Летопись Чертополоха - Дмитрий Захаров

Криминальные новости.

«… Загадочное убийство антиквара в «Лавке Древностей», находящейся по адресу Вознесенский проспект 14, журналисты успели отнести к числу ритуальных преступлений. Преступники не взяли деньги и ценности из магазина. Напомним, что торговца обнаружили на полу собственного салона. Грудная клетка несчастного оказалось разрезана, злодеи скрылись, не оставив улик. Старший следователь майор Рослов Д.А. отказался давать комментарии по этому делу. Стало известно лишь то чудовищное обстоятельство, что сердце погибшего бизнесмена, преступник забрал с собой. Арендодатель «Лавки Древностей» Лейкин С.Б., исчез, что не исключает версию его причастности к трагическим событиям».

05.15. МЕРТВАЯ СИЛА. ПЕТЕРБУРГ. Садовая улица.

Наступившее утро одарило город нежной, ласковой прохладой. Мелодично шумела зеленая листва, черные пятна на асфальте подсыхали, образуя седые проплешины. За ночь, в лужах осела дорожная грязь, и теперь в прозрачной воде весело бултыхались разбойничьего вида серые воробьи. Угловатое здание РУВД, построенное в семидесятых годах двадцатого века, распирало уродливыми локтями кудрявый особнячка в стиле фальшивого барокко, с одной стороны, и строгий дом, созданный в манере зрелого классицизма со стороны Подьяческой улицы. Шесть этажей неуклюжего черного дома-громилы возвышались над прочими строениями, как угреватый подросток хулиган среди причесанных одноклассников. На крыльцо здания вышел уставший дежурный. Старший лейтенант Евтушок. Он прищурился, посмотрел на восходящее солнце, улыбнулся. Жизнь чертовски хороша в двадцать шесть лет! Парень не помнил ничего из случившегося с ним накануне вечером, он честно отработал сутки, и ждал смену. Мимо промчалась старенькая «газель», из выхлопной трубы вырывались хлопья сизого дыма. Лейтенант сморщился, хотел было зайти назад в дежурку, как увидел странного гражданина, совершающего утреннюю пробежку. Вроде в этом не было ничего удивительного, тысячи мужчин и женщин бегают по утрам. Странность заключалась в том, что мужчина был абсолютно голый. Босые ступни звонко шлепали по асфальту, человек бежал вдоль трамвайных путей, не обращая внимания на полицейского. Лицо и грудь заливали струи пота, пегая челка прилипла ко лбу, изо рта вырывалось свистящее дыхание.

– Эй! Гражданин! Стойте не месте! – крик полицейского не произвел на бегуна должно внимания. Он даже не обернулся, ускорил шаг, и скрылся на пересечении Садовой с Вознесенским проспектом.

– Вот чертовщина! – Евтушок захлопнул за собой дверь. Его не покидало мучительно ощущение, что он уже видел этого сумасшедшего раньше. Он задумчиво барабанил пальцами на столу, взгляд упал на разложенную ориентировку. Лейкин Семен Борисович… проходит по делу убийства антиквара. «Лавка Древностей» находится именно на Вознесенском проспекте. Цветное фото, на ней хмурый тучный мужчина, лоб покрывает редкая каштановая челка. Проклятье! Офицер быстро набрал номер Рослова. Майор всю ночь провел на рабочем месте, около полуночи капитан Сорокин доставил раненного пожилого мужчину к нему в кабинет. Дежурный даже вызвал скорую помощь по просьбе опера, и не стал докладывать полковнику о нарушении рабочего режима. Рослов – отличный парень не хочется его подводить. Трубку взяли не сразу.

– Слушаю!

– Господин майор! Я только что видел на улице разыскиваемого гражданина Лейкина по делу антиквара на Вознесенском.

– Ну и что?

– Он бежал голый по улице! – голос лейтенанта задрожал. Трудно поверить в такой бред!

– Быстро бежал?

– Да… Довольно резво…

– Значит скоро выдохнется, и его поймают. Спасибо за сообщение, Костя, я приму меры! – он отключился, а Евтушок остался в полном замешательстве. После недолго раздумья, он пришел к выводу, чокнутый бегун весьма условно похож на бизнесмена. Глупо позориться с таким докладом. Сообщил майору, и ладно. Он отложил ориентировку, вышел на улицу, задрал голову на окна Рослова. Внутри мелькали неясные тени. Черт с ним! Лейтенант отвернулся, и независимо засвистел модный мотивчик. До окончания его дежурства оставалось чуть больше часа.

Кабинет майора Рослова находился на пятом этаже здания. В тупиковом углу длинного коридора возвышалось старинное зеркало. Лепная рама замазана бронзовой краской, резная верхушка упиралась в низкий потолок, сбоку коричневой краской намалеваны загадочные инвентарные цифры. «ХУ-123. – Е.К.» И даже всеведущие колдуны из Зеленой Страны не могли разгадать смысл этих таинственных символов. Пятеро человек собрались в тесном кабинете старшего оперуполномоченного. Штрудель не отрывал взгляд от Летописи, Надя включила кофейник, Сорокин сонно клевал носом в своем углу.

В кабинете опять зазвонил телефон, Дмитрий взял трубку. За прошедшую ночь, его лицо, так похожее на физиономию французского комедианта осунулось, скулы покрылись темной щетиной.

– Рослов. Слушаю.

– Господин майор? Дмитрий Алексеевич. Это опять дежурный, лейтенант Евтушок. Я еще раз посмотрел ориентировку, наверное, я все таки ошибся. Какой то сумасшедший нудист.

– Нормально. Пляж ищет. Ничего страшного. Не упоминай этого в отчете.

– Конечно. Благодарю Вас за понимание. Я через два часа сменяюсь, хотел узнать, может быть Вам что-нибудь надо?

– Нет, Костя, спасибо… Отдыхай.

– А то я гляжу, Вы всю ночь работали. Все по делу антиквара?

– В том числе. До свидания!

Он обернулся к Ратибору.

– У нас еще есть время?

– Мало…

– А как же поездка на трамвае? Ты хотел покататься…

– Потом. Если все благополучно закончится, – мальчик выглядел свежо, будто не выпил за ночь бутылку коньяка.

– Куда идти? – Дмитрий поднялся, накинул пиджак. После вчерашнего ливня подкладка была немного сырой, мужчина поежился.

– Стойте! – Надя вскочила с места, ее глаза лихорадочно горели, кулачки сжимались. Она впилась в симпатичное личико колдуна жадным взглядом. – Это ведь очень опасно?! Так?! Он может не вернуться? Скажи мне! – она встряхнула ребенка, словно пытаясь вывести его из этого ужасного состояния вежливого отстраненного равнодушия.

– Да, – коротко ответил мальчик. – Опасно. Очень немногие Странники умирают в своей постели. Таков их удел.

– Порадовал, – невесело усмехнулся мужчина. – Умеешь ты, мой юный друг найти ободряющие слова!

– Я хочу с ним проститься! – гневно закричала женщина.

– Прощайтесь! – Ратибор внимательно смотрел на людей, задумчиво поглаживая свой камешек. Надя подошла к Дмитрию, решительно взяла его за руку.

– Пойдем! – он тряхнула головой, золотые волосы рассыпались по плечам, глаза источали силу и боль. Девушка и правда стала похожа на средневековую колдунью. Потрескивает сырая поленница, от едких клубов дыма слезятся глаза, сухие, горячие губы шевелятся, произнося слова молитвы, и темные очи горят яростным огнем. Ничего не изменилось. Сотни лет цивилизации ухнули в бездонную яму безвременья, не оставив следа в душе человеческой!

– Времени мало. – напомнил колдун.

– Пошел к дьяволу! – огрызнулась женщина. Они вышли в коридор, яростно хлопнула дверь.

– Ведьма! – ухмыльнулся мальчик, и допил плещущийся в стакане алкоголь.

Штрудель задумчиво смотрел вслед ушедшим людям.

– Уважаемый, Ратибор! Вы обещали мне помочь с разгадкой символов!

– Фены – очень странные! – покачал головой ребенок. – Готовы пойти на смерть ради истины. Изволь! – он бросил косой взгляд на листок, плотно сомкнул веки, шептал непонятные слова.

– Раз-два! Слог пустой. Тайну знаков мне открой.

– Пять-шесть. Знаков нет. Здесь вопрос, а там ответ!

Над листком в воздух поднялось сизое облачко дыма, Сорокин испуганно вскрикнул.

– Закрой глаза! – крикнул лейтенанту мальчик, тот послушно сомкнул веки.

– Раз-два! Слог пустой. Тайну знаков мне открой.

– Пять-шесть. Знаков нет. Есть вопрос и есть ответ! Повторяй за мной, историк! – колдун властно крикнул профессору.

– Раз-два. Слог пустой. Тайну знаков мне открой… – севшим голосом бормотал ученый.

Облачко сгустилось, солнечный луч, льющийся сквозь окно, впился в него, его цвет тотчас изменился на изумрудно-зеленый. Сотканная из крупиц света, красок, тьмы и пустоты выплыла яркая радужная картинка. Она была блестящей, отчетливой, как объемное изображение в стереокино. Штрудель отшатнулся, но раскрыл воспаленные глаза еще шире. Он едва слышно бормотал глупую детскую считалку.

– Пять-шесть! Знаков нет. Есть вопрос, и есть ответ… есть вопрос и есть ответ…. Есть вопрос и есть ответ!

Воскресное ранее утро. Кабинеты следователей закрыты, опечатаны, но в соседнем помещении шел нескончаемый ремонт, в центре зала возвышались сколоченные козлы, стены пахли гипроком и свежим мелом, пол заляпан белыми каплями, в углу набросаны рулоны стекловаты, куски ломкого пенопласта. Тем не менее, казенный диван оказался покрыт белой простыней, и вид имел вполне пристойный. Свозь широкие окна вливался яркий солнечный свет, рыжие полосы играли на мутном стекле.