди спустится к завтраку?

— Леди? — Константин поднял глаза. — Откуда вы знаете, что я не один?

Смущенная Берта достала две чашки.

— Ладно, — подвел итог Константин. — Предположим, что это ничья. Леди до сих пор нежится в кровати. Спустится минут через сорок.

— Я очень рада за вас, сэр, — сказала она доверительно. — Вы помолодели…

Константин взял одну из поставленных на стол чашек.

— И что я в ней нашел? Не понимаю… а влюбился по самые уши. У меня такое ощущение, будто мне снова шестнадцать.

— Как можно знать ответ на этот вопрос, сэр? Вы можете сказать, что вы, к примеру, когда-то нашли в госпоже?

— Госпожа была женщиной моего круга. Воспитанной, богатой, умеющей хорошо одеваться, интеллигентной. А Лия — инопланетное создание. Каждый раз смотрю на нее и удивляюсь…

Берта помолчала, складывая на тарелку смазанные клубничным джемом тосты.

— По мне — так совершенно не важно, сколько у женщины красивых платьев и драгоценностей, сколько книг она прочитала и может ли отличить Баха от Вагнера. Важно, чтобы вы любили ее. И чтобы она любила вас.

— Даже не знаю, что вы скажете после того, как узнаете, что у нее есть любимый муж. — Константин сделал паузу. — Надеюсь, мир не перевернется, если я уточню: наверное, любимый.

Берта села за стол.

— Если вы хотите услышать мнение женщины, воспитанной в семье верующих католиков, то я скажу, что не одобряю ваш поступок. Но ведь я хорошо знаю вас, сэр. Я вижу, что вы любите эту женщину. Так что я скажу вам — все образуется. На вашу долю выпало достаточно страданий. Вы имеете право на счастье.

— А если это счастье в постели с чужой женой?

— Счастье бывает разным. Не люди его выдумали, и не людям о нем рассуждать. Если это ваше счастье, значит, таким оно быть и должно. Я молилась за вас, и Бог услышал мои молитвы. Кто знает — может быть, вы будете вместе, и эта женщина найдет счастье с вами?

— Знаете, Берта, я плохо помню, какой была моя мать. Но мне приятно думать о том, что она могла быть похожей на вас.

— Да что вы, сэр. И это после того, как я заставляю вас курить на веранде и ворчу по поводу того, что вы оставляете на столе в гостиной пустые конверты от писем?

Константин поцеловал ей руку, и порозовевшая Берта отвела глаза.

— Конечно. И вы прекрасно знаете об этом. А еще вы знаете, что вы — моя самая любимая женщина. Без вас я бы пропал.

— Доброе утро. Я опоздала?

Вечернее платье Лии было слегка помятым, но выглядело так же соблазнительно, как вчера. Она рассеянно потрепала влажные волосы.

— Ты совсем не опоздала, дорогая, — покачал головой Константин. — Мы только начали завтрак. И, думаю, он не остынет, пока мы найдем тебе что-то более подходящее для повседневной обстановки. Тебе будет очень неуютно в платье Марики?

Надевать платье Марики Лие не хотелось, но в вечернем наряде она чувствовала себя глупо.

— Только если это будет неподходящий размер, — улыбнулась она.

— Ты уверен, что хочешь меня подвезти? Просто сейчас не ночь, и ты не обязан…

— Я ведь обещал, так?

Платье Марики оказалось длинным и элегантным, сшитым из материала, который чем-то напоминал шелк. Вероятно, «госпожа» считала его повседневным. Что до Лии — она пошла бы в таком в ресторан. Платье выглядело простым и тем самым позволяло превратить себя в вечернее — для этого стоило всего лишь подобрать какой-нибудь необычный пояс или надеть подходящее колье.

— Мы вчера хорошо провели время, — снова заговорила Лия.

— Тебе понравился ресторан?

— Нет. Но мне понравилось то, что было после ресторана. И это начинает нравиться мне все больше. И поэтому мне это не нравится.

— Дорогая, ты запутала меня. Тебе понравилось то, что было после ресторана, или нет?

— Да, понравилось. Но…

— И опять это «но». Ты так любишь это слово. — Константин поправил зеркало заднего вида и в последний раз оглянулся на дом. — Лично я твоей любви не разделяю.